Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования - Евгений Глущенко

Хуже всего доставалось самовольцам. От государства они не получали ничего. Устраивались на свой страх и риск. Порой годами жили у знакомых, трудились в качестве батраков и, наконец, через пять-шесть лет получали помощь от казны и небольшой надел. Но так случалось, если упорно просили и ждали.

И переселенческие поселки были очень разными. В своем отчете о состоянии переселенческого дела в Туркестанском крае чиновник особых поручений Н. Гаврилов помещает снимки русских поселков в Туркестане, так что и сегодня мы можем судить, как выглядели эти поселения. Поскольку переселенцы в своем большинстве были уроженцамии Малороссии и южных губерний России, то, естественно, и в Азии они воспроизводили привычный им тип жилища. Это – небольшие саманные хатки, крытые соломой или камышом. В такой хатке размещалась большая крестьянская семья. Из подобных хаток состояло большинство поселков. Старожильческие селения выглядели лучше – там стояли даже деревянные дома с окнами, украшенными резными наличниками, аккуратные церкви, были школы и небольшие фельдшерские пункты. Вокруг старожильческой усадьбы располагались цветники, сады и пасека. Жители поселков фотографировались на фоне своих домов – одни были не подпоясаны, в рубахах навыпуск: за такими на заднем плане виднелись маленькие хаты, другие, в сапогах, жилетах, картузах, снимались перед справными домами с палисадниками и различными усадебными постройками. Хорошо устроившиеся русские крестьяне обзаводились современным инвентарем, покупали даже паровые машины. Зажиточным крестьянам, тем более владельцам сельскохозяйственных машин, своей земли не хватало, и они арендовали землю у малоимущих, которые, в свою очередь, занимались ремесленными промыслами, огородничеством либо работали на железой дороге или фабричных предприятиях.

Русские поселенцы, как правило, занимались хлебопашеством, хлопководством занимались немногие, считая хлопок культурой трудоемкой. Даже трудолюбивые и организованные отказывались от возделывания хлопка. Хлопком занимались коренные жители края. В то же время «местностей, где может расти хлопчатник, – писал А.В. Кривошеин, – у нас так мало (только Туркестан и часть Закавказья), а ценность хлопка так велика, что сеять и здесь все ту же пшеницу – значит идти вразрез с требованием здравого экономического расчета. Поэтому лучше дать краю привозной, хотя бы и дорогой хлеб, но освободить в нем орошенные земли для хлопка. Под хлопком занято в крае всего 16,8 % орошаемых земель»[442].

На протяжении практически всех пятидесяти лет пребывания Туркестана в составе Российской империи переселенческое дело шло исключительно трудно и медленно. Причин тому было несколько. Во-первых, землеустройство в крае шло медленно из-за чрезвычайно запутанных и не выясненных до конца земельных отношений, которые существовали до прихода в регион русских. За семь лет до Октябрьского переворота 1917 г. граф К.К. Пален писал: «Землеустроительное дело в Туркестане не окончено, вследствие чего не определилась и величина площадей, как принадлежащих, так и оставленных за местным туземным населением. Пользование недрами казенных земель регулируется правилами о частной горной промышленности на свободных государственных землях; огромная же территория, занятая оседлым населением, закрыта для частной предприимчивости, ввиду невыясненности принципиального вопроса о том, кому принадлежат недра земель оседлого населения – государству или владельцам поверхности»[443].

Во-вторых, российское правительство с большой осторожностью относилось к правам на землю местного населения, боясь вызвать его недовольство. В-третьих, необходимо было проводить масштабные оросительные работы, на которые у казны не было денег. Были построены Мургабская электростанция и мощные оросительные сооружения, но для огромного края этого явно было мало. «По развитию сети оросительных сооружений Туркестан занимает теперь второе место на земном шаре после Индии: здесь уже три миллиона десятин искусственно орошенной земли. Правда, на всю громадную территорию Туркестана это составляет только 1,5–2 % земель»[444]. Так, по сведениям Кривошеина, дело обстояло в 1912 г., а с началом в 1914 г. войны ирригационные работы приостановились вовсе.

Наконец, еще одно обстоятельство: конкуренция русскому переселенчеству со стороны мусульман, как местных, так и пришлых. В 1910 г. ходжентский уездный начальник докладывал генерал-губернатору:

«Оседлый туземец Туркестанского края, сарт, сам колонизатор экономически сильный и крайне настойчивый. Малоземелье вынуждает оседлого туземца искать места для приложения своего труда к земледелию и промышленности, и он ищет свободных мест главным образом в степи, среди мало еще привыкших к земледелию киргизов, стремясь тем или иным способом отвоевать у кочевников клочок свободной земли, пока сам хозяин еще не оценил всей важности обладания участком, на который ему самому при сокращении скотоводства неминуемо придется осесть, чтобы сделаться земледельцем.

Таким образом, наряду с колонизацией края русским крестьянским элементом незаметно происходит в крае расширение оседлости инородческой, без ведома и поддержки администрации.

Сталкиваются на одном поприще две культуры – мусульманская и русская. Первая распространяется повсеместно и располагает значительным преимуществом, заключающимся в общности языка и веры, вторая распространяется только в некоторых местах и, опираясь на помощь и содействие правительственных властей, на первых же парах встречает затруднение в том, что составляет преимущество мусульман. Русские не знают местных туземных наречий и в глазах туземцев являются неверными.

Русское село здесь может укрепиться только стараниями тех крестьян, которые способны убедить иноверцев-мусульман в преимуществах русской культуры перед мусульманским застоем»[445].

Беда, однако, была в том, что таких «крестьян, которые способны убедить», то есть тех, кто применял в хозяйстве современные жнейки, косилки, молотилки и веялки, среди переселенцев было совсем не так уж много.

Итак, каковы были результаты переселенческих усилий центрального правительства и краевой администрации? Советский автор Е. Зелькина в 1930 г. оценивала их с марксистско-ленинских позиций: «Результаты колониальной политики сорокалетнего грабежа, насилий, ограбления туземного населения, результаты такого внедрения капитализма, который превращал среднеазиатского крестьянина в колониального раба, – все это вскрылось с поражающей ясностью»[446]. Ей (Зелькиной) и похожим на нее советским писателям вторят авторы, делающие историческую науку в постсоветских государствах Средней Азии.

Эмоциональные заявления следует поверять сухой цифрой. Убежденный ленинец и враг самодержавия П.Г. Галузо, писавший в конце 20-х и в 30-х гг. XX в., привел в своей книге «Туркестан – колония» интересную таблицу, основанную на данных «Сельскохозяйственных обзоров Туркестана за 1914 и 1915 гг.»[447]

ИТОГИ КОЛОНИЗАЦИИ КРАЯ К 1 ЯНВАРЯ 1916 г.

Итак, русских переселенцев в сельской местности Туркестанского края за год до рокового 1917 г. насчитывалось 144 019 человек, в том числе в Ферганской области – 14 254. В Ферганской области, по официальным данным, в 1908 г. земли распределялись следующим образом: земли оседлого туземного населения – 2 137 677 десятин; земли русских поселенцев – 9925 десятин, то есть их площадь была в 200 раз меньше[448].

Вот еще цифры: сельское население края в 1897 г. насчитывало 4 миллиона 704 тысячи человек, в 1914 г. – 6 миллионов 322 тысячи человек[449]; таким образом, русское сельское население в 1914 г. составляло чуть более 2 процентов, а в Ферганской области несколько более 1 процента. Вспомним, однако, Ф. Исхакова («Национальная политика царизма в Туркестане (1867–1917)». Ташкент, 1997), который писал, что в Ферганской области пришлых мусульман из Афганистана, Китая, Ирана к 1914 г. насчитывалось около 120 тысяч человек (это были не горожане), а русских крестьян в этой области – только 14 254 человека, почти в 10 раз меньше.

В течение 50 лет в Туркестанский край переселилось около 500 тысяч русских, а в 1917 г. численность населения всех областей края составляла 7 миллионов 668 тысяч человек[450], значит, русских было около 7,5 процента, к тому же большая часть русских туркестанцев проживала в городах. Такова была статистика. Прав был А.В. Кривошеин, когда писал: «Горсть русских поселенцев, устроенных за это время в коренном Туркестане, – ничтожная»[451]. Тем не менее эта горсть очень помешала советской власти.

В 1918–1920 гг. Туркестан сильно пострадал от Гражданской войны – здесь было несколько фронтов. К концу 1920 г. продукция туркестанского сельского хозяйства составила лишь третью часть довоенной, более чем наполовину сократились посевы; посевы яровой пшеницы сократились на 71 процент. Если до войны посевы равнялись 3 миллионам десятин, то в 1920 г. они достигли только 1,6 миллиона десятин. В 1918 г. в руки Советского государства перешло 239 хлопкоочистительных заводов, а к 1920 г. из них могли работать только 47[452].