Принц Лестат - Энн Райс

«Темный Дар». Роуз нравилось шептать эти слова.

В какой-то момент вчера вечером вышло так, что почти все собравшиеся разом оказались в бальном зале, захваченные вихрем вальса. Иные из танцующих негромко подпевали музыке, а все помещение тонуло в облаке золотого света.

Роуз танцевала с Виктором. Он склонился и поцеловал ее в губы.

Девушка заглянула себе в душу, спрашивая себя – могут ли они с Виктором отказаться от всего этого, на самом деле взять и отказаться, отправиться куда-нибудь еще, в другое, безопасное место, где природной их любви друг к другу будет достаточно, чтобы притушить воспоминания о прошлом? Ведь они с Виктором познали уже наивысшую, упоительнейшую близость, нежнейшую страсть, самую чистую и возвышенную любовь, какая только бывает на свете. Эта любовь вытеснила из памяти Роуз весь ужас того, что произошло у нее с Гарднером, весь былой стыд и сокрушительное разочарование. Днем, когда вампиры спали и тайны их исчезали с ними вместе, Роуз лежала в объятиях Виктора, и он прижимал ее к себе, и это было их маленькое личное чудо, их святое таинство, их дар.

По телу у нее пробежала дрожь.

Роуз вдруг осознала, что Луи внимательно смотрит на нее. Да и Виктор тоже. Наверное, Луи читал ее разум. Видел ли он ее с Виктором? Девушка залилась краской.

– Сдается мне, Сет и в самом деле принял решение, – промолвил Луи, отвечая на потаенные ее мысли. – Иначе он бы ни за что не привел вас вчера во «Врата Троицы». Нет-нет. Он лишь ждет, чтобы Лестат утвердил его решение. Сам он уже не колеблется.

Роуз улыбнулась. Однако глаза вдруг защипало от слез.

– Он явится сегодня вечером, я уверен, – сказал Луи.

– Фарид очень высоко ценит человеческую жизнь, само существование в человеческом теле, – заметил Виктор. – Быть может, мой отец тоже. А вот Сета, думаю, это нисколечки не волнует.

Роуз знала, что Виктор прав. Она с необычайной яркостью помнила, как первый раз увидела Сета. Это было какой-то ночью, уже под утро, она страдала от сильной боли. Кругом – сплошные иглы, трубки, мониторы. Виктор должен был появиться не раньше утра, а доктор Джилман куда-то отлучилась, и ее не могли найти.

Тогда-то у Роуз и объявился Сет – черноглазый врач в универсальном белом халате. Он остановился чуть в стороне от кровати Роуз, а разговаривал негромко и доверительно.

Он сказал – боль исчезнет, если Роуз будет слушать его, просто слушать – и завел с ней разговор о боли: попросил описать ее в красках, нарисовать, рассказать, где и что Роуз ощущает. И, странное дело, пока девушка старалась описать свою боль, та растаяла, исчезла.

Роуз заплакала. Рассказала Сету о дяде Лестане – о том, как он хотел, чтобы она была счастлива и здорова, а она снова и снова подводила его. Может быть, пожаловалась она, ей никогда уже не стать здоровой и целой.

Сет рассмеялся – тихим холодным смехом. И с величайшей уверенностью объяснил: она ничего не испортила, никого не подвела. Жизнь сама о себе позаботится, а боль является такой же неотъемлемой частью жизни, как рождение и смерть. Боль повсюду. «Что на самом деле важно, так это радость, радость, которую ты познаешь в жизни, любовь, которую ты испытаешь. Лишь мы – те, кто наделен сознанием, кто способен горевать – только мы и знаем, что такое радость».

Странная была встреча. Потом Роуз не видела его до тех пор, как ей стало гораздо лучше, а к тому времени уже была твердо уверена, что он – вовсе не простой смертный: точно так же, как и дядя Лестан. Ей стало уже понятно, что Фарид и доктор Джилман – тоже не простые смертные и что Виктор во всем этом разбирается несравненно лучше ее самой. Она мучительно перебирала это все в голове, расхаживая по палате из угла в угол, начиная уже сомневаться в собственных своих ощущениях, в собственном своем здравом смысле, начиная сомневаться, в своем ли она уме, как вдруг на пороге снова появился Сет.

– Не дай нам свести тебя с ума, – промолвил он, выступив из теней, и взял ее за руки. – Я ровно то, что ты думаешь и чего страшишься, – заверил он. – Почему бы, в конце концов, тебе не узнать правду? Почему бы тебе не понять все, как есть?

Этот ночной разговор оказал на девушку невероятный эффект. В следующий же раз, как Роуз осталась с Виктором наедине, она шепнула ему на ухо:

– Не бойся за меня. Я знаю, кто они. Я все-все знаю. И понимаю.

– Хвала небесам! – откликнулся Виктор. Они лежали, прижавшись друг к другу, и он целовал ее волосы. – Потому что я не могу больше лгать. Я умею хранить секреты. Но лгать не могу.

И вот теперь Роуз смотрела на него – он сидел на кухонном стуле, задумчиво уставившись на стеклянную стену и полный жизни городской пейзаж за ней. Как же Роуз любила его сейчас! Как доверяла ему!

Она перевела взгляд на Луи – тот снова наблюдал за ней с таким видом, точно читает ее, как раскрытую книгу.

– Ты более чем добр, – промолвила она. – Но если мы откажемся от всего этого, если в конце концов выберем иной путь, я просто не могу представить, какое будущее для нас возможно.

Она попыталась вообразить это будущее – как они вместе, уже поженившись и даже обзаведясь детьми, собственными розовощекими крошками, милыми и прелестными, скользят над миром на волшебном ковре-самолете богатства, завещанного им существами из иного, тайного и неизвестного королевства.

Нет, даже представить нельзя. Немыслимо!

Но ведь до такого же никогда не дойдет! Не может же быть, чтобы всему этому суждено было превратиться лишь в чудесные воспоминания, мало-помалу слабеющие и выцветающие с каждым годом!

Роуз посмотрела на Луи.

Он улыбнулся ей одной из своих редких лучезарных улыбок. Сейчас он казался таким теплым, таким человечным – но и в то же время слишком прекрасным и величественным для простого смертного.

– Ведь это и вправду дар? – спросила Роуз.

По лицу у него пробежала тень, но он снова улыбнулся и взял Роуз за руку.

– Если Лестат сумеет все сделать правильно, так тому и быть. Для вас обоих. Но сейчас происходит много всего другого – и никто не станет вводить вас в наш мир, пока мы не уладим нынешние проблемы.

– Я знаю, – кивнула Роуз. – Знаю.

Ей так много еще хотелось сказать! Поблагодарить Луи за его доброту – за то, что он пришел побыть с ними, скрасить их ожидание, хотя наверняка ему нелегко было оставить всевозрастающую толпу во «Вратах Троицы» – но она повторяла это слишком много раз, твердила снова и снова. Она понимала, что постоянные ее благодарности навязчивы и утомительны, а потому сумела обуздать свой порыв.

Поднявшись, она подошла к стеклянной стене и посмотрела вниз, на город, рассеянно скользя глазами по роскошным каменным джунглям, где повсюду бурлила жизнь. Казалось, лишь в нескольких футах от нее, только протяни руку, темнели окна прокуренных пыльных офисов и загроможденных мебелью спален и гостиных, раскидывались плоские крыши с отблескивающей синевой бассейнов и зеленью маленьких садиков – крошечных, точно игрушечных садиков с миниатюрными кустарниками и деревьями. Все это убегало прочь, к далекой массивной тени Центрального парка.

«Хочу запомнить эти ночи навсегда, – думала Роуз. – Навеки оставить их в памяти. Не потерять ни единой детали. Когда все закончится, решится и успокоится, я напишу воспоминания – и увековечу в них все-все-все. Слишком уж прекрасно происходящее, слишком велико. Прямо чувствуешь, как оно теряется, улетучивается с каждым вдохом».

Внезапно перед ней появилась какая-то темная, плотная масса, точно туча, возникшая и спустившаяся с небес у нее на глазах. За долю секунды эта туча сгустилась и выросла перед Роуз, буквально ослепляя ее. Роуз отшатнулась от стены.

Громкий взрыв, жуткий, душераздирающий рев, треск и звон… Роуз почувствовала, что падает. Вокруг разлетались сверкающие осколки стекла. Девушка ударилась головой о деревянный пол. Что-то оглушительно шумело, ломалась мебель, падали на пол картины и зеркала, по комнате метался резкий ледяной ветер. Хлопнула дверь. Снова зазвенело бьющееся стекло. Роуз перевернулась на бок, отчаянно шаря руками в поисках чего-то твердого, за что можно было бы ухватиться. Ветер бросал ей в лицо пряди ее волос. Но вокруг валялись лишь коварные осколки. Девушка закричала.

Она видела, как Торн яростно налетел на стоявшую рядом с разбитым перевернутым столом фигуру незнакомца с каштановыми волосами, одетого во все черное. Однако тот отшвырнул Торна с такой силой, что тот пролетел через всю комнату. Луи неподвижно распростерся на полу в луже крови.

Виктор бросился к Роуз.

Незнакомец одной рукой ухватил Виктора, хотя тот бешено отбивался. Торн снова ринулся в нападение, но незнакомец второй рукой сгреб Торна за волосы и снова отбросил прочь.