Путь на эшафот - Виктория Холт

А подданные в массе своей не радовали его. Он мог жестоко наказать нескольких из них. Ну и что дальше? Дело Дакреса доказало, что народ не принял Анну. Дакрес был предан делу католицизма всей душой, а это значило, что он был с Катариной. Именно по этой причине Нортамберленд, который все еще восхищался Анной, поспорил с ним и обвинил его в измене. Для Кромвеля и Крэнмера это явилось прекрасной причиной отправить его на плаху. Они привезли лорда Дакреса в Лондон, где его судили за измену. Но лорды, судившие его, с неожиданной смелостью и вызовом оправдали подсудимого, что было редким явлением при деспотичном правлении Генриха. Генрих счел, что лорды его предали. Это было даже не предательство, а нечто большее. Эти джентльмены знали, что народ их поддерживает, что он ненавидит Анну. Беременна она или нет, это не имело для народа никакого значения. Генрих был потрясен. Это подорвало его власть, нанесло удар по Анне и ее сторонникам. Казалось, все теперь ждали рождения сына, которого она обещала ему родить. Это, конечно, изменит положение вещей. Генрих никогда не сможет лишить трона мать его наследника. Как только Анна родит мальчика, и если он останется жить, она спасена. А до тех пор она не может считать, что ее положение прочно.

Анна чувствовала себя неуверенно. Об этом мог догадываться только Джордж. Она бродила по парку Гринвича, думая о будущем. Ей хотелось остаться одной. Иногда, находясь в окружении смеющихся лиц, ей становилось не по себе. Она была очень испугана.

Она каждый день молила Бога о том, чтобы появились какие-то признаки того, что она беременна, но их все не было. Она разработала смелый план, но, кажется, осуществить его не удавалось. Что будет со мной, спрашивала она себя. Сколько еще можно скрывать?

Когда она сказала королю, что беременна, она надеялась скоро забеременеть. А почему бы нет? Что-то подсказывало ей, что во всем виновен король, и это подтверждалось ужасным опытом Катарины и ее неспособностью забеременеть. У нее была Елизавета. Но Елизавета девочка. Анна часто вздыхала, повторяя в уме: Елизавета, дочь моя, почему ты не родилась мальчиком!

Она смотрела на облака, плывшие по летнему небу, на зеленые листья на деревьях и думала: я должна сказать ему об этом до того, как начнут падать листья. Женщина не может все время делать вид, будто она беременна!

Но, возможно, к тому времени она на самом деле забеременеет. Да, тогда бы этот тяжелый груз упал с ее плеч. Возможно, к осени в чреве ее на самом деле зародится ребенок.

Дни шли. Люди начали смотреть на нее с удивлением. Что с королевой? Она очень худая! Неужели она действительно носит ребенка? Как вы считаете?.. Что-то здесь не так… Может быть, Бог наказывает ее за то, что она так жестоко обошлась с королевой Катариной?..

Анна сидела под деревьями и молилась, чтобы Бог послал ей ребенка. Сколько женщин сидели под этими деревьями и просили Бога, чтобы он не позволил им забеременеть! А теперь здесь сидит она, настолько испуганная тем, что никак не может забеременеть, что, находясь в безвыходном положении, сочла ложь единственным избавлением.

Из дворца вышла ее сестра Мария и села рядом с ней. Мария пополнела, стала выглядеть солиднее, но это была все та же Мария, правда, несколько перезревшая. Она не может никому отказать, подумала Анна. И внезапно почувствовала сильную зависть к сестре.

– Анна, – сказала Мария, – у меня неприятности.

Губы Анны скривились. Что за неприятности? И разве могут они сравниться с ее собственными неприятностями?

– Что за неприятности? – спросила Анна, вдруг почувствовав облегчение от того, что мысли ее теперь будут заняты не своими делами, а делами сестры.

– Анна, ты знаешь Стэффорда?

– Стэффорда? Мажордома?

– Да, его… У нас с ним…

– Надо же! Мажордом!

– Никто не обращает на меня внимания. А он такой… такой милый… И я подумала, что он прекрасная пара для меня.

– Король никогда не согласится.

– Может согласиться, если сказать ему, что я жду ребенка. Анна с ужасом посмотрела на сестру. Мария уже пять лет была вдовой, и трудно было рассчитывать на то, что она будет вести монашеский образ жизни, тем не менее следовало проявлять осторожность. О, как это на нее похоже. Как похоже на ее сестру Марию!

Мария поспешила разъяснить создавшуюся ситуацию.

– Он молод. Любовь захватила нас полностью. Я очень люблю его, и он меня тоже.

Анна молчала.

– Да, – продолжала Мария, – я могла бы найти себе человека более благородного происхождения, но такого, чтобы так любил меня, никогда… К тому же он очень порядочный.

Анна холодно взглянула на нее. Мария не выносила холодного отношения к себе. Она не знала, что переживает ее сестра в данный момент, считала, что она счастлива и спокойна, пожиная плоды своей королевской власти. И ей показалось оскорбительным холодное безразличие сестры, которая должна была успокоить ее.

Мария поднялась на ноги и воскликнула:

– Лучше быть рядом с таким человеком, как Стэффорд, чем сидеть на королевском троне!

И бегом кинулась во дворец.

Анна смотрела ей вслед. Мария – вдова. Она беременна и напугана этим. А она, королева и мужняя жена, не может забеременеть и напугана еще больше, чем Мария. Мария не в состоянии это понять. Анна откинула назад голову и расхохоталась. Она прижала к щекам ладони и почувствовала, что они мокрые. Из глаз градом катились слезы.

Когда Анна сообщила Генриху, что ребенка у нее не будет, он был взбешен.

– Как ты могла так ошибиться? – вопрошал он. Его маленькие жестокие глазки смотрели на нее с подозрением.

– Очень просто, – ответила она. – Да, я ошиблась. И не чувствую своей вины.

– Ты обманула меня! – воскликнул он. – Кажется, Бог решил сделать так, что у меня никогда не будет сына.

Он отвернулся, потому что в его глазах появилось выражение, которое, он считал, Анне не следовало видеть. И отправился к скромной девушке, прислужнице Анны.

– Дорогая, – сказал он ей. – Как давно мы не целовались!

Она была такой доброй, ласковой, покорной. Как она отличается от Анны! И он вспомнил, как командовала им Анна в дни его ухаживания за ней. Даже став его любовницей, она продолжала им командовать.

Клянусь Богом, такого я больше не потерплю! Женщины должны быть мягкими и покорными, как эта девушка.

Анна с возмущением наблюдала за поведением короля, стараясь следовать советам своего брата, но не находя в себе для этого сил.

– Мэдж, – сказала она своей кузине, хорошенькой девушке, которую любила, – пойди к этой девице и скажи, что я хочу видеть ее немедленно.

Девица явилась. Глаза опущены. Она была напугана, потому что во взгляде Анны было столько гнева, несмотря на все ее старания сдерживать ярость.