Охотясь на Аделин - Х. Д. Карлтон

на какую-то клавишу, – они продержались так долго не по счастливой случайности. Они умеют избегать камер. Полагаю, что машина, на которую они пересели, тоже уже брошена.

Зейд кивает, молча обрабатывая полученную информацию. Даже со своего места я вижу, как вращаются шестеренки в его голове.

– Поскольку мы можем предположить, что они передвигаются на машине, то для начала проверь камеры на заправках в окрестностях. Это займет время, но проверяй все, что покажется тебе подозрительным. Возможно, они будут прятаться в машине и использовать случайных людей, чтобы заправляться и платить. Я дам тебе в помощь еще пару своих людей. И хотя они, скорее всего, расплачиваются исключительно наличкой, не помешает проверить, не засветились ли где их кредитные карты.

– Франческе рано или поздно придется воспользоваться туалетом, – вклиниваюсь я. – Я имею в виду, что не могу представить ее сидящей на корточках на обочине дороги или пользующейся общественным сортиром. Так что распознавание лиц может помочь.

– Это точно, – соглашается Зейд, одаривая меня легкой улыбкой.

Борюсь с гордостью, которая пытается расцвести в моем теле. Моя внутренняя феминистка не нуждается в мужском одобрении.

– Мы можем установить бот для распознавания лиц, который оповестит, если какая-нибудь камера ее засечет. Будь то ресторан, магазин или заправка. Однако полагаться только на это нельзя, поскольку, хотя Франческа, вероятно, и появляется на людях чаще, у нее преимущество, ведь она маскируется намного лучше мужчин. Распознавание лиц развито, но не гарантирует точного результата.

Я качаю головой, соглашаясь с ним.

– Если кто и умеет пользоваться косметикой, так это она, – признаю я. Она много практиковалась в гримировании мертвецов – и на своем лице, и на лицах тех, кого держала в плену.

Руки Дайи продолжают порхать, без промедления выполняя указания Зейда.

Сибби подпирает подбородок одной рукой, а второй барабанит пальцами по столу – ей явно скучно. Ее больше интересуют действия, нежели планирование.

– Я возьмусь за поиски Ксавьера Делано, – заявляет Зейд, бросая в мою сторону настороженный взгляд. – Найти его не составит труда. Мне кажется, он не так ловко заметает следы, как остальные.

– Это было бы ужасно самолюбиво с его стороны. Он же не знал, что я… э-э… с Зейдом… ну, вы поняли.

Зейд ухмыляется над моим замешательством. Я закатываю глаза, намереваясь проигнорировать эту реакцию, но тут Дайя предает меня и фыркает, бросая на меня веселый взгляд.

Придурки.

Оба.

– Заткнись, – огрызаюсь я. – Я не знаю, как обозначить наши отношения.

– Приятели по перепихону? – предлагает Дайя, но это звучит неправильно.

Вскинутая бровь Зейда говорит о том, что он чувствует то же самое.

– Любовники! – весело подхватывает Сибби.

Я кривлю губы от отвращения. Ненавижу этот шаблон.

– О, он твой поклонник, – говорит Дайя, щелкая пальцами, словно попала в точку.

– Единственная настоящая любовь, – тоскливо вздыхает Сибби. Она смотрит в сторону, как будто прислушивается к чему-то, а потом закатывает глаза. – Ладно-ладно, пять настоящих любовей.

Мой взгляд мечется между этими двумя идиотками, продолжающими бросаться словами, которые могли бы дать название нашим с Зейдом отношениям.

– Как насчет просто преследователя? – сухо прерываю их я.

– Да ладно, детка, ты же не так меня называла, когда…

– Заткнись, или я буду называть тебя именами других мужчин, и, даю слово, для этого мне не понадобится твой член в непосредственной близости от меня.

В его глазах загораются искры вызова, сигнализирующие о том, что разговор быстро принимает неожиданный оборот.

– Ты действительно хочешь организовать массовое истребление носителей этих имен? Назови их, мышонок, и я легко… Какое бы ты ни выбрала, ни одного человека с таким именем больше не останется. Как насчет того, чтобы начать с Чада? Мы точно сможем прожить без Чадов.

Мой рот открывается.

– Это как-то… перебор.

Он пожимает плечами, поворачиваясь, чтобы достать из духовки макароны с сыром.

– Это ни хрена не меняет.

Мои округлившиеся глаза возвращаются к глазам Дайи, таким же огромным, как и мои. Я бросаю на нее взгляд, который говорит: «Видишь, с чем мне приходится иметь дело?» – на что она отвечает: «Удачи тебе, сестренка».

Поворачиваюсь к Сибби и вижу, что она смотрит куда-то в пространство, шепча одному из своих сообщников об антисанитарных способах использования мороженого в морозилке.

Боже мой. Я живу с одними психопатами.

Я знала это, но черт меня побери.

Эй, Бог? Не мог бы ты послать мне какое-нибудь лекарство, чтобы скорректировать свою вопиющую оплошность относительно этих двух слабоумных?

Покачав головой, я снова поворачиваюсь к Зейду, который уже раскладывает по тарелкам макароны с сыром, а также стейки, приготовленные им на гриле. То, что Зейд умеет готовить, стало для меня неожиданностью.

– Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы найти Ксавьера?

– Зависит от того, насколько он досягаем. Я могу разыскать его в течение часа, но если он где-то на удаленном острове и его окружает целая армия, то, чтобы добраться до него, потребуется время. Имей в виду: этот человек богат до неприличия и ему больше не на что тратить свои деньги, так что это вполне вероятно.

С любопытством наклоняю голову.

– Богаче, чем ты?

– Безусловно. Я не заинтересован в том, чтобы зарабатывать больше, чем мне необходимо. Деньги – это иллюзия, причем сильная. Они превращают людей в бесхребетных болванов, не заботящихся ни о каких других жизнях, кроме своей собственной. Ксавьер будет использовать свои деньги, чтобы защититься. Особенно потому, что он маленькая сучка и, ну… – он окидывает меня взглядом, дико скалясь, – я чертовски устрашающ.

Он подает ужин. Мою тарелку он ставит самой последней. Волоски на моей шее встают дыбом, когда он приближается, и чем он ближе, тем больше нагревается мое тело. Он склоняется надо мной, и тепло, исходящее от него, проникает мне под кожу. Когда он наклоняется еще ниже, в моем мозгу происходит короткое замыкание. Я не могу решить, хочу принять эту темноту или убежать от нее.

Его жаркое дыхание обдает мое ухо, он шепчет:

– Я не только страшный, детка, но еще и очень, очень злой. А когда я зол, я заставляю этих ублюдков молиться о том, чтобы они получили возможность поскорее отправиться в ад.

По моему позвоночнику пробегает дрожь, а мурашки расползаются по телу, словно черная чума. Поворачиваю голову к нему и встречаю его пристальный взгляд. Сердце бешено колотится и забирается прямо мне в глотку, заставляя жилку на шее ощутимо запульсировать, и между нами возникает практически осязаемое напряжение.

Вопреки здравому смыслу я опускаю глаза к его губам, и это усиливает напряжение еще больше. Он намеренно проводит языком по губам, и мой взгляд, словно