Рыжие волосы, зеленые глаза - Звева Модиньяни

Петер сделал все, от него зависящее, чтобы привить Марии тонкий музыкальный вкус, но симфонические концерты, на которые он ее водил, всякий раз вызывали у нее ностальгию по группе Казадеи[45], куда больше говорившей ее сердцу, чем все оркестры под управлением Риккардо Мути, Зубина Меты, Карло Марии Джулини и Адриано Марии Барбьери, вместе взятые. Великие дирижеры так и не сумели затронуть чувствительных струн в ее крестьянской душе. Она принималась объяснять Петеру, что простенькие вальсы, полечки, мазурки, весь этот «трендель-брендель», так много говоривший ее сердцу, ассоциируется у нее с залитыми солнцем полями, веселым смехом женщин, замысловатой божбой, которой пересыпали свою речь мужчины, с велосипедными звоночками и развевающимися юбочками девушек, крутящих педали, с летними ночами, полными светлячков, с голосами ее родных.

Петер улыбался, обнимал ее и говорил:

— Оставайся такой всегда, Мария. Ты самая правдивая женщина, какую я когда-либо встречал.

В это воскресное утро в конце лета, пока они ждали гостей, Мария закрыла книгу, которую читала, и целиком сосредоточилась на музыке. Ей вспомнилось другое, уже очень далекое сентябрьское воскресенье, когда она, укрывшись в густой тени страстоцвета на задней веранде старинной крестьянской усадьбы, накручивала на бигуди густые серебряные волосы своей бабушки Джанны. Из приемника, включенного на кухне, где ее родные готовили обед для посетителей ресторана, доносилась музыка, заполнявшая весь двор. Она вновь услыхала голос матери, спорившей с Антаресом, ее старшим братом, услыхала вдалеке рев автомобильного мотора и мысленным взором увидела дерзкий, цвета «вырви глаз» маленький «болид» Мистраля, резко затормозивший неподалеку от усадьбы.

Вспомнила она и смуглое лицо молодого человека, его волнующий голос, шептавший ей: «Ты мне очень нравишься».

Она никогда не рассказывала Петеру о своей первой любви. Порой у нее возникало искушение сделать это, но что-то удерживало ее. Неужели далекое воспоминание, до сих пор хранившееся в ее сердце в полной неприкосновенности, все еще настолько важно для нее? Рано или поздно она должна от него освободиться.

Мария бросила взгляд на Петера, заносившего пометки в блокнот. А что, если сказать ему прямо сейчас? Вдалеке послышался шум двигателя. Какая-то машина поднималась вверх по холму, к вилле.

— Петер, — окликнула она его.

— Да? — ответил он рассеянно, поглощенный своей работой.

— Кто-то едет сюда.

— Это друзья, — улыбнулся Петер, положив бумаги на стол.

Он подошел к ней, наклонился и поцеловал ее.

— Я их знаю? — спросила Мария.

— Его ты знаешь, это Джордано Сачердоте. С ним будет Сара, его жена, — ответил Петер.

Мария была знакома с Джордано Сачердоте, вернее, видела его пару раз, когда позировала для рекламного плаката духов «Блю скай».

Они встретили гостей и выпили аперитив на веранде, а затем прошли в обеденный зал и сели за стол.

Сара и Мария сразу же нашли общий язык и прониклись симпатией друг к другу, пока мужчины говорили о делах.

— Настал момент для возобновления массированной рекламной кампании «Блю скай» во всех странах мира, — начал Джордано.

— Я тут кое-что подсчитал. У меня выходит какая-то фантастическая сумма, — ответил Петер.

— У меня есть идея, — улыбнулся специалист по рекламе. — Она осенила меня как раз в ту минуту, когда я понял, что сыт по горло сидячей работой.

— Продолжай, Джордано, — оживился финансист.

— Я подумал о том виде спорта, который перемещается по всему миру. Он обеспечит появление марки «Блю скай» во всех газетах и на телевидении, но не за плату, не в рекламных вставках, а в качестве сенсационной новости, помещаемой на первую полосу.

— Куда ты клонишь? — Петер был явно заинтригован.

— Я имею в виду «конюшню» «Формулы-1», — Джордано наконец-то вытащил кролика из рукава. — Я уже провел исследование. Самым эффективным способом продвижения товара на рынок, обеспечивающим наибольшую отдачу при минимальных затратах, является участие в гонках «Формулы-1».

Теперь и Мария живо заинтересовалась разговором. Она отметила про себя долгое молчание Петера, размышлявшего над предложением Джордано.

— Мы уже выступали в прошлом в качестве спонсоров нескольких автогонщиков. И заметных результатов не достигли, — возразил он наконец.

— А все потому, что название нашей фирмы фигурировало в виде узенькой полоски на шлеме пилота. Если имя не написано на корпусе машины, никто его не упоминает по телевизору или в газетах. Но если «болид», участвующий в гонках, называется «Блю скай», это уже совсем другое дело, — Джордано говорил с жаром, не в силах передать словами воодушевление, светившееся в его глазах.

— И как далеко ты зашел в практическом воплощении своей идеи? — пришпорил его Петер, которого этот разговор начал забавлять.

— Я достиг немалого прогресса. Команда «О'Доннелл» к концу сезона будет объявлена банкротом. Я изучил всю процедуру. Чтобы присвоить команде имя «Блю скай», достаточно выкупить восемьдесят процентов имущества «О'Доннелл». На это уйдет восемь миллиардов. Два из них нам сразу же дает фирма «Дзета Утенсили» при условии, что мы заключаем договор с пилотом по их выбору. Мастерские находятся в Англии, в получасе езды от Лондона. Предприятие насчитывает сто двадцать человек персонала, годовой оборот можно довести до тридцати миллиардов, если, конечно, управлять с толком. В первых шести состязаниях, согласно правилам, мы имеем право выставлять только одну машину. Позднее можно будет заявить и вторую. Главный инженер у них — итальянец, зовут его Андреа Сориа. Отличный парень. Менеджер команды в настоящее время — некий Джон Грэй. Я мог бы его заменить. Я же тебе уже говорил: мне осточертела сидячая работа, — заявил Джордано.

Петер разразился столь редким для него взрывом искреннего смеха.

— Значит, ты хочешь, чтобы я выложил восемь миллиардов, чтобы ты мог поиграть в машинки?

— Что-то в этом роде. Как тебе такая мысль?

— Мысль замечательная. Но ты мне так и не сказал, кто этот пилот, ради которого «Дзета Утенсили» готова вложить в дело два миллиарда, — напомнил Петер.

— Ну, если уж на то пошло, есть еще два крупных спонсора и пара-тройка рекламодателей помельче. Так что, еще прежде, чем мы вступим в игру, нас профинансируют на четыре миллиарда, — продолжал Джордано.

— Я спросил, как зовут пилота, — повторил Петер.

— Лучший из лучших, настоящий ас. Его зовут Мистраль Вернати.

В этот момент Мария подносила к губам хрустальный бокал. Он выпал у нее из рук и со звоном разбился.