Правильный ход - Лиз Томфорд

большого количества девушек, так что, возможно, она тоже захочет присоединиться, и больше всего на свете мне нужно выговориться о том дерьме, которое творится у меня в голове.

Я: Рассчитывай на меня. Есть ли шанс, что я могла бы пригласить еще одного собутыльника?

Неизвестный: Чем больше, тем веселее! Скоро увидимся!

— Мы собираемся сделать это прямо там.

Инди указывает на заднюю дверь, ведущую на ее задний двор. — Он будет небольшим. Около пятидесяти человек. Идеально для нас.

Я удивлена, что для них достаточно пятидесяти человек. Ее жених Райан — известный баскетболист, а она — светская львица. Это довольно очевидно, судя по тому, как приветливо она отнеслась ко мне, хотя мы встречалась всего один раз, и к Кеннеди, с которой познакомилась только сегодня вечером.

— Не могу поверить, что буду на свадьбе Райана Шэя, — вздыхает Рио. — Для меня это действительно мечта, ставшая явью.

— Ты ведь знаешь, что сидишь на моей стороне, верно?

Рио отмахивается от Инди. — Семантика.

Инди хихикает и подносит свой коктейль к губам, явно не задетая тем, что ее лучший друг-парень жалеет, что он не шафер, а стоит рядом с ней в качестве подружки невесты.

Стиви, единственная трезвая из нас, сидит на диване с Кеннеди, пока Рио, Инди и я занимаем пол в гостиной. Кеннеди заехала за мной по дороге, и через час Рио ворвалась в дверь, чтобы присоединиться к нашему девичнику.

–;Миллер, когда ты отправляешься в Лос-Анджелес на свою следующую работу? Спрашивает Стиви.

Если бы я сейчас не была на взводе, этот вопрос отрезвил бы меня.

— Воскресенье.

— Вау, — выдыхает она. — Я и не думала, что так скоро.

Я чувствую, что все пары глаз устремлены на меня.

— Что ты об этом думаешь? — Спрашивает Кеннеди, делая еще один глоток из своего бокала, явно зная лучше, чем кто-либо другой здесь, что мне не нравится эта идея.

Я облокачиваюсь на спину, смотрю в потолок, держа свой коктейль над головой, потому что, ну… я пьяна и не понимаю, что говорю. — Тебе нужен трезвый ответ или пьяный?

Я поднимаю голову и вижу, как брови Стиви хмурятся, когда она потирает живот. — Очевидно, пьяный.

— Есть часть меня, которая не хочет уходить.

— Тогда не делай этого.

Слова Рио кажутся такими простыми.

— Это работает не совсем так, — говорит Кеннеди. — Эта девушка — всемирно известный шеф-кондитер, у нее трехлетний список ресторанов, в которых она собирается работать.

— Уже четырёхлетний.

Я указываю на Кеннеди поверх моей головы. — Но, да, именно так.

— Что удерживает тебя от желания вернуться на работу?

Склонив голову набок, я сразу же нахожу Инди, на лице которой самая широкая дерьмовая ухмылка из-за ее вопроса, на который она, кажется, уже знает ответ.

Я прищуриваюсь, глядя на нее. — Хорошо, мисс романтик. Почему бы тебе не рассказать мне, раз ты, похоже, уже знаешь.

— Потому что ты влюблена в Кая.

— Неправильно. Я не влюбленна.

— Ну, я знаю, что ты влюблена в Макса и даже не пытайся это отрицать.

Выдыхая, я опускаю голову обратно на спинку дивана, держа стакан на животе. — Да. Боже, я так сильно люблю этого ребенка. Разве это странно?

Инди, сидящая со скрещенными ногами, смотрит на меня сверху вниз. — Нет, Миллер. В этом нет ничего странного. Иногда мы не можем объяснить, как или почему мы любим того, кого любим. Мы просто любим. На самом деле ты не можешь указывать своему сердцу, что делать.

— Это алкоголь говорит, или ты действительно такой романтик?

Стиви смеется. — Она защитница любви номер один. Пьяная или нет.

Я сажусь на пол лицом к остальным. — Когда я смотрю на Макса, я думаю о том, как он идет в свой первый школьный день, и насколько я знаю, Кай будет плакать из-за этого. Я думаю о друзьях, которые у него появятся, и я просто надеюсь, что они окажутся хорошими людьми. Это ненормальные мысли, которые должны быть у няни, верно?

Поднимая глаза, я обнаруживаю, что все наблюдают за мной, выражение лиц варьируется от понимающих улыбок до сияющих глаз.

— Миллер, я не думаю, что ты просто няня для кого-либо в этой семье, — говорит Кеннеди.

— Нахуй мою жизнь.

Рио отставляет свой стакан, прежде чем пойти на кухню за другим. — Я собираюсь остаться единственным неженатым, и это так чертовски восхитительно, что я даже не возражаю против этого.

Инди сжимает мою ногу. — Это нормально, когда важные вещи в твоей жизни меняются, понимаешь?

Стиви кивает. — И это нормально — менять направление, даже если ты всю свою жизнь двигалась по улице с односторонним движением.

— Это не так просто. Это все, над чем я когда-либо работала. Все в моей отрасли знают мое имя. Я получала награды, к которым люди стремятся всю свою жизнь, а мне всего двадцать пять. Люди просто так не бросают такую карьеру.

— Они делают так, если им это больше не нравится. Если они больше любят что-то или кого-то другого.

Это говорит Кеннеди, и сказать, что я шокирован тем, что она предлагает мне уйти с работы, — это ничего не сказать. Кеннеди — это все, что касается ее карьеры. Она даже не общается с командой, потому что боится, что это бросит тень на ее репутацию или что парни не воспримут ее всерьез.

Рио возвращается в комнату с остатками текилы, которых немного, и протягивает Стиви еще стакан.

— Я не знаю, что ддела, — пьяно признаюсь я. — Все так беспорядочно. Я просто взяла перерыв в работе, и теперь я по уши влюблена в Макса, и у меня лучший секс в моей жизни с его отцом.

— Вот так! — Стиви садится прямее. — Это то, что мы хотели услышать. После того, как мы увидели вас двоих вместе за ужином, мы поняли, что это произойдет. Расскажите нам подробности. Это было хорошо?

— Это так хорошо.

— Я так и знал. Я же говорила тебе! — Инди указывает на Стиви. — Ты видела глаза Кая.

— Глаза говорят сами за себя, — соглашаюсь я.

— Черт возьми.

Рио качает головой. — Это официально. Я последний

— Я не знаю, что делать. Кто трахается с отцом-одиночкой ребенка, с которым они нянчатся?

Стиви беспечно пожимает плечами. — Я трахнулась с хоккеистом из команды, в которой работала.

Инди указывает на Стиви. — Я трахнула ее брата.

— Я ни с кем не трахаюсь, — вздыхает Рио.

Кеннеди делает большой глоток своего коктейля.

— Мой бывший жених трахает мою сводную сестру.

Словно заскрежетала пластинка, вся комната замирает в тишине, все взгляды устремлены на нее.

— Хорошо, ты