Принц Лестат - Энн Райс

Виктор бросился к Роуз.

Незнакомец одной рукой ухватил Виктора, хотя тот бешено отбивался. Торн снова ринулся в нападение, но незнакомец второй рукой сгреб Торна за волосы и снова отбросил прочь.

Без малейших усилий удерживая Виктора левой рукой, высокая угрожающая фигура остановила взгляд на Роуз и шагнула было к ней, но в тот же миг за спиной нападавшего, точно огромная зловещая тень, появился Луи. Незнакомец резко развернулся и ударил Луи кулаком правой руки.

Роуз все кричала и кричала.

Обхватив Виктора обеими руками, угрожающая фигура взмыла над полом и вылетела в зияющую зазубренную дыру в стеклянной стене. Все выше и выше поднималась она, пока не исчезла в ночном небе. Роуз знала, куда страшный незнакомец уносил Виктора, прекрасно знала – вверх, вверх, к звездам, быстрее ветра. Могучий, как дядя Лестан, непобедимый, как дядя Лестан, много лет назад спасший ее с крохотного островка в Средиземном море.

Виктор похищен!

Роуз все кричала и кричала без остановки, ползая на коленях среди битого стекла. Торн лежал где-то справа, лицо и голова его были залиты кровью. Луи, тоже ползком, двинулся к Роуз.

Внезапно он вскочил на ноги и, подхватив Роуз, понес ее прочь из комнаты, прочь с ледяного безжалостного ветра. Торн побрел за ними – шатаясь, налетая на стены с обеих сторон, точно пьяный. Кровь стекала ему прямо на глаза.

Луи бегом пронес девушку по длинному коридору. Плача, она прижималась к нему, пока он не опустил ее на кровать в ее спальне – бережно-бережно, точно боясь разбить.

Торн цеплялся за дверной косяк, чтобы не упасть.

Из коридора доносились голоса, крики, топот бегущих ног.

– Вели всем убираться, – бросил Луи Торну. – Позвони домой. Мы отправляемся туда.

Роуз пыталась унять слезы, но они душили ее. Было трудно дышать.

– Кто это был, кто похитил его, кто это? – всхлипывала она. А потом снова зарыдала.

– Не знаю, – покачал головой Луи.

Он завернул девушку в белое покрывало с кровати и баюкал, нежно покачивая и целуя, пока она не затихла. А потом вынес из апартаментов и крепко прижимал к себе в лифте, пока они спускались в подземный гараж.

И только когда они уже сидели в машине, медленно пробиравшейся по Мэдисон-авеню от центра города, Роуз наконец перестала плакать и бессильно привалилась к груди Луи.

– Но зачем он украл Виктора? Зачем? Куда он унес его? – а вот перестать задавать вопросы у нее никак не получалось.

Торн, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем, что-то негромко сказал Луи.

Левой рукой Луи поддерживал девушку за талию, а правой бережно обхватил ее лоб и развернул Роуз лицом к себе. Нагнувшись, он прижался ухом к ее шее. Кожа у него была шелковистой, как у дяди Лестана – холодной, но шелковистой.

– Роуз, Лестат пришел. Он дома. Он ждет тебя. Теперь ты в безопасности. Тебе больше ничего не грозит.

Но Роуз перестала всхлипывать только тогда, когда и сама уже увидела его.

Он стоял в вестибюле, раскинув руки, – ее дядя Лестан, любимый дядя Лестан, ангел, не подвластный времени, не меняющийся, вечно прекрасный.

– Моя Роуз, – прошептал он. – Милая моя Роуз.

– Дядя Лестан, они забрали Виктора, – всхлипнула Роуз. – Кто-то забрал его! – Запрокинув залитое слезами лицо, она смотрела на него. – Дядя Лестан, его похитили!

– Знаю, милая. Мы вернем его. Иди же ко мне. – Сильные руки дяди Лестана сомкнулись вокруг нее. – Дочурка моя.

Глава 21

Рошаманд. Дьявольский гамбит

Его обуревала ярость. Впрочем, ярость обуревала его с той самой минуты, как он убил Маарет – как стоял, согнувшись, сжимая в руках мачете и мучительно осознавая, что же он натворил, а еще более мучительно – что ничего исправить уже нельзя.

И теперь, когда Виктор был у него в руках – чего так неистово требовал Голос, Рош злился еще сильнее: на Голос, на себя, на весь мир, в котором ему удалось просуществовать так долго, но в котором он нынче угодил в такую ужасную западню. Он был уже не уверен ни в чем, кроме одного: он не хотел всего этого! Никогда, никогда не хотел!

Он стоял на широкой деревянной веранде своего дома в Монтауке на берегу Лонг-Айленда, глядя на холодные сверкающие волны. И что, черт возьми, ему теперь делать? Как выполнить требования Голоса?

Радиоволны уже разнесли по всему миру весть о похищении Виктора. Бенджи Махмуд оказался на диво изобретателен, но вместе с тем и осторожен: неизвестный бессмертный, проявив верх подлости (да, злобный маленький Эд Мэроу вампирского мира использовал именно это выражение), украл «человека, взятого под опеку вождями нашего племени», засим он, Бенджи, призывает всех Детей Ночи по всему миру бдить – не удастся ли кому услышать злобное сердце этого бессмертного и вызнать его злодейские замыслы. Пусть тот, кто обнаружит чудовище и его беспомощную жертву, немедленно звонит во «Врата Троицы»!

Бенедикт сидел в просторной и, как это было нынче модно, почти не обставленной гостиной роскошного загородного дома всего в нескольких часах езды от Нью-Йорка. Вперив взор в экран лэптопа, он слушал передачу Бенджи.

– Прибыл Лестат де Лионкур! К нам присоединилось уже несчетное множество старших и мудрых членов нашего племени. Но я снова предостерегаю вас, Дети Ночи: не выходите из укрытий. Не стекайтесь сюда. Дайте встретиться старшим. Дайте им шанс остановить хаос. И ищите, ищите этого злодея, похитившего того, кто нам дорог. Ищите, но будьте осторожны. Древний бессмертный способен скрывать свои мысли, однако не в состоянии утаить могучего биения сердца – не может и совсем приглушить исходящее от него тихое гудение.

Звоните нам с любыми новостями! А все остальные, пожалуйста, не занимайте телефонные линии, пока жертва похищения не будет найдена или же пока у вас самих не появятся какие-либо ценные сведения.

Бенедикт выключил звук и поднялся с низкой кушетки, обитой искусственной кожей, от которой слегка попахивало бензином.

– Пустая болтовня, – сказал он. – Во всей округе ни одного молодого вампира – все сбежались в Нью-Йорк, причем уже давно. Мы ведь просканировали окрестности. На много миль – никого, кроме нас. А даже если они нас и найдут – какое это имеет значение, если все равно я остаюсь рядом с ним, пока ты договариваешься с Фаридом?

Как и совсем недавно, в амазонских джунглях, Рош поразился, что с тех пор, как вся эта отвратительная история приняла серьезный оборот, Бенедикт проявил столько таланта к сражениям и интригам.

Ну кто бы ожидал, что изнеженный, кроткий и любящий Бенедикт рубанет мачете по черепу Маарет, когда сам Рош застыл, объятый паникой?

Кто бы ожидал, что он так небрежно оттащит отчаянно вырывающегося, но совершенно беспомощного Виктора в спальню на втором этаже и запрет его в просторной и глухой, без единого окошка, ванной комнате, хладнокровно заметив: «Самое подходящее место для смертного».

Кто бы ожидал, что Бенедикт выкажет столько сноровки в обращении с купленными в отделе хозтоваров навесными замками и цепочками и преловко навесит дополнительные запоры на дверь ванной комнаты, да вдобавок припасет поблизости груду досок, гвозди и молоток на случай, если понадобится принимать дополнительные меры безопасности?

И кто, кроме Бенедикта, заранее снабдил бы эту импровизированную темницу всеми возможными удобствами – ароматизированными свечами, туалетными принадлежностями, даже популярными журналами, а также микроволновкой, чтобы разогревать там содержимое множества консервных банок, и изрядным запасом пластиковых ножей, вилок и ложек наряду с бумажными тарелками и стаканчиками. Он установил в ванной даже небольшой холодильник, куда помимо газировки поставил бутылку наилучшей русской водки, а на плиточный пол бросил несколько одеял и подушек, чтобы мальчик мог устроиться «поудобнее», когда усталость наконец возьмет над ним верх.

– Мы же не хотим, чтобы он запаниковал, – сказал Бенедикт. – Нам надо, чтобы он вел себя спокойно и сотрудничал, и мы бы наконец со всем этим покончили.

Доски и гвозди не дадут Виктору сбежать днем, а до тех пор, если он вдруг запаникует, то всегда может нажать кнопку интеркома и поговорить со своими похитителями.

Впрочем, пока он этой возможностью не воспользовался. Должно быть, от ярости все еще не мог изъясняться членораздельно. Оно и неудивительно.

Одно было несомненно. Кто-то очень могучий научил этого смертного полностью отгораживать разум от любого телепатического вторжения. По этой части юноша не уступал любому многоученому члену Таламаски. Насколько Рош знал, ни смертный, ни бессмертный не в состоянии открыть телепатический канал кому-то избирательно, не став при этом открытым и для всех других. А значит, Виктор не пытается втихаря рассылать панические сообщения друзьям. Может, просто не умеет. Вырастившие его вампиры могли научить мальчишку многому – но не человеческой телепатии.