Кто посеял ветер - Heлe Нойхаус

— Господин Тейссен, я буду краток, — холодно произнес он. — То, что сделали вы и ваши подручные, — это низость. Своим аморальным предложением вы поссорили моего друга Людвига с его детьми, а теперь внесли раскол и в мою семью. Своими угрозами вы сеете страх. Поэтому я решил распорядиться этим злосчастным лугом по-другому.

Улыбка сползла с лица Тейссена.

— Я не могу отдать вам луг, — продолжал старый граф. — Ни за два, ни за три миллиона. Мой друг Людвиг хотел, чтобы долина и лес сохранились в своем естественном состоянии, и я уважаю его желание. Все остальные варианты не согласуются с моей совестью. Так что извините.

Штефан Тейссен понимающе кивнул и тяжело вздохнул. Все было кончено. Никакого парка ветрогенераторов не будет. И неожиданно это стало ему совершенно безразлично. Им овладела смертельная усталость. Все свои моральные устои и убеждения он уже давно принес в жертву беспринципной погоне за наживой и признанием, добиваясь своих целей любыми способами, как законными, так и незаконными. И теперь он потерпел поражение от этого пожилого человека в потертом твидовом жакете, для которого чистая совесть была дороже трех миллионов евро.

Тейссен дождался, когда граф Боденштайн покинет его кабинет, подошел к стенному шкафу и достал из него фотографию Марка, запечатленного в то время, когда с ним все было в порядке. Маленький светловолосый мальчик, впечатлительный и серьезный, как и его старшие сестры. Мальчик, отчаянно нуждавшийся в любви и понимании, которых он так и не нашел в своей семье и поэтому искал у чужих людей. Совсем не у тех людей. Что, если Марк действительно имеет отношение к убийству Людвига Хиртрайтера? Если так, то вина за это лежит на нем, поскольку он не уделял своему сыну должного внимания.

Довольно долго он неподвижно стоял в прихожей, пытаясь собраться с мыслями. До его слуха доносилось только собственное дыхание да еще ворчание агрегата холодильника в кухне. Упакованные чемоданы, исчезнувшие корзины для перевозки собак, пустой шкаф, синие мешки для мусора рядом с входной дверью — неужели Рики обманула его? Она хотела избавиться от него? Вопрос почемуне давал ему покоя. Что будет с «Раем для животных», с Янисом? Кто будет заботиться о зайцах, морских свинках, собаках и кошках, к которым она так привязана? Нет, наверное, он просто ошибся. Марк набрал в легкие воздух, чтобы подавить приступ дурноты. Он вернулся в спальню, решительно придвинул к себе один из чемоданов и открыл замок. Ему было необходимо удостовериться.

В первых двух чемоданах была только одежда, но в третьем он обнаружил ноутбук. Немного поколебавшись, он вытащил его из чехла и включил. Пароль у Рики был таким же простым, как и у его матери. Она однажды назвала его и после этого не поменяла. Марк сидел на полу погруженной в полумрак спальни, держа на коленях ноутбук, и читал сообщения электронной почты. Одно из первых было от Рози.

Конечно, я это сделаю, писала она, завези Пушистого Носа, и я о нем позабочусь. Это будет проще, чем мне все время ездить к тебе.Пушистый Нос! Что за идиотское имя! Как это похоже на Рози. Далее шло ответное сообщение Рики. Дорогая Рози, мне нужно уехать на несколько дней. Янис лежит в больнице. Ты не могла бы в течение этого времени позаботиться о моих животных? Лошадей я завтра утром заберу, но другие остаются без присмотра.

Он ничего не понимал. Почему она попросила об этом Рози, а не его? В конце концов, он часто кормил ее животных и убирался в вольерах. И почему она забрала лошадей? Чтобы отвезти их на несколько дней к родителям? Марк с недоумением смотрел на экран ноутбука.

Все понятно, сказал он себе, Рики не захотела обременять его заботой о животных. Ведь ему всего шестнадцать лет, и он должен ходить в школу. Она проявляла чуткость по отношению к нему и желала ему добра. Возможно, она пребывала в некотором смятении, все-таки отец лежал при смерти. К тому же несчастный случай с Янисом и исчезновение Ники.

Не отдавая себе в этом отчета, он пытался найти убедительное объяснение, оправдание, как всегда, когда Рики делала что-то противоречившее его представлению о ней. Нет, она ни за что не оставила бы его, не сказав ему об этом.

Марк принялся читать дальше. И тут ему на глаза попалось письмо с заголовком «Бронирование авиабилетов».

Он открыл его и прочитал. Один раз. Второй. Его охватил ужас. Как это часто бывало в его жизни, когда случалось что-нибудь действительно плохое, Марк оказывался совершенно неподготовленным к этому. Он не испытывал ярости, только глубочайшее, всесокрушающее разочарование.

Окрестности Берлина, 31 декабря 2008 года

Занималось утро, когда она въехала на парковочную площадку у леса и заглушила двигатель. Закрыв глаза, она прижалась пылающим лбом к рулю. Сьеран мертв! И она лежала в кровати голая, вымазанная кровью, с ножом в руке! Неужели она его убила? Но почему? И что вообще Сьеран делал в Берлине?

Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Сегодня последний день года, она только что услышала об этом по радио. Следовательно, из ее памяти выпали полных шесть дней. Дирк протянул ей бокал с шампанским, они чокнулись и выпили. Счастливого Рождества! Потом ей стало плохо, и Дирк позвонил кому-то по телефону. «Она на меня напала», — сказал он. Но это была неправда. Что же произошло?

— Проклятье, — пробормотала она. — Вспоминай, Анника!

Пришли два сотрудника службы безопасности института. Яркий свет, ощущение тепла. Укол в сгиб локтя. Она задрала рукав куртки и рассмотрела в тусклом свете раннего утра кровоподтек, расплывшийся по предплечью. Был отчетливо виден след от укола, а также остатки пластыря, фиксировавшего капельницу. Ее усыпили! И автомобиль! Она оставила его возле здания института перед тем, как идти к Дирку! Кто припарковал его перед отелем? Может быть, она сама? Неужели она убила Сьерана? Откуда у нее взялся нож и зачем ей вообще было делать это?

Ее взгляд упал на часы на панели управления. Без одной минуты восемь. Она прибавила громкость радиоприемника и стала слушать новости. Напрасно ждала она сообщения о трупе, найденном в номере отеля в Веддинге. Странно. Спустя всего несколько секунд после того, как она покинула отель, туда нагрянула полиция. Казалось бы, о таком происшествии должны были бы сообщить по радио. Так это… Ей на ум вдруг пришла невероятная мысль. Перед тем как бежать из номера, она захватила айфон Сьерана и теперь достала его из кармана. Он был включен! Дрожащим пальцем она провела по сенсорному дисплею и с облегчением вздохнула, увидев, что он использовал код. Вызвав хранившиеся в памяти эсэмэски, она быстро просмотрела их. Последние сообщения были от нее. Но она их не посылала.

Он не понравился ей с первого взгляда. Все в Хейко Шторхе вызывало у Пии неприязнь — голос, надменные манеры, лоснящееся лицо.

— Нам известно, что ваш шеф встречался с лицом, подозреваемым в убийстве двух человек, — заявил он, и она поняла по его глазам, каких усилий стоил ему вежливый тон. Он не считал нужными разводить церемонии с сотрудниками, стоявшими ниже его на иерархической лестнице, но ему требовалось во что бы то ни стало получить от нее необходимую информацию. Два его спутника вообще не обращали на нее никакого внимания. Люди из Федерального ведомства уголовной полиции были завсегдатаями кабинета доктора Энгель, что, по всей видимости, не очень нравилось советнику уголовной полиции.

— Ясно. — Лицо Пии оставалось бесстрастным. Она научилась контролировать себя почти так же, как Боденштайн.

— Не будем тянуть время, — сказал Шторх, заметно картавя. — Вам известно, где он находится в данный момент?

— Нет, неизвестно, — ответила Пия, и это было истинной правдой. — У меня сейчас много других забот, помимо частной жизни моего шефа.

— Вам говорит что-нибудь имя Анника Зоммерфельд?

— Если оно не имеет отношения к расследованию, которое я сейчас провожу, то нет.

Он смерил ее взглядом, исполненным пренебрежения.

— Уважаемая коллега, — сказал Шторх почти дружески, очевидно решив сыграть на чувстве профессиональной солидарности. — Боденштайн мой старый друг, еще со времен нашей совместной учебы. Боюсь, он оказался в опасной ситуации, из которой не сможет выбраться самостоятельно. Возможно, эта женщина вскружила ему голову, обманула его, я не знаю. Помогите ему, предостерегите от еще более страшной ошибки.

— Каким образом я могу сделать это?

— Свяжитесь с ним и попросите его связаться с нами.

— Хорошо. Я попробую. Когда это нужно сделать?

— Немедленно, — ответил Шторх тоном, не допускающим возражений. — Позвоните ему прямо сейчас.

Пия переглянулась с доктором Энгель, пожала плечами и сняла телефонную трубку.