Райская сделка - Бетина Крэн

Эзра налил рома, заметил, что в стаканах неодинаковое количество напитка, и довел его до равной порции каждому. Они подняли стаканы с видом заговорщиков и выпили ром.

— Ах! — Эзра откинулся назад, наслаждаясь чистым вкусом пряной жидкости и глядя, как Уитни прикрыла глаза, оценивая вкус рома. У нее стало легче и спокойнее на душе, и она с удовольствием сделала еще один глоток.

— Добрый напиток. — Уитни кивнула и снова понюхала ром. — Конечно, не такой, как виски Дэниелса, но все равно отличный, крепкий напиток. — И она вытянула руку, чтобы еще раз стукнуться с дедом Гарнера стаканами.

Эзра налил им еще по порции и подался вперед с горящими справедливым негодованием глазами.

— Мне не дают выпить собственного рома! Не дают ничего, чего я хочу. Все время говорят: «Подумай о своем здоровье!» или «Веди себя разумно, Эзра!» Мой отец заставил меня оставить занятие винокурением, когда мне стукнуло пятьдесят, чтобы я освободил место для Байрона. Заставил меня заняться политикой… — Старик сморщился, и Уитни подавила невольную улыбку — его лицо приобрело то же кислое выражение, которым отличались портреты железных Таунсендов. — А я ненавижу эту проклятую политику. Всегда терпеть ее не мог. Целыми днями среди людей, делай то, голосуй за это, и нужно еще делать вид, что ты страшно интересуешься каждой идиотской идеей, которая пришла им в голову. Все или тратят деньги без разбору, или лезут тебе в карман. Байрон — настоящий политикан… — Эзра остановился, сообразив, что Уитни его слушает, и подозрительно посмотрел на нее. С ним давно уже никто не разговаривал. — А я хотел только одного — делать ром. Только это. У меня это здорово получалось, мой ром был самым хорошим в Бостоне.

— Правда? — Лицо Уитни расцвело улыбкой. — Я тоже скучаю по этому делу. Оценивать зерно, пробовать воду, пенящийся кисло-сладкий запах браги до того, как она будет готова, слышать потрескивание и ощущать дымок костра, который дядюшка Баллард разводит под баком холодным осенним вечером… — Выражение ее лица стало мечтательным.

— Вы действительно сами варите виски?

— Конечно. — Она вернулась к настоящему. — Мы с папой варим лучшее виски во всей западной Пенсильвании. Папа говорит, что это у человека должно быть в крови. У меня есть к этому дар, это точно.

На ее ясном лице появилась ослепительная улыбка, пробуждая в Эзре забытые чувства и подчиняя его своему очарованию. Он не сразу оторвал от нее глаза и обрел дар речи.

— Так вот как вы это сделали, да? — Он сделал еще глоток, пристально рассматривая девушку. Мало сказать, что странная жена его внука красивая, живая и чувственная женщина, она еще умеет ловко торговаться, ненавидит деньги из-за их могущества и коварства, а вдобавок ко всему, оказывается, умеет делать виски и понимает толк в роме.

— Что сделала? — Уитни заразительно засмеялась.

— Я имею в виду этот ваш вид… то есть как вы подцепили моего внука. Должно быть, в вас есть что-то особенное. Он не приближался к женщинам после той маленькой горячей англичанки, а прошло уже несколько лет.

— Англичанки? — Несмотря на легкое возбуждение от рома, Уитни мгновенно насторожилась, сразу вспомнив о некоторых вещах, о которых упоминали Гарнер и его семья. То, как Байрон встретил новость об их браке: он говорил что-то насчет других идиотских поступков и позора и о том, что она была не первой, кто охотился за состоянием Гарнера. Для такого красивого и мужественного человека, как Гарнер…

— У него уже были проблемы из-за женщин?

— Женщины! Их было по меньшей мере две. У него поразительный дар коллекционировать женщин с проблемами. Первый раз, когда ему было шестнадцать… его застали в конюшне с девушкой, которая старалась подстроить все так, чтобы стать миссис Таунсенд. Байрон пошел показать друзьям своего нового жеребца — и среди них был отец этой девушки, — и они натолкнулись на парня, который был возбужден до крайности и сам играл роль жеребца. — Эзра нехорошо улыбнулся, и его поблекшие глаза оживились. — Поднялся скандал, потому что она была старше его и к тому же оказалась развязной девицей… чертовски развязной, если вы понимаете, что я имею в виду. Ну, и его с позором выгнали в Англию. Нашли ему отличное место для учебы — в Королевском военном колледже. Он его закончил и должен был уже возвращаться домой, как тут вдруг к нему воспылала страстью невеста его лучшего друга и залезла прямо к нему в постель! Конечно, состоялась дуэль, и он ранил парня. Вернулся домой с поджатым хвостом и с тех пор ни разу не выпил и не взглянул на девушку.

Я сказал Байрону: «Оставь парня в покое — ему просто нужно осмотреться и приспособиться к самому себе». Но Байрон, он в точности такой, какой была его мать, — у него нет совсем никаких желаний. Ничего в этом не понимает. Парень же не виноват, что такой красивый и богатый… и такой… возбудимый. — Эзра засмеялся, глядя, как покраснела Уитни. Он не понимал, что только что приоткрыл тайну Гарнера Таунсенда и его отчаянного противостояния ей.

Ясно, что она была не первой Далилой, с которой он встретился. Уже дважды он опозорился в глазах своей властной семьи из-за влечения к женщинам. Его даже отослали в Англию, чтобы избежать огласки, а он только еще больше скомпрометировал себя, ранив своего лучшего друга из-за другой Далилы.

А теперь сама она стала причиной его несчастья, но более рокового, потому что он связал с ней свою жизнь. Она поступила с ним точно так же, как и те девушки: использовала его желания, чтобы удовлетворить свои. И с этой целью раз за разом ставила Гарнера в тяжелое положение, всячески издевалась над ним, выставляла в смешном виде перед его же солдатами, вынуждала поступиться понятиями чести и долга, подвергла унижению со стороны его командира, заставила переживать презрение семьи. Просто чудо, что он еще мог смотреть на нее, тем более так тепло улыбаться, так нежно ласкать и любить…

Любить… ее? Уитни замерла, зажав стакан в руке. Что таится в глубинах его сердца? Неужели любовь? Неужели любовь возбуждала в нем такую страсть к ней, побуждала его защищать и утешать ее, так настойчиво требовать, чтобы она отказалась от усвоенных с детства привычек, которые мешают ей стать равноправным членом общества, которому он принадлежит? Он заявил, что она должна быть ему женой… затем утешал, заботился о ней, купил для нее все эти роскошные платья… как будто она была избранницей его сердца. Уитни захлестнула огромная радость.

Гарнер совершенно прав, она должна стать ему женой, которой он мог бы гордиться. Любящей и преданной женой. И она его любит… всем своим существом. И он тоже когда-нибудь полюбит ее… обязательно полюбит!