Книга Снов - Константин Бояндин

Вейс догадалась, куда именно её ведут, но не думала, что Её Величество тоже будет там. Но так и оказалось — и в зале оказалось по-настоящему уютно, Вейс не очень любила чрезмерную пышность. А в этом дворце её было самую малость чересчур. Вейс снова оробела, она казалась себе совсем маленькой, и буквально, и переносно, но королева была не в церемониальном, и вскоре обстановка стала почти непринуждённой. Кроме Тесан, Эверана, Светлой, королевы и Ареан была ещё Вереан, мама Светлой и… ещё одна Вереан, мама Тесан. Вейс чуть не рассмеялась — несомненно, они приглашали и Неймер, бабушку Тесан, известного во всём мире скульптора, но та отвергла бы и приглашение от самой Соари, если работала над очередным шедевром. Обе Вереан очень тепло приветствовали Вейс. Мама Светлой была почти точной копией Принцессы, собственной бабушки, и Вейс сама на себя рассердилась, ненадолго — первым на ум пришло именно прозвище, не имя. Дожила!

— С днём рождения, Вейс! — Её Величество подняла первый тост. — На дворе буря, но пусть все ненастья будут только за порогом!

Тесан всякий раз предлагала украшать именинный пирог нужным количеством свечей, но бабушка Вейс всё чаще отказывалась — дескать, пирога не будет видно. Но этот пирог… уж непонятно, на сколько людей его готовили! Треть стола занимает! Интересно, что там придумает Крайен…

О том, что не давало Вейс покоя, не говорили. И так всё было понятно. Впрочем, пока не дошло до десерта, говорить и не хотелось, так всё было вкусно. Вейс с удовольствием хвалила всё, что ей понравилось и повару, это заметно, её похвала очень приятна.

— Как ты тут справляешься? — Вейс отвела Тесан в сторонку. После обеда они все ушли в ту самую гостиную, где Тесан не очень давно предложили новую работу, и вскоре выдался случай отвести внучку в сторонку.

— Всё отлично, бабушка! Трудно, не всё ещё запомнила, но очень интересно. Ты что-то хотела мне сказать?

Всё видит, подумала Вейс. Но не сразу сумела начать. Тесан взяла её за руку, вопросительно глядя в глаза. Остальные разговаривали в другом углу комнаты и время от времени смеялись, видимо, было над чем. Вейс ещё раз оглянулась и шепнула.

— Крайен сделал мне предложение.

— Правда?! — Вейс опасалась, что Тесан снова начнёт подпрыгивать, так и не отучила её от такого выражения восторга. Но внучка сдержалась. — Ой, как здорово! Бабушка! Признайся, ты к нему неравнодушна! Только честно.

Вейс смутилась, кивнула.

— Ты согласишься, да? Не сразу, но согласишься?

— Соглашусь, — признала Вейс. — Он интересный человек.

— Бабушка, я очень рада! — Тесан обняла её. — Я никому не скажу! Ну почти!

— Трещотка, — Вейс оттолкнула её, улыбаясь. — Ладно, не говори, если сумеешь.

— Ну вот, ты опять ворчишь! Сама рада, а ворчишь! Всё, идём к остальным! Ой, я совсем забыла! Вот что привёз Вери, — и Тесан протянула ожерелье. То самое, детское, из камушков. Но не на верёвке, а на изящной серебряной цепочке. — Я надела их на цепочку, в том же самом порядке! Сама цепочку сделала. Верёвочка уже совсем сгнила!

— Милая, где ж вы это нашли?! — поразилась Вейс, дрожащими руками принимая своё сокровище. — Я так давно потеряла, уже и рукой махнула.

— Когда погреб осматривали, — пояснила Тесан. — Там в дальнем углу пол в одном месте прогнил, а поверх ящики стояли. Там, наверное, ты его и прятала. Вот, давай помогу. Класс, ты так здорово с ним выглядишь!

Вейс снова обняла её, и долго не отпускала. Теперь всё будет хорошо, подумала она. Раз оно нашлось, точно будет хорошо.

— Бабушка, у меня для вас письма, — Вереан, внучка Вейс, взяла бабушку за руку. — Вы уж извините, что так долго не передавала! Вы когда-то очень сердито сказали, что писать вам некому, это всё глупости и выбрасывать не глядя.

— И почему ж не выбросила? — Вейс напустила на себя строгость. — Раз бабушка велела?

— Рука не поднялась, — призналась Вереан. Вот она выглядела как бабушка, и посмотри кто на них со стороны, вот удивился бы — бабушка называет внучку бабушкой! И она, и Вейс, и вторая Вереан, стоявшая рядом, рассмеялись. — Я позвонила некоторым из них. Это ваши поклонники, бабушка! Вы уж сами всё выбросьте, чемоданчик с письмами у вас в комнате.

— Поклонники? — удивилась Вейс. — Откуда у меня поклонники?

— Я знаю, что вы трижды были чемпионом провинции Метейра, — Вереан, мама Светлой, вступила в разговор. — И знаю, что вас приглашали принять участие в чемпионате королевства. И приглашают каждый год.

— Так и есть, — подхватила Вереан-бабушка. — Но вы же не оставили адреса! Да-да, бабушка, не оставили, дети его знают, а я — нет.

— Могу я вас попросить, — Вейс взяла их за руки. — Вы станете говорить мне «ты», а я извинюсь и обещаю так больше не делать? Могу?

И все трое снова рассмеялись.

— Бабушка, обязательно соглашайся! — Тесан, как всегда, всё отовсюду слышит. — Ты станешь чемпионом! Точно говорю! Представляешь, как классно!

— А вот и соглашусь, — решила Вейс. — Вот возьму и соглашусь!

«Если знать, что Лас вернётся, я соглашусь на что угодно», чуть не сорвалось с её языка. Но не сорвалось.

Лас

У Вейс уже день рождения, подумала Лас. А я тут, в собственных снах, и не могу проснуться. Интересно, а заснуть могу?

Она «говорила» с картиной уже многие часы. Искала всевозможные способы, решение. Но ни одно не устраивало. Незнакомка казалась искренней, но… ведь обманула. В мелочи, казалось бы, но обманула. И способна на жестокость, в этом смысле ничего не изменилось. Выпустить её в мир? И что будет? Где гарантия, что она уйдёт и не вернётся? Её «оригинал» не возвращался, так все говорили, а Умник даже утверждал, что можно попробовать понять, куда «унесло» Незнакомку, но все категорически воспротивились идее. Пусть живёт, говорила Гроза. Если она помнит всё, как и мы, ей вряд ли приятно увидеть нас снова. Уже никто не держит зла, но лучше не давать повода.

Отнять у Незнакомки её способности? Ответ отрицательный, говорит картина, пользователь не может отменять свои возможности, нужен административный доступ. Запретить ей выход в реальность? Можно, но только и Лас тогда будет изолирована, а пока картина цела, и Лас не уверена на двести процентов, что картину можно ликвидировать, что будет, если в конце концов Незнакомка доберётся до картины? Закрыть доступ к картине? Не позволить ей отвечать? Невозможно, говорит картина, запросы общего рода доступны всем, для ограничения требуется административный доступ.

Кругом этот административный доступ. А кто его может получить? Выполнение директивы номер один является одним из способов получить административный доступ.

Вот оно что, задумалась Лас. Это же почти всемогущество! Вот почему люди так старались заполучить картину, «понравиться» ей, ведь полный доступ — это полная власть над миром. Будь проклят тот, кто оставил её здесь. Хотя что взять с того, кто создал твой мир, который — просто курсовая работа творца. Великое Море! А его собственный мир?! Тоже чья-то курсовая работа? Лас стало страшно при одной мысли об этом.

Она думала, думала и думала. Уже не боялась спрашивать о том, как ограничить Незнакомку, отчего-то верила — картина не сообщит той о подобных запросах, как и было сказано. Картина в виде самой Лас казалась человеком, а про себя Лас знала точно: нарушала обещания, было, но только под давлением того, что не в её власти. И никогда не выдавала ничьих тайн. Вейс, как я тебя понимаю…

Спать хочу, подумала Лас. Вот интересно, будут ли здесь сны? И если будут, то о чём?

Хотя бы пару часов, подумала Лас. И мысленно приказала картине-себе: разбуди меня через два часа.

«Слушаюсь». И Лас уснула. И не было снов.

Мира

Эфемеры — карманные спутники. Когда Хорёк изобрёл миниатюрный фазовый реактор, раз в сто меньше тех, что ставили в автомобилях, появилась возможность делать сверхминиатюрные энергоёмкие приборы. Например, спутники. Эфемер не был рассчитан на долгую жизнь — всё-таки малые размеры сказывались, не все системы удавалось нужное количество раз дублировать, но это был настоящий спутник, с ладонь размером. В настоящий космос он не поднимался, ему нужно активное тело для реактивной тяги, то есть — воздух, а накапливать достаточно активного тела просто негде, а гравитационную тягу к тому моменту Хорёк ещё не придумал.

Теперь придумал. Мира только диву давалась — что будет, если всё человечество разом получит доступ ко всему, что придумал её обожаемый гений? Ведь Хорёк даже не всегда мог толком рассказать, как делать то-то и тот-то, объяснял буквально на пальцах, сам не очень осознавая, почему работает.

Теперь эфемер — это шарик трёх сантиметров в диаметре, без перезарядки рабочего тела реактора может действовать при полной нагрузке почти месяц. А за месяц он способен улететь не пойми как далеко! Мира почти два часа осваивала новый интерфейс к эфемерам, но освоила, Хорёк в этом смысле остался консервативным, и нового там было не слишком много. А котелок у Миры варит хорошо, что бы там ни говорил Хорёк.