Серые кардиналы советской эпохи - Валерий Владимирович Пирогов

Несмотря на то что Литвинов был освобожден от поста наркома за его ошибочную позицию, он почему-то продолжал подчеркнуто демонстрировать свои взгляды перед Молотовым». Свою ориентацию на Запад Литвинов сохранил и после окончания войны.

Литвинов, наряду с Андреевым, Берией и Хрущевым, был одним из немногочисленных серых кардиналов в окружение Сталина. Все они пережили Сталина, потому что Сталин их недооценивал, а они являлись настоящими авантюристами, которым возможно невероятное. Берии и Хрущеву удалось выжить благодаря своей хитрости, цинизму и знанию слабых мест Сталина. Литвинов, наоборот, откровенно, почти безумно, отстаивал свою приверженность Западу, но за ним стояли англосаксы, и он нужен был вождю как канал связи с ними, поэтому Сталин его терпел.

Сталин и Берия

Можно не во всем соглашаться с точкой зрения Григория Элевтерова, у которого, несомненно, присутствуют «личные мотивы», но его выводы и факты о деятельности Берии как соратника Сталина заслуживают внимания.

Наиболее сложным и мало освещенным в истории был послевоенный период в жизни Сталина, когда началась ожесточенная борьба за власть при слабеющим здоровьем вожде. При этом одна группировка (ленинградская Кузнецова и Вознесенского) мешала его политике неуклюжестью своих действий, а другая (руководимая Берией), по мнению Элевтерова, был связана с западными элитами. Она обманывала, запутывала и предавала Сталина, раскрывая геополитическим противникам СССР его карты.

Берия (через Абакумова?), пользуясь прогрессирующей физической слабостью Сталина и ошибками ленинградской группировки, коварно способствовал в стране разжиганию национальной ксенофобии, а себя выставлял защитником обижаемых евреев. Это оттолкнуло от СССР и её вождя мировой общественное мнение и еврейскую революционную интеллигенцию.

В детстве Берия мечтал стать инженером. В 6 лет поступил в Бакинскую техническую школу, где приобрел много приятелей. Среди них были будущий министр среднего машиностроения СССР Ванников и Мирза Бала, познакомивший его с Джафаром Багировым, будущим руководителем Советского Азербайджана.

В Баку они стали дружной компанией. Багиров был связан с полицией, а Мирза Бала занимался политикой, и у него родилась идея внедрить Берию в мусаватистскую охранку, которую контролировала английская разведка, защищавшая в Азербайджане интересы банкиров Ротшильдов, и которая контактировала с турецкой и немецкой разведками.

Друзья посчитали, что они смогут одновременно работать и на советскую разведку. Явочная квартира бакинских большевиков принадлежала революционеру Нанейшвили. Поэтому Берия предложил, что он с друзьями будет давать большевикам информацию о мусаватистской охранке. Соратники Нанейшвили сказали: «Но у нас есть там свои люди — Мусеви и Ашум Алиев». Вскоре их убили в ресторане выстрелами в упор, и Берия в 1919 году начал свою карьеру у большевиков.

Он добывал данные для советской разведки, а Багиров пересылал их в Астрахань, в штаб 11‐й красной армии. ЦК большевиков в Баку представлял Микоян, и Берия стал его помощником по делам иностранных разведок. Одновременно он вынужден был работать и с иностранными разведками и приобрёл неоценимый практический опыт, который пригодился ему вскоре.

Его приятель Ванников в годы Гражданской войны тоже подозревался как двойной агент. Берия представил в Москву план организации в Баку сети советской разведки (резидентуры), о которым знал Сталин. Но Берия был еще молод и неопытен, поэтому, занимаясь такими сложными интригами между различными разведками и кланами Кавказа, он совершал ошибки. Поэтому после инспекции в Грузии советский полпред в Тбилиси Киров даже потребовал ареста Берии.

Но Багиров, возглавлявший Азербайджанскую ЧК, защитил своего друга. Позже от расстрела Берии, на котором настаивал Дзержинский, его спас дальновидный Сталин, который решил: «Молодой, расстрелять всегда успеем». После переезда в Грузию Берия по протекции Серго Орджоникидзе быстро сделал карьеру.

Сталину и Орджоникидзе на Кавказе нужны были свои новые, исполнительные и эффективные люди. Вскоре Берия, который по указанию из Москвы и по личной инициативе ликвидировавший ряд грузинских большевиков, был переведён в Москву на место наркома НКВД Ежова, где смог уничтожать улики из своего прошлого.

Чтобы убрать авторитетного лидера ВЛКСМ Косарева, его агент Мышакова написала на Косарева клеветническое письмо Сталину. Но пленум ЦК ВЛКСМ не подчинился Андрееву и даже приехавшему к нему на помощь Мехлису. Выступавшие защищали своего лидера, считая, что Косарев ошибался, но исправит свои ошибки.

Тогда на пленум приехал Сталин. При полном молчании зала он поднялся на трибуну и произнёс: «Одна ошибка — это ошибка. Две ошибки — это ошибки. Три ошибки — это уже линия». И пленум понял, что Косарев обречен. Сталин и Берия помнили, что Косарев был женат на дочери большевика Нанейшвили, который стал сотрудничать с представителем мусаватистской охранки Берией, а затем дал ему рекомендацию в партию.

Берия боялся разоблачений со стороны Нанейшвили, а для Сталина в это время важнее была преданность нового руководителя НКВД. Это называется политическая и государственная целесообразность, которая для Сталина всегда была важнее всего. В тот период она приобретала новые черты и традиции: «Лес рубят, щепки летят» и «Нет человека — нет проблемы»…

Возможно, это была первая роковая ошибка в судьбе Сталина, которого как Цезаря, убитого своим ближайшим окружением и даже родственником Брутом, также подтолкнули к смертному одру Маленков, Хрущев и Берия. (Ещё в семинарском сочинении юный Джугашвили блестяще проанализировал причину гибели Цезаря, не зная о собственной судьбе.)

Вторая его ошибка заключалась в том, что он приблизил к себе и стал доверять простоватому «хохлу» Хрущеву. Оба — Берия и Хрущев — при молчаливом согласии Маленкова предали Сталина и подтолкнули его к гибели. Берия стал коварным демоном для Сталина, который был гениальным исполнителем всех его планов, но его ни в коем случае нельзя было допускать в большую политику.

Были у Лаврентия Берии и другие «скелеты в шкафу», о которых было известно западноевропейским коммунистам, активно работавшим в Коминтерне. Однако Берия смог обратить эту информацию себе на пользу. Он не только легализовал её, но и успешно использовал для ведения разведки в стане противника и добился впечатляющих успехов.

Еще в 20‐х годах, работая на Кавказе, Берия близко сошелся с Марией Багратион, дочерью грузинского престолонаследника князя Георгия Багратиона-Мухранского, который оставил Марию в Грузии, а с остальной семьей уехал за границу. Его сын Ираклий и дочь Леонида жили за границей бурной светской жизнью и совершали авантюрные приключения, который чередовались со скандалами. Они не нуждались в средствах, жили в разных городах и странах, меняли высокопоставленных и богатых супругов и виды деятельности, что дает основания предполагать их контакты с западными спецслужбами и с Берией.

Леонида была моделью в французском модном доме, где познакомилась с вдовцом-миллионером Кирби, вышла за него замуж и стала родственницей американского банкира и