Райская сделка - Бетина Крэн

Гарнер тяжело сглотнул, чувствуя сильное возбуждение. Глаза его были прикованы к вызывающей позе ее роскошного тела, к соблазнительно полным свежим губам, к стройным и сильным ногам. Как он мог что-то соображать, когда, казалось, вся его кровь прихлынула к паху?

— Но если хочешь, — волнующим голосом произнесла она, — можешь со мной сторговаться.

— Сторговаться?! — возмущенно переспросил Гарнер. — Господи, торговаться с тобой? — Он тряхнул головой, чтобы прояснить мысли, и перевел взгляд на лицо Уитни. Ее зеленые глаза светились страстью, которая держала его словно на привязи, не давая ему оторваться от нее. — Ах да, я чуть не забыл. У тебя ведь все имеет свою цену, не правда ли? И что же на этот раз? Чего ты хочешь?

По ее полным губам скользнула озорная улыбка, когда она отметила второй признак его уступки: он уже спрашивает, сколько она возьмет за свое согласие одеться.

— Я хочу твои туфли… и чулки. А я надену свои — если ты снимешь свои.

— Что?! — Гарнер был крайне возмущен. — Что за дурацкие шутки! Если ты думаешь… Почему ты думаешь… — Он отчаянно старался вызвать в себе отвращение к ней. — Какого черта ты думаешь, что сможешь заставить меня раздеться в обмен на то, что сама оденешься?

Но он сразу же представил себе эротические последствия этой игры, и у него дух захватило. Мучительно медленный процесс снимания с себя одежды… медленная пытка, когда она станет одеваться.

Сердце Уитни дрогнуло при проявлении третьего признака: Гарнер заинтересовался предложенной игрой. Она видела, как его глаза на мгновение приобрели рассеянное выражение, и постаралась сохранять полное спокойствие. Они еще на стадии предложений и контрпредложений, но сделка еще не состоялась. Единственный изъян ее плана состоял в том, что он мог уйти раньше, чем она заставит его раздеться. К счастью, он не подавал ни малейших признаков намерения уйти.

По правде говоря, Гарнеру это и в голову не пришло. С той минуты, как Уитни сбросила с себя халат, он понял, что его в очередной раз заманили в ловушку, и все его тело завибрировало в ответ на ее неотразимый чувственный вызов. Теперь уже эта дрожь кралась по его позвоночнику и застилала мозг. Он не мог здраво рассуждать, не мог понять, чего Уитни от него добивается. Определенно, не денег. И не положения в обществе. Ему уже стоило титанических усилий сдерживать себя. Даже если удастся заключить с ней сделку… что он потеряет в процессе?

— Твои туфли и чулки, Гарнер. В обмен на мои, — подстегнула она его, приподнимая шелковый чулок со скамьи, где лежали остальные предметы дамского туалета. Покачивая бедрами, она обошла скамью и уселась, подняв одно колено и вытянув пальчики ноги, приготовившись натянуть на высокий гладкий подъем шелковый покров.

Глаза у Гарнера загорелись, когда он посмотрел на соблазнительный изгиб ее ноги, эротическую округлость бедра, утонувшего среди кружевного белья. Огонь в паху стремительно разгорался. «Все, что угодно… только надень его, — мысленно умолял он ее. — Тебе нужны мои туфли… всего только туфли…» «Черт побери, — кричало все его существо, — да отдай же ей свои туфли!»

Гарнер ухватился за золоченую пряжку своей туфли и затаил дыхание, когда она сунула ногу в чулок и стала натягивать его. Желание в нем росло вместе с процессом облачения, дюйм за дюймом, отчего у него сжало горло. Уитни остановилась и взглядом указала на его чулки. Он расстегнул пуговицы у колена своих бриджей, сорвал с себя чулки и бросил их к ее ногам. Потом выпрямился, понимая, что снял с себя не просто чулки: он ослабил свою способность противостоять ей… обнажил себя самого. И все равно не мог этому помешать. Второй чулок, магически приковывая его взгляд, пополз вверх по ее ноге и был пристегнут к кружевной подвязке. Гарнер затаил дыхание, когда Уитни взяла бархатные туфли с тонкими каблучками и надела их на ноги. Затем встала, одетая только в блестящие чулки с розовыми подвязками с пышными оборками и туфельки.

— Теперь твой сюртук. Сними его.

— Зачем? — спросил он, весь трепеща, готовый вот-вот взорваться.

— В обмен на мою рубашку. — Уитни взяла рубашку, прижала ее к груди и наблюдала за его часто вздымающейся грудью. Через мгновение Гарнер торопливо стягивал с себя сюртук на шелковой подкладке. Она улыбнулась со скрытым сочувствием и сунула голову в тонкую рубашку, после чего отпустила ее, и та медленно скользнула вниз по ее высоким грудям и по бедрам.

Гарнер облегченно вздохнул, когда она оказалась хотя бы частично скрытой от него, и… замер. Рубашка оставила открытыми ее ноги ниже колен, и ее круглые груди и изгиб талии отлично просматривались под тонкой, облегающей фигуру тканью. Как получилось, что в одежде она выглядела еще более обнаженной? Пульсация в самом низу живота только усилилась.

— Твой жилет и рубашка в обмен на мой корсет, — потребовала Уитни, в свою очередь, чувствуя возбуждение при взгляде на облегающую его сильный торс одежду. У нее ослабли колени. Теперь это было уже больше чем сделка, какой бы она ни была важной. В душе кипели желание и радость, когда трясущимися руками он стал расстегивать пуговицы жилета.

Ее корсет скользнул вверх, приподнимая рубашку и на мгновение показав затемненный рыжеватый треугольник под гладким животом. Уитни застыла в провокационной позе, слегка расставив ноги, поправляя корсет на талии и убирая под него груди. Она затянула шнурки, до которых могла дотянуться, а потом шагнула к нему, чувственно изогнув все тело, отчего у него захватило дыхание, кровь застыла в жилах, а голова окончательно перестала что-либо соображать.

Уитни повернулась к Гарнеру спиной и приподняла душистую массу волос, чтобы он помог зашнуровать корсет. Он автоматически сделал это, стянув корсет на ее узкой талии, которая подчеркивала переход к округлым бедрам… и усиливала его мучения. Корсеты… О, как ему нравились корсеты! И шелковые чулки, и тончайшие прозрачные рубашки — все эти вещи, которые леди носят под одеждой и которые он приучил себя презирать. А на соблазнительном теле Уитни эти изящные вещи обладали двойной притягательной силой.

Она повернулась к нему лицом, стоя рядом с его пылающей обнаженной грудью, и стянула у него с плеч расстегнутую рубашку.

— Бриджи, — прошептала она, подняв к нему лицо. — Мне нужны твои бриджи, Гарнер Таунсенд.

Балансируя на самом краю взрыва, он позволил себе смотреть ей прямо в глаза, которые обещали блаженство, о котором он даже не мечтал. Он знал только одно: он жаждет ее каждым своим нервом, каждой клеточкой своего тела. И какую бы цену она ни запросила, он готов заплатить. Дрожащими руками он расстегнул бриджи.