Мир растений: Рассказы о соснах и можжевельниках, орляке и кукушкином льне, сморчках, опенках, мухоморах, морской капусте, пепельнике и многих других редких и широко известных растениях - Алексей Всеволодович Смирнов

пришло в голову насладиться питательным студнем ностока сливообразного, а между тем в несколько часов из одного небольшого пруда на вершине тундры мы могли добыть до 1000 кубических футов его и этим обеспечить свое существование, которому в то время угрожала величайшая опасность».

Так писал в середине прошлого века русский путешественник академик А. Миддендорф. Конечно, довольно трудно заставить себя съесть слизистые шары ностока, которые растут на дне тундровых и лесных озер. Их ядовито-зеленая окраска, то почти черная, то оливковая, сама по себе внушает опасения. А если учесть, что шары состоят из множества нитей, как спутанный клубок шерсти, то еда и вообще покажется тошнотворной. Однако лось, например, ест носток весьма охотно. Забредает по колено в воду, шарит мордой по дну. Аппетитно чавкает. Студенистые шары ему явно на пользу. Не только лось. Едят олени, зайцы, в тундре еще и лемминги.

Сам носток от огромного количества слизи получает явное преимущество. Благодаря этому благоденствует не только в холодных тундровых озерах, но в сухих степях и даже в полупустынях. В сырую погоду почва там иногда сплошь покрыта ностоком. Когда наступает сушь, пластинки съеживаются (форма в степях другая) и становятся малозаметными. Чуть пройдет дождь — снова расправляются и становятся такими, как были. Способность пережидать засуху у ностока колоссальная. Пробовали намочить носток обыкновенный, пролежавший в гербарии 107 лет. Когда он напитался водой как следует, то ожил и продолжал расти.

В степях носток начинает жизнь раньше многих степняков. Еще стоят над ним рыжие стебли прошлогодних сухих трав весной, а носток уже зеленеет. Эти слабые на вид пластины выносливее многих степных трав. Когда скот съест и выбьет лучшие травы, ковыль и типчак, и когда степь уже зовут не степью, а сбоем, носток разрастается широко и привольно. Одним из первых захватывает заброшенную пашню — залежь. А в прикаспийских пустынях становится пионером на свежих сусликовых холмиках.

Еще более вынослив носток моховидный. Он пробирается даже в испепеленные зноем равнины Долины Смерти в Северной Америке. Однако слишком несносен жар дневного светила. И водоросль выбирает для себя нишу совершенно особую. Скрывается под крупной галькой, которой вымощены равнины. Не под всякой, а под булыжинами кварца. Кварц полупрозрачен и пропускает достаточно света. Он в меру матовый, чтобы задержать излишнюю щедрость солнца. Наконец, камень — отличный конденсатор влаги. Каждый раз ночью кварц снабжает своего квартиранта очередной порцией воды. Таким образом носток под булыжником как в микрооранжерее. Да еще в какой! С кварцевым стеклом!

Вместе с ним спасаются под камнем и другие сине-зеленые водоросли — формидиум и микроколеус. Эти пошли в своей приспособленности еще дальше ностока. Используют оранжерейный уют не только под кварцевой галькой, но даже под крупными кусками обычной поваренной соли. Трудно представить, как приемлют влагу (она же соленая). Однако факт остается фактом.

Американский ботаник Л. Дуррелл переворачивал камни и куски соли и под каждым находил микрооранжерею, медно-сизый слой сине-зеленых водорослей. Только если булыжины оказались слишком громоздкими, слишком объемными и плохо просвечивали, носток и его свита располагались каймой, поближе к свету, а низ камня оставался незанятым. И немудрено. Ведь и через небольшой камушек проникает не так много света: не больше, чем в густом сосняке. «Оконные водоросли» обнаружили не только в Долине Смерти. В Америке, в пустыне Невада, в Африке, в пустыне Намиб и между Каиром и Суэцем. И даже в соленых пустынях Австралии. Для бедных перегноем пустынных почв носток — бесценный дар. Он зеленое удобрение. Содержит фантастическое количество азота— 8 процентов.

Только в одном месте не нашли «оконных водорослей» — в районе атомных взрывов в Неваде. Носток не выдержал убийственного жара, и даже убежище под камнями не спасло его от смерти.

Кто и как разносит студенистые комочки и пластинки по новым местам, не вполне ясно. Есть подозрение, что в жизни ностока большую роль играют стрекозы. С легкой руки поэтов установился взгляд на стрекозу как на существо крайне беззаботное и бесполезное: «Попрыгунья стрекоза лето красное все пела», «играют и пляшут стрекозы…». Играть-то играют, но и дело не забывают. Это подтвердили своими исследованиями преподаватели Северотехасского университета К. Стюарт и Г. Шлихтинг.

В 1966 году они проверили содержимое кишечников пяти видов разнокрылых стрекоз. Нашли там клетки хлореллы, еще нескольких водорослей. И носток. Едят стрекозы хлореллу и носток. Попробовали прорастить то, что нашли в стрекозах. Все клетки оказались мертвыми. Ферменты сделали свое дело. Носток вышел живым! Пророс. Значит, с помощью стрекозиного транспорта может перелетать на большие расстояния. Насколько большие, сказать трудно, однако говорят, что эти существа залетают на остров Кокос-Килинг, который лежит в 920 километрах от острова Рождества— ближайшего клочка суши. А водных бассейнов, нужных стрекозам, на острове нет. Местных стрекоз там тоже нет.

Конечно, не обязательно путешествовать в кишечнике. Можно и снаружи, запутавшись где-нибудь между волосками, прилипнув к лапкам.

Что еще сказать о ностоке? Он способен проедать камни. На берегах Боденского озера уже давно обнаружили бороздчатые камни. Снаружи они покрыты слоем извести, которую отложила водоросль сцитонема. Носток, обитающий тут же, работает в обратном направлении. Он проточил бороздки в известковой корке.

Впрочем, созидательная работа ностока обычно преобладает над разрушительной. В особенности в северной Индии. Там есть огромные массивы почв, на которых ничего не растет по причине их сильной щелочности. Ни дикие травы, ни культурные растения. Их называют «узар». Один только носток обыкновенный выживает на щелочных равнинах. Когда начинается сезон дождей, с июля по сентябрь, сине-зеленая водоросль толстым слоем покрывает равнины. Слой ее тянется на многие километры. Индийцы сумели использовать такое качество водоросли для мелиорации узаров. Разбивают поля на клетки. Окружают валиками земли в полметра высотой. Дожди наполняют клетки водой. Носток разрастается и плавает толстыми плотиками. Один слой сменяется другим. И так семь раз в год. Почва становится плодородной, словно в нее внесли несколько машин перегноя.

Не разбавить ли Мертвое море?

В южных пределах пустыни Сахары, возле соленого озера Чад, есть низины — русла временных речек, вади, где застаивается вода. Она приобретает сизоватый, малахитовый оттенок, покрываясь тонкой пленкой сине-зеленой водоросли спирулины. Ниточки свернуты спиралью наподобие телефонного шнура. Каждая ниточка мельче миллиметра.

Местные женщины приходят за спирулиной с большими корзинами. Корзины сплетены туго, часто. Черпают воду, льют в корзины. Вода уходит сквозь поры. Сизый налет остается. Когда накопится полная корзина, выносят груз наверх. Выбирают ровную площадку. Вываливают жижу на песок. Остатки воды впитываются