Мир растений: Рассказы о соснах и можжевельниках, орляке и кукушкином льне, сморчках, опенках, мухоморах, морской капусте, пепельнике и многих других редких и широко известных растениях - Алексей Всеволодович Смирнов

полезная и дает агар-агар, Зернов решился очертить ее подводные границы. Плавал на разных судах. Даже на миноносцах. В итоге на карту Черного моря легло множество точек. Очертил их кривой линией. Получился овал, напоминающий формой… Саргассово море. Овал зажат между Одессой, Севастополем и устьем Дуная. И так же, как и в Саргассовом море, его обрамляют круговые течения. Они как бы создают невидимые границы. И хотя Зернов понимал, что между тем и другим большая разница, он назвал феномен Филлофорным морем (теперь — филлофорное поле Зернова).

Запасы филлофоры поражали воображение. Ее тут в 20 раз больше, чем всех других водорослей Черного моря, вместе взятых. Откуда взялась она в этом круговороте? Скорее всего, думал зоолог, овал — гигантская свалка. Течения несут сюда кустики, отодранные волнами со дна где-нибудь у берегов Крыма или Одессы. Много позже ботаник К. Мейер подтвердил: свалка. За много лет накопилась такая уйма.

И, как в истории с саргассами, появились сомнения. Свалка ли? Пусть даже так, но на свалке филлофора должна бы гнить. А она не гниет, а растет. Да еще лучше, чем прикрепленная у берегов Одессы. Под Одессой она, хоть и более доступна для промысла, зато низкая, хилая. В Филлофорном море яркая, широкая, чистая!

Второй козырь в руках оппонентов Зернова был следующий. Если бы филлофору затягивало в круговорот от берегов, то вместе с нею туда завлекло бы и разные другие водоросли. Они бы даже попали в Филлофорное море раньше филлофоры, потому что она тяжелая и плыть не может. Способна только катиться по дну. Но в своем собственном море она живет одна. И других водорослей там нет.

Допустим все-таки, что филлофора прибыла из прибрежий. Согласно направлению течений скорее всего следовало ожидать ее прибытия с Южного прибрежья Крыма. Однако там этой водоросли слишком мало. Больше в Киркинитском заливе, но здесь на пути в Филлофорное море поднимается мелководная Бакальская коса — препятствие непреодолимое. И потом, как филлофора может попасть в Крым, если не плывет, а катится по дну? И дело даже не в том, что долго по дну катиться. За многие годы докатилась бы. Но на пути лежат илистые грунты. Ил взмучивается и погребает под собой филлофору навечно. Тут ей и конец приходит.

И наконец, сами течения. Почему-то считалось, что они образуют круговорот, который стягивает все живое внутрь согласно центростремительной силе. Но течение направлено против часовой стрелки. Оно вызывает центробежные токи. Филлофору, прибывшую из Одессы или Крыма, отбросило бы в сторону, а не затянуло. Однако польза от течений, конечно, есть. Они ограничивают центральную, овальную часть водных масс и дают возможность филлофоре благоденствовать. Может быть, когда-то сюда и занесло прибрежную филлофору и она нашла тут идеальные условия для жизни. Нет больших глубин. Под всем Филлофорным морем расстилается гигантское подводное плато. Водоросль получает достаточно света. Против овала вливают свои воды четыре крупнейших реки — Днепр, Днестр, Буг и Дунай. Они несут массу питательных веществ.

Последняя неясность: почему тральщик ведет богатый лов, двигаясь с запада на восток, а с севера на юг работает почти вхолостую? По той причине, что филлофора занимает не всю полезную площадь дна, а лежит валами, как свернутый ковер. От чего зависит направление валов — не совсем понятно. То ли от подводных течений, то ли от действия морских бризов, сгонных и нагонных ветров. Вечно движутся валы то в одну, то в другую сторону, их пути пока неисповедимы. Поэтому точную карту залежей филлофоры составить нельзя. Сегодня они здесь, завтра там.

Багряный наряд филлофоры, вечно блуждающей по дну и нигде не имеющей пристанища.

Как ни хороша филлофора, но она не дает такого агара, как хотелось бы. В 1928 году Е. Зинова обнаружила в Белом море то, что нужно, — анфельцию. Анфельция давала отличный агар. Вскоре ее нашли и на Дальнем Востоке. Низенькие багряные кустики постоянно колышутся в воде пригородных пляжей Владивостока, Сахалина и на острове Кунашир. Волны вышвыривают их на берег, и, налипая на белые камни, водоросли засыхают. Основные «месторождения» этой багрянки на 30-метровой глубине.

С анфельцией повторилось примерно то же, что и с филлофорой. Сначала обнаружили прикрепленную ко дну. Потом похожие на свернутые ковры валы метра полтора высотой, гигантские перекати-поле. А какое богатство живности в катящихся валах! В одном кубометре вала полторы тысячи обитателей. Морские звезды, молодь трепангов, личинки крабов, разные черви… Из-за трепангов в 30-х годах хотели прекратить промысел анфельции. Убывает она быстро, нарастает медленно. В бухте Ильмовой начали черпать багрянку после войны. Не прошло и 20 лет, как запасы иссякли. Пришлось ввести временный запрет, пока не восстановится.

Литотамний

Капитан Ж. Кусто, всемирно известный подводник, спустился в 1963 году в Красном море на стометровую глубину. Он увидел там площадку, карнизом нависшую над бездной. Площадка была сложена из бородавчатых каменистых желваков литотамния — известковой багрянки морских мелководий. Она напоминала обычный каменистый пляж.

Пляж на стометровой глубине? Несомненно. Кусто потом встречал такие же пляжи в Аденском и в Оманском заливах и в Индийском океане. Обязательно на такой же глубине. Сомнений быть не могло. Океан раньше был гораздо мельче, чем сейчас. Его уровень стоял на сто метров ниже. Об этом рассказали пляжи. Когда это могло случиться? Скорее всего во время ледникового периода. Льды вобрали в себя уйму воды, и океан усох. Для большей достоверности добавим: современные футурологи считают, что, если растопить современные льды, уровень океана поднимется примерно на такую же высоту — метров на сто.

Рыбацкие сети выносят на берег розовые желваки литотамния. Трудно поверить, что их создало растение.

Продолжая изучать древние пляжи, Кусто нашел и других свидетелей прошлого океанского уровня. Но начало всему положил литотамний. Эта водоросль подводникам хорошо знакома. 120 видов ее разбросаны по разным точкам Земли, от коралловых атоллов тропических морей до прибрежий Новой Земли. Когда рыбаки Неаполитанского залива забрасывают свои сети, то вместе с рыбой выволакивают тысячи розоватых булыжников литотамния. Они похожи на большие куски розового мрамора с бугорчатой, неровной поверхностью. На дне со временем перетираются, крошатся, превращаясь в розовый мелкий песок. Он идет как известковое удобрение.

Литотамний в сборе и заготовке извести впрок не одинок. В теплых морях живут 100 видов литофиллюма — камнелистника. Он строит коралловые рифы.