Шестой уровень - Незнанский Фридрих Евсеевич

   Полковник тоже был убедителен. Кроме того, он упомянул Меркулова, а это было святое.

— И вы верите этому подонку, Турецкий?

Все смотрели на Александра.

И каждый молил глазами — верь мне!

— Я не верю никому, — подвел черту Турецкий.

Он вложил два пальца в рот и свистнул...

   Нет, все-таки ребята были профессионалы. Чернов не успел и дернуться, Василий коротко боднул его в живот, Веня заломил руки и осторожно положил на пол, на котором уже и места не оставалось.

   —  Власть меняется, — сказал Турецкий, развязывая Немого. Нателлу развязал Кирюха. Он с дамами обращаться умел.

Про себя же Турецкий отметил, что все это превращается уже в какой-то фарс.

  Но не это волновало его больше всего: он вообще не знал, что делать. Он бы сейчас кончил вообще обоих: Савелова и Чернова, а может быть, заодно и капитана.

   Он, конечно, догадывался, что операция, в которую их бросили, была с двойным дном. А у него, у Турецкого, было еще и свое задание. Значит, дна было уже три. Только вот кто затеял это паскудство и кто в самом деле предатель — он до сих пор не понимал.

И еще аппарат!

Какой-то мрак! Тоннель без света в конце!

   — Ну, теперь разберемся, — сказал Немой. — С самого начала.

— Про банковский код скажи! — напомнил Веня.

— Про подставку с Бугром! — вставил Кирюха.

   — А Егор-майор! — Вася Гладий даже грохнул кулаком по столу.

   — Да ерунда все это! — закричал Турецкий. — Они оба могли продать нас с потрохами! Оба, понимаете? Помните, Савелов, вы сказали про девятый круг ада. Знаете, кто в этом круге? Предатели Родины, родителей и друзей, именно в этом порядке по нисходящей. Вот вы нас и опустили туда.

   — Они нас поимели, как девок вокзальных! — взвился Веня. — Ну ладно, мы сами на это шли! Мы сами подписались на риск. Но Козлова Митяя я им не прощу!

   Савелов пытался что-то ответить, но Веня только махнул на него рукой:

   —  А брехать вы сейчас можете все, что угодно. Жить-то хочется! Митяю тоже хотелось жить. А он умер. Собственно, мне наплевать, кто продал нас японцам. Мне вообще на вас, гады, наплевать, поэтому я кончу сейчас обоих!

Веня вскинул автомат и передернул затвор.

   — Остановите его, Турецкий! — захрипел Чернов. — Вы же сами нашли предателя! Это он притащил вам паспорта и деньги! Это он, он!

   — Александр, я не предатель, — замотал головой Савелов. — Меркулов знает...

— Вы оба — предатели. Оба! — вскочил Александр.

   То ли от растерянности, то ли от многодневной усталости, то ли от потери Дмитрия, а скорее всего, это сложилось как-то в одну большую боль — Турецкий сейчас собой не владел. Когда все только начиналось, он и представить себе не мог, что будет вот так размахивать автоматом над связанными людьми с полной решимостью выпустить в них очередь. Как же его затянуло! Куда девалась рассудительность и хладнокровие? Почему ему сейчас хочется одного — мстить, мстить и мстить?!

   Он не добился истины, значит, хотя бы поставит в истории точку!

   Но фарс продолжался, потому что вдруг сильно громыхнуло, вспышка ослепила всех, удушливый газ наполнил комнату. Турецкий повалился на пол, пытаясь понять, что же случилось, увидел только, как через окна вваливаются в комнату люди в противогазах, нажал на курок, но автомат был давно пуст, это-то Турецкий и забыл. Он все патроны потратил на корейцев.

   Потом он потерял сознание. Всего на несколько секунд. Граната, которую бросили в комнату фээсбэшники, обладала тройным действием — глушила, слепила и выпускала парализующий газ. Какой-то здоровила навалился на Турецкого, заломил руки так резко, что Турецкий ткнулся носом в стол.. Дальше он ничего не помнил.

   Когда Турецкий разлепил глаза, власть в гостиничном номере снова сменилась. На этот раз кардинально.

   Савелов был свободен. Чернов тоже. Связанными оказались капитан и команда Турецкого. Нателла испуганно прижималась к стене.

   — Ну а теперь вам все ясно? — спросил Савелов. — Предатель — Немой. Как мы и предполагали раньше.

   «Абсурд, полная ерунда на постном масле. Если предатель Немой, то и он со всей командой предатели, потому что выручали капитана постоянно, а капитан выручал их. Но самое-то страшное, что подавитель наверняка у Игоря Степаныча, — уже в горячечном полубреду подумал Турецкий. И сделал неожиданный, но единственный сейчас более или менее убедительный вывод: — А весь план был к тому, чтобы разъярить нас, чтобы мы кончили двух начальников. Капитан бы в любом случае остался жив!»

   —  Уж корейцам-то он вас продал, больше некому, — вставил Чернов.

   «Дерьмо, дерьмо, какое же дерьмо! — скрипел зубами Турецкий. — Одна подлость вокруг».

— Считайте, что это он убил Козлова.

   — Что? — вдруг спросил вообще незнакомый голос. — Митяй убит?

   Турецкий поискал глазами того, кто это произнес. Голос доносился откуда-то из толпы спецназовцев.

   И действительно, вперед выступил громила в камуфляжке, тот самый, что заламывал Турецкому руки, скинул противогаз. Глаза его были ошалело огромными.

— Боря-спецназ?.. — спросил Кирюха.

   — Митяй убит?! — схватил за грудки Турецкого Боря-спецназ. — Как?! Вы что?!

Турецкий молчал.

   — Кто это сделал, сволочи?! — дико оглянулся Боря. — Братва, они моего лучшего друга подставили! — крикнул он спецназовцам.

   — Тихо! — гаркнул Савелов. — Мы тут что, девочки-институтки?! Прекратить истерику! Где машинка? — обернулся он к Немому. — Куда вы девали подавитель?!

   — Нет подавителя, — спокойно ответил Немой. — Мы его потеряли.

- Как это?! — опешил полковник.

   —  Он был в машине, которую получил как раз вот Боря.

А теперь машину угнали. Ищите ветра в поле...

   —  Отлично, — присвистнул Чернов. — Вот так всегда!

Ненавижу этот русский «авось».

   Капитан кинул моментальный взгляд на Турецкого. И тот вдруг вспомнил, он все вдруг вспомнил в один момент, и теперь уж действительно все встало на свои места.

   —  Ладно. Я знаю, где машинка, — сказал Турецкий спокойно. — Я покажу, только развяжите мне руки.

   Теперь все таращились на Турецкого. Теперь он был в центре внимания и ненависти.

   —  Я покажу, развяжите руки, — поспешил повторить Александр.

   Полковник Савелов шагнул было к нему, но тут случилось то, что и должно было случиться.

   Чернов метнулся к столу, схватил пистолет, другой рукой оторвал от стены Нателлу и, приставив дуло к ее виску, прокричал:

   —  Стоять!!! Всем стоять, иначе я ей мозги выпущу!!! — и попятился к двери, прикрываясь женщиной.

   Все-таки Турецкий суетнулся, он выдал себя: Чернов все моментально понял. Он не знал, как прокололся, но понял, что теперь прокололся окончательно.

  А все дело было в этом словечке — «авось». Бандиты, которые пришли убивать ребят в пансионатике, тоже повторили это слово. Они просто слово в слово повторили приказ Чернова. Это словечко вспомнил и Немой. Но выдержка отказала Турецкому.

Подполковник отступал к двери.

   «Он уйдет, — обреченно подумал Турецкий. — Он уйдет, но не надолго. Я его из-под земли достану».

   Ребята во все глаза смотрели на человека, который за последние дни столько раз всеми мыслимыми и немыслимыми способами пытался их убить.

И они были бессильны.

— Ни себе фига, — процедил Вася Гладий.

— С-сука, — сказал Кирюха Барковский.

— Хренотень, да и только, — прошипел Веня Сотников.

   — Не стрелять! — остановил спецназовцев Савелов. — Не стрелять.

   Нателла была бледна, как снег, который через разбитые спецназовцами окна влетал в комнату и уже даже намел небольшие сугробики.

   Сволочь, которую они мечтали задавить собственными руками, уходила от ребят живой и невредимой.

  Чернов пятился к окну. — Как хорошо вы предусмотрели, Нателла Вениаминовна, — язвительно сказал он, — снять номер на первом этаже. — Со второго или третьего прыгать было бы больно.