Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер - Василий Звягинцев

…Герта, подчиняясь указаниям Президента и Мятлева, соединила их уже с шестью или семью абонентами. После каждого разговора Президент всё больше мрачнел. Ни одного из тех, с кем он хотел бы поговорить, на месте не оказывалось. И невозможно было угадать — арестованы те люди, на которых Президент рассчитывал, перешли на сторону заговорщиков или ушли в подполье, спасая собственные шкуры или готовясь к «партизанской борьбе». Только вторые-третьи лица, то растерянные, то успевшие набраться наглости со слегка истерическим оттенком, отвечали примерно одно и то же: «Шеф буквально только что выехал в Кремль, в Дом Правительства, в Думу (в любое место, максимально удалённое от того, где должен был находиться сейчас), по мобильному телефону „временно недоступен“».

И это было единственной правдой, которую говорили Президенту — все сотовые операторы в Москве прекратили обслуживание клиентов. Ситуация для нынешнего времени сложилась почти апокалиптическая — прервалась мобильная связь. Лет пятнадцать, даже десять назад в этом не было бы ничего экстраординарного, а теперь миллионы людей впали в панику — будто бы жители Нью-Йорка, когда там отключилось электричество. Правда, проводная связь работала пока исправно, но подавляющее большинство населения просто разучилось ею пользоваться.

— Хреново дело, — сказал Мятлев после того, как его личный друг, начальник областного ОМОНа, ответил, что он бы и рад немедленно послать на помощь все наличные силы, и сам возглавить экспедицию, но сидит вместе со штабом фактически под арестом, здание оцеплено, и коридорах бродят чужие автоматчики с изображением зубров на нарукавных эмблемах. Вот ничего не остаётся, как материться да с горя «водку пьянствовать».

— Ты чё, напьянствовался уже? — прибавив к этим словам ещё десяток непечатных, возмутился генерал. — Какой, на хер, арест, если ты со мной говоришь и никто тебе не мешает?

— Так они прошли по кабинетам, оружие отобрали и телефонные провода порезали… Снаружи блокируют, и всё. Наверное, обострять не хотят…

— Ты, бля, точно до белой горячки допился! Я с тобой что, через унитаз разговариваю?

— Слушай, Лёня, а правда. Вот же провод срезанный висит, а я тебя слышу…

Мятлев махнул Герте рукой, чтобы отключилась.

— И как же это получается?

— А я вам разве говорила, что мне провода нужны? Лишь бы аппарат был, и номер известен…

— Полный дурдом, — безразличным голосом сказал Президент и невольно процитировал Николая Второго, уж больно обстановка соответствовала: «Всюду предательство, подлость и обман!»

— Никак нет, — бодро возразила Витгефт, — всё идёт очень даже нормально. Враг полностью раскрылся, все свои резервы в дело ввёл, а про наши как не знал ничего, так и не знает… Если как следует заняться, к утру полный порядок навести можно.

Президент пожал плечами и снова потянулся к пачке сигарет. Последний час, забыв об имидже, он курил почти непрерывно.

— Слушай, может, действительно приказать командующим Северным и Балтийским флотами направить к нам самолётами все наличные силы? — предложил Мятлев, от возбуждения бегающий по кабинету то кругами, то по диагоналям. — И устроим зачистку, как в старые добрые времена. Тысяча девятьсот пятый год, Семёновский полк…

— Ты бы сел, — устало сказал Президент, — голова от твоих зигзагов кругом идёт.

Снизу сначала раздался пронзительный свист Журналиста, сразу за ним несколько коротких очередей из его автомата и частый перестук выстрелов снаружи. Пока не очень близких, метров с пятидесяти.

— Всем лечь! — крикнула Герта Президенту и Мятлеву, сама метнулась к окну, присела сбоку, осторожно, буквально одним глазом выглянула поверх края подоконника. На пулю снайпера ей нарываться не хотелось. Если в лоб — и гомеостат не поможет, никто ей не даст спокойных суток на регенерацию.

По поляне от леса змейкой, непрерывно меняя направление, то приседая, то несинхронно, в противофазе, отпрыгивая вправо и влево, бежали четыре человека в меняющих рисунок и цвет камуфляжах. Чем-то они напоминали ораву выбегающих на арену полупьяных клоунов. Короткими очередями стреляли на бегу, не очень стараясь попасть, просто «на подавление».

«Вокруг бедного Анатолия сейчас щепки и осколки стекла летают, кисло ему, — подумала „валькирия“. — И прицелиться некогда, да и бесполезно… Не с его способностями».

Девушка оглянулась. Президент и Мятлев послушно растянулись на полу. Хоть тут выпендриваться, самостоятельность изображать не стали.

Герта не знала, как называется тактика поведения под огнём неизвестных спецназовцев, но что она эффективна самой своей нестандартностью — очевидно. Удастся кого-нибудь в плен взять — узнает. А ведь возьмёт, очень они её заинтриговали, в «печенегах» так не умеют. Да и многое другое знать должны, вот и поделятся…

Все эти фокусы с ужимками и прыжками в расчёте на обычных строевых солдат должны действовать ошеломляюще — никто не станет спорить, а вот для «валькирии» слишком всё предсказуемо и примитивно, особенно с учётом её впятеро быстрейшей реакции. Она перешла в режим ускоренного восприятия, и эти парни с нерусскими автоматами в руках сразу словно оказались в куда более густой и плотной среде, чем воздух.

Герта выпрямилась, выбила окно стволом и вскинула к плечу свой «АКМ». Могла бы и от пояса, одной очередью всех положить, но сейчас не это нужно. Четыре одиночных выстрела, прозвучавших едва ли не быстрее, чем автоматическая очередь, и все лежат, не добежав до крыльца двадцати шагов. Да не лежат, а корчатся, ещё не совсем понимая, что отвоевались. Один, похоже, тянется к карману за аптечкой, думает, что укол промедола его на ноги поставит. Едва ли, даже после госпиталя. Кому в коленный сустав утяжелённая пуля попала, кому в тазобедренный. «Огнестрельное, первично-инфицированное разрушение костной ткани с одновременным поражением связок, нервов и сосудов», — сказал бы любой из Ляховых, взглянув на результат «зачётной серии» Герты. «Травматический шок, естественно, эректильная пока что фаза[132]».

Заметив едва видное шевеление кустов на краю поляны, у самой земли, девушка послала туда три очереди по четыре-пять патронов, в качестве предостережения. Скорее всего, убила и того (или тех), кто неосторожно демаскировался.

Вернулась в нормальный ритм, сменила магазин в автомате. Приказала Мятлеву:

— Леонид, к другому окну! Наблюдай из-за шторы! Здесь вряд ли кто теперь пойдёт.

Генерал послушно переполз к межоконному простенку, за ним дёрнулся было и Президент.

— А вы сидите, где сидели, ваше превосходительство. С этим антиквариатом нечего тут…

Президент не казался ей стрелком такого класса, чтобы из музейного (на её взгляд) «ноль восьмого» навскидку попадать в активно противодействующую цель.

Сама кинулась к окну на противоположной стене, выходившему на почти вплотную подступавший к избушке лес. Не успела она, надо было на опушке пару растяжек поставить, а ведь и гранаты имелись, и особая, абсолютно прозрачная и не бликующая леска.

Герта поняла это, когда внизу часто захлопал «стечкин» Воловича. Судя по темпу огня, репортёр не паниковал, хотя бы пытался куда-то целиться. Пока двумя прыжками преодолела крутую лестницу, услышала вскрик и одновременно взрыв. Да, именно в этом порядке. Вскрик — раньше.

Увидела, как рассыпается на обломки дощатая дверь. В совсем недавно полутёмных сенях стало совсем светло, в косом солнечном луче клубился тротиловый дым и пролетело спиной вперёд, глухо обрушилось на пол у противоположной стены семипудовое тело Воловича. Герта, спиной прижимаясь к едва ошкуренным брёвнам, скользнула к двери, выглянула, не показываясь наружу.

Ничего себе — репортёр называется! В десяти шагах от крыльца лежал навзничь, раскинув руки, человек в том же камуфляже, что четверо на поляне. На груди отчётливо видны были четыре дырки от пуль, слегка окантованные по краям выступившей кровью.

Лихо, можно сказать! Чужой диверсант, конечно, собирался проникнуть в дом без шума, да Волович как-то его спугнул. Вот тот на бегу и замахнулся гранатой. Репортёр, отдать ему должное, не растерялся (профессиональное, наверное, — лови момент, лови редкий кадр), как в тире, вогнал в него четыре пули, только броска остановить уже не смог.

Герта сдёрнула с пояса свою «Ф-1», швырнула её в лес, просто на всякий случай, едва ли там остался ещё кто-нибудь. Похоже, их и было всего пятеро, случайно наткнувшихся на избушку или шедших к ней специально. Пять классных рейнджеров, или как их ещё назвать? Разве что матерно! Будь с Гертой все четыре подружки, они бы Большой Кремлёвский дворец без потерь захватили!

Девушка, подождав, пока громыхнёт в зарослях разрыв, простучат по стенам осколки, нагнулась наконец к Воловичу. Он лежал на полу лицом вниз и судорожно вздыхал, постанывая. В вытянутой к дверному проёму руке — пистолет.