Взломанные небеса - Эл Робертсон

– Мать твою! – процедил Джек и дополнил набором ругательств посолиднее.

Впрочем, пришлось признать, что Фист в общем-то прав.

– Мы находимся на большом круглом острове, – сообщил он наконец. – Мертвые – в середине, за дюнами.

– Ну так пошли к ним!

Путь через дюны оказался гораздо длиннее, чем через пляж. Джек карабкался по песчаным склонам, тянулся, переваливался через гребни, спускался, оскальзывался, падал и съезжал вниз. Стоило, сделав шаг, перенести вес тела на ногу, из-под ступни текли вниз черные песчаные ручейки и склон осыпался. Легче всего было двигаться полуползком. Мокрая одежда с прилипшим к ней песком висела на теле как гиря. Песчинки царапали кожу тысячами крохотных лезвий.

– Детальная симуляция, – прокомментировал Фист. – Отличная работа!

Паяц был куда легче хозяина и двигался без особого труда. А тот уже задыхался и переставлял ноги лишь усилием воли. Виртуальные мышцы налились виртуальной усталостью.

– Тебе хорошо, – прохрипел Джек. – Дышать не надо. Ты можешь отключить мне симуляцию тела?

– Пардон, нет. Ты еще новичок на виртуальных просторах, и твое подсознание ожидает наличия телесности. Ее внезапная потеря – слишком сильный шок. Последствия будут крайне неприятные.

– Да вряд ли хуже, чем теперь.

Но Фист уже не слушал, сбежав за гребень дюны впереди. Джек поспешил следом, то прыгая, то съезжая. Паяц проворно вскарабкался на очередной склон. Рюкзак, будто дразнясь, весело подпрыгивал на кукольной спине, а Форстер в изнеможении смотрел на него, распластавшись в ложбине между дюн.

– Джек, вставай! Последняя дюна!

– Слава богам!

Из последних сил Форстер дотащился до места, где стоял паяц. По лицу хлестнул ветер. Он показался уже не таким холодным – одежда почти высохла.

– Так вот где обитают фетчи, – протянул Джек, глядя на открывшийся пейзаж.

Дюны кольцом окружали пыльную, круглую, глубокую долину в форме линзы. Большой линзы – несколько километров в поперечнике. По краю ее, вдоль дюн, текла река – темная лента, окутанная сумраком. Через нее вели четыре моста, рассекающие окружность на четыре равные дуги – словно метки сторон света на компасе. За мостами тускло поблескивала гофрированная жесть убогих домишек и сарайчиков – иногда новенькая, серебристая, иногда проржавевшая до красноты. Их убогость с безжалостной яркостью высвечивали прорывающиеся сквозь прорехи облаков лучи от сети наверху. В центре трущобного города, словно зрачок исполинской линзы, чернело круглое озеро. Воды его были идеально спокойными – совершенное зеркало, отражающее небо. Но в центре его высилась неровная куча того, что Джеку сперва показалось щебенкой. Присмотревшись, он понял: это гора маленьких черных кубиков.

– Я и представить себе такого не мог, – растерянно выговорил он.

– Видишь кого-нибудь?

– Не пойму…

Что-то двигалось в городе Гробовых Драйвов, но с большого расстояния трудно было понять, то ли это ходят люди, то ли ветер шевелит отодранные жестяные листы. Непонятно, есть ли там кварталы и улицы. Похоже, просто тесные закоулки и проходы между хибарами. Да уж, жилище мертвых похоже на большое переполненное кладбище, где теснятся могилы и склепы, а гробы утыкаются друг в друга там, где проседает земля.

– Пошли! – воскликнул Фист и съехал вниз по склону.

Форстер представил всех знакомых покойников, ютящихся здесь в тесноте, нищете и убожестве.

– Давай же, скорей, навстречу фетчам! – нетерпеливо верещал паяц.

Его хозяин ступил на склон и, съехав вниз, направился к ближайшему мосту.

– Слушай, а на другой стороне дюн время течет по-другому! – крикнул Фист.

В самом деле, трудно было оценить, сколько проходит времени среди безликой пустыни. Джеку показалось, что он целую вечность движется между дюнами, рекой и затянутым тучами небом. Он ощущал свои шаги, чувствовал землю под ногами – но не движение по ней. Все вокруг оставалось неизменным. Фист ступал рядом, в кои-то веки затихнув. Джек временами заговаривал, но паяц упорно хранил молчание. Форстеру даже показалось, что он не говорит вслух, а только представляет, как говорит.

И вдруг они оказались на мосту.

– Я и представить не мог, что он так близко, – удивленно выговорил Джек.

– Мы стоим на нем уже целый час, – возразил Фист.

– Но мы же только что пришли!

– Думаю, нет смысла давать всем мертвым одинаковое ощущение времени.

Форстер вцепился в перила моста, такие твердые и холодные, боясь, что воображает и их тоже и что снова окажется бредущим по бесконечной пустыне Гробовых Драйвов.

– А я все равно никого не вижу в городе, – изрек Фист, разглядывая трущобы. – Дрыхнут, наверное, лентяи.

Оба пошли через мост. Река неслась под ним бурным потоком, чуть не выплескиваясь из берегов, но абсолютно бесшумно.

– Джек, ты послушай только.

– Что? Тихо ведь.

– Именно! Пляж был неплох, но эта симуляция – просто дешевка. Хоть бы какое уважение к мертвым! Неудивительно, что покойники еще валяются по кроватям.

Они прошли половину моста. На том берегу показались две человеческие фигуры – низенькая и высокая. В промежуток между ними напрашивалась третья, среднего роста.

– Они ведь уже были там, правда? – спросил Фист.

– Не знаю. Думаю, мы их видим впервые, – заметил Джек и добавил: – А идти и здесь скверно.

Когда Форстер совсем терялся, он смотрел на стойки перил. Взгляд цеплялся за них. Они уходили назад. Вроде бы. Смотришь на них, и можно убедить себя, что и в самом деле движешься вперед.

– Слушай, Джек, как они это выносят? – пожаловался паяц.

– Думаю, они искренне радуются приходу в мир живых.

Фигуры впереди стали отчетливее. Одна – всего в треть роста другой. Мужчины, женщины ли – не разобрать. Обе в грязных лохмотьях. А может, это статуи, установленные, чтобы приветствовать или отпугивать чужих? Вокруг не виднелось больше ничего похожего на человека – вернее, как Джек напомнил себе, на фетча. Снова представилось, как застреваешь тут на целую вечность. Интересно, быстро ли здесь сходят с ума? Хотя вряд ли здешняя среда позволит так сильно измениться разуму мертвеца. Отсюда не сбежишь даже в безумие.

– Фист, надо поскорее убираться отсюда, – напомнил Джек.

Они сошли с моста и увидели, что фигуры явно человеческие, а их головы скрыты белыми полотнищами. У каждой белая рука указывала вниз, на землю. Руки странно мерцали, переливались, менялись, так и не обретая определенного вида.

– Пижоны, – пробормотал Фист.

Ветер несся по улочкам города, лязгал, скрежетал и стучал железным хламом, плясал между колоннами света, падающими из облачных прорех. Дома глазели на кукловода с куклой черными провалами окон и дверей. Иногда в глубине некоторых зданий виднелись подрагивающие огоньки, словно тысячи телевизоров оставили включенными в пустых комнатах.