Кто посеял ветер - Heлe Нойхаус

— Дирк! — крикнула она и сделала несколько неуверенных шагов.

Ее босые ноги ощущали шероховатость коврового покрытия пола. Она вздрогнула, увидев перед собой светловолосую женщину, и не сразу поняла, что это ее отражение в зеркале. Что это за странные пятна на ее лице и верхней части тела?

Пошатываясь, она подошла к двери ванной, открыла ее и замерла на месте. Кровь! Выложенные белой кафельной плиткой стены были до самого потолка испещрены красными пятнами. Между умывальником и ванной, в темной луже, лежало в неестественной позе безжизненное тело мужчины. У нее подогнулись колени, и ей стало дурно. Чтобы не рухнуть на пол, она схватилась за дверной косяк.

— О господи, — прошептала она в ужасе. — Сьеран!

Понедельник, 18 мая 2009 года

Он почти не спал и с рассвета с нетерпением ждал ее звонка. Мысль о том, что из-за полицейского автомобиля перед ее домом он не может прийти к ней, приводила его в бешенство. Уже семь часов! В любой момент может появиться Рози! Может, включить мобильник? Наверное, можно рискнуть. Всего-то несколько секунд. Возможно, Рики уже звонила ему. Он ввел четырехзначный ПИН-код, и мелодичный сигнал сообщил ему, что его телефон нашел сеть.

Марк проверил входящие звонки. Больше двадцати раз звонил отец. Несколько звонков без номера, вероятно, полицейские. Но ничего от Рики. Даже эсэмэски. Его охватило разочарование. Ведь она обещала позвонить ему, прежде чем уедет в Гамбург к родителям! Ждать больше он не мог. Охлаждающий гель и бинт сделали свое дело, и опухоль на лодыжке значительно спала. В аптеке приюта он сделал новую перевязку, натянул на ногу тапочек для гимнастики, закинул на плечо рюкзак и вышел из административного здания.

Воздух был свежим и прозрачным, луг сверкал капельками росы. Марк глубоко вздохнул и осторожно огляделся. Рози приезжала из Кенигштайна, и он не столкнется с ней, если пойдет в другую сторону, в направлении Шнайдхайна. Когда он выходил за ворота, мимо пробежали трусцой два человека, но они не обратили на него никакого внимания. Спустя десять минут он достиг первых домов. Здесь дорога разветвлялась. У конюшни и на собачьей площадке никого не было. Лошадей тоже не было видно. Может быть, Рики вчера вечером отвела их на другой выгон? Марк немного поразмыслил и решил пойти по улице. Полицейский автомобиль, стоявший вчера у одного из соседних домов, исчез, и ему удалось пройти к дому Рики незамеченным. «БМВ» Яниса стоял под навесом перед гаражом. Все ставни на окнах были опущены. Дом выглядел заброшенным.

Марк перелез через низкую садовую калитку между стеной дома и гаражом и спустился по лестнице к подвалу. Под одним из цветочных горшков, стоявших перед дверью, он нашел ржавый ключ, открыл подвал и поднялся по лестнице. В доме было темно. Он задержался в прихожей и осмотрелся. Им овладело странное чувство. Что-то здесь было не так. Но что?

— Рики!

Марк вошел в спальню. Кровать была аккуратно застелена. Он сделал еще один шаг и зацепился ногой за какой-то предмет, невидимый в темноте. Нащупав рукой выключатель, он включил свет. Посреди комнаты стояли три чемодана и дорожная сумка. Марк открыл дверцы шкафа, и у него упало сердце. Принадлежавшая ей половина была пуста! Для непродолжительной поездки к родителям ей едва ли понадобился бы весь ее гардероб! И вдруг он понял, что именно было не так в коридоре. Быстро вышел из спальни. Так и есть! Корзинки для перевозки собак, которые всегда стояли там, отсутствовали. Когда до него дошло, что все это означает, его охватила паника.

Над пеленой покрывавшего поверхность озера тумана краснели горные вершины Альп, освещаемые лучами восходящего солнца. Этим чарующим видом любовался он один. Остальные водители во время пятнадцатиминутного плавания сидели в салонах своих автомобилей или завтракали в бистро на верхней палубе. Большинство из них ехали в Швейцарию на работу, и это впечатляющее зрелище давно не производило на них ни малейшего впечатления.

Боденштайн оперся локтем о блестевший от влаги поручень и задумчиво смотрел в пенившуюся за бортом воду. Под ногами у него приглушенно ревели четыре дизеля. Стоявшая рядом Анника дрожала от холода, но в бистро идти не хотела.

Полчаса назад они выехали из маленького отеля, без завтрака, лишь выпив по чашке кофе. Еще никогда в жизни Боденштайн не желал так сильно, чтобы день быстрее закончился. Анника будет ждать его в Констанце, поскольку въезд в Швейцарию без документов был делом рискованным. Он поедет в Цюрих, явится в банк, назовет вместо своего имени пароль, придуманный Анникой, О’Салливаном и Беннеттом, и заберет кофр из банковской ячейки, ключ от которой лежал в кармане его брюк. Ничто не могло ему помешать. Ничего незаконного делать он не собирался и имел полное право провести отпуск там, где ему хотелось, а именно в Швейцарии.

— Все будет в порядке, — сказала вдруг Анника и погладила его по щеке. — Не беспокойся.

— Да я и не беспокоюсь, — отозвался он. Ее волосы развевались на ветру. Глаза у нее были такими же зелеными, как вода в озере. — Скоро все это кончится, и тогда…

Он замолчал и убрал прядь волос с ее лба.

— И тогда? — тихо спросила она.

Происходившее казалось ему нереальным. Неужели всего неделю назад на свадьбе Лоренца он беседовал с Инкой Хансен о своем распавшемся браке? Казалось, с того дня минуло не меньше полугода. Сколько событий произошло за эту неделю! Внезапно в его жизнь вошла Анника, и после этой ночи он твердо уверился в том, что отныне все у него будет не так, как прежде. Возможно, было еще рано произносить эти три простых слова, которые, какими бы банальными они ни казались, точно отражали его чувства.

— …и тогда у нас будет время, чтобы лучше узнать друг друга, — закончил он фразу. — Эта ночь была просто восхитительна.

На ее лице появилась нежная улыбка, от которой у него быстрее забилось сердце.

— Я тоже так думаю, — тихо сказала она. — И очень хочу познакомиться с тобой ближе.

— И я очень хочу этого. — У него было ощущение, будто он нашел то, что искал всю свою жизнь. Нужно было еще только прожить этот день, и тогда все встало бы на свои места.

Боденштайн сжал в ладонях лицо Анники и запечатлел на ее губах долгий поцелуй.

Целую ночь он не сомкнул глаз. Марк как сквозь землю провалился. Они с женой объездили все места, где мог находиться их сын, и не оставляли попыток дозвониться до него.

Штефан Тейссен стоял у окна своего кабинета. Открывавшиеся его взору поля и луга простирались в сторону Франкфурта до самого горизонта, который в мглистом воздухе майского утра представлялся таким близким, что, казалось, до него можно дотянуться рукой.

Он обзвонил всех преподавателей и одноклассников и выяснил, что друзья, о которых рассказывал Марк, просто не существуют. У него не было никаких приятелей, с кем бы он играл в футбол, ходил в кино или просто гулял, как это обычно свойственно шестнадцатилетним парням. Вначале он и жена осыпали друг друга упреками, предъявляли друг другу обвинения, кричали друг на друга и наконец просто перестали разговаривать, поскольку сказать им было больше нечего. На их глазах Марк вел поистине двойную жизнь. Как родители, оба они оказались совершенно несостоятельными, ибо ради собственного удобства закрывали глаза на ложь своего отпрыска, поскольку для них имело значение все, что угодно, только не собственный сын. Ни тот, ни другая не понимали, какие роковые последствия может иметь близкая дружба Марка с Рики и ее другом.

Даже когда несколько недель назад стало очевидно, что с Марком творится что-то неладное, они ограничились несколькими поверхностными беседами с ним, вместо того, чтобы выяснить, почему он постоянно страдает от головных болей и прогуливает школу. Это была фатальная ошибка, особенно с учетом того, что Марку уже довелось пережить. И за эту ошибку им не было никакого прощения.

Стук в дверь прервал течение его мыслей. Он повернулся. Вошла его секретарша.

— К вам граф фон Боденштайн, — сказала она.

Тейссену потребовалось несколько секунд, чтобы осознать смысл ее слов.

— Просите.

Он вымученно улыбнулся, хотя ему было совсем не до улыбок. Уже составленный предварительный контракт лежал на столе для переговоров, и его подписание было чистой формальностью. Скоро начнется строительство парка ветрогенераторов, и за этим последует финансовое оздоровление «ВиндПро». Тогда у него появится время для Марка. Он все исправит. Тем или иным образом.

Граф Генрих фон Боденштайн проигнорировал протянутую руку Тейссена.

— Господин Тейссен, я буду краток, — холодно произнес он. — То, что сделали вы и ваши подручные, — это низость. Своим аморальным предложением вы поссорили моего друга Людвига с его детьми, а теперь внесли раскол и в мою семью. Своими угрозами вы сеете страх. Поэтому я решил распорядиться этим злосчастным лугом по-другому.