Рыжие волосы, зеленые глаза - Звева Модиньяни

— Ну, и что все это должно означать? По-твоему, это я должен стать тем самым невинным младенцем, устами которого глаголет истина? Я не так невинен, Петер. И продажные придворные теперь уже не те, что в сказке. Они не позволят, чтобы их прогнали поганой метлой. Не надейся.

— Стало быть, ты тоже предпочитаешь ничего не замечать, — покачал головой Штраус.

— Именно так. Не видеть, не слышать, не знать. И вот что еще я тебе скажу: мы с тобой сегодня даже не встречались, — предупредил сицилиец.

— Подумать только! А я-то рассчитывал на твою помощь в жизненно важном для меня деле, — с горечью вздохнул Петер.

— Это имеет что-то общее с твоей документацией?

— Женщину, которая мне очень дорога, зверски избили и изнасиловали. Ее насильники должны умереть, — решительно объявил Петер.

— И ты, разумеется, не захотел обращаться в наши разложившиеся и коррумпированные правоохранительные органы. Так? — с насмешкой осведомился депутат.

— Нет, не так. Просто я думаю, что, если они еще на свободе, они ее убьют. Если же они в тюрьме, то рано или поздно выйдут оттуда и все равно попытаются ее убить. Только если они умрут, она сможет жить спокойно.

— Сообщи мне их имена, — вздохнул депутат, понимая, что просто так не отделается.

— Они записаны здесь, — Петер протянул ему смятый листок бумаги.

— Посмотрим, что тут можно сделать, — обещал депутат. — Вечером жду тебя к ужину. И запомни, мы с тобой сегодня еще не виделись. Я ясно выразился?

Петер кивнул. Он понимал страхи своего друга и в глубине души не мог его осуждать. Поэтому, явившись вечером к ужину в палаццо в стиле барокко, резиденцию депутата, он ни единым словом не намекнул на их утреннюю встречу. Только когда они прощались на пороге, друг, не говоря ни слова, сунул ему в руку листок бумаги. Это было краткое сообщение. Двое из обидчиков Марии были в тюрьме: один в Уччардоне, второй в Кастельфранко-Эмилии — по обвинению в распространении наркотиков и принуждению к проституции. Обоим оставалось сидеть около года. Третий, Антонино Катания, как оказалось, не имел судимостей, однако депутат сообщил его адрес: сыроварня в окрестностях Болоньи. Петер мог посчитаться с Антонино, но не с теми двумя, что сидели в тюрьме. Чтобы их достать, нужны были связи в криминальной среде, которых у него не было. Надо было ждать окончания их тюремного срока.

В эту ночь он спал мало и плохо. В какой-то момент его разбудил телефонный звонок. Это звонил его друг депутат.

— Я никак не мог уснуть, — начал он. — Думаю, и ты тоже.

— Прости, мне не хотелось создавать тебе проблемы, — извинился Петер.

— Теперь это уже неважно, так что выслушай внимательно и не перебивай. С теми двумя, что сидят в тюрьме, считай, уже покончено. Что касается третьего, тебе самому придется им заняться.

— Спасибо, — поблагодарил Петер.

— Не стоит. Когда-нибудь, при случае, окажешь мне ответную услугу. — Он попрощался и повесил трубку.

Человек, сидевший в Уччардоне, был найден задушенным подушкой на койке у себя в камере. Того, что сидел в Кастельфранко-Эмилии, пырнули ножом в драке, затеянной заключенными во время прогулки во дворе. Все эти сведения Петер узнал через несколько дней из газет.

Счеты с Антонино он свел на следующий день сам, в одиночку.

Взяв напрокат малолитражку, Петер добрался до сыроварни вблизи Болоньи. Машину он спрятал в густых зарослях бузины и стал вести наблюдение издали. Он заметил, что вокруг дома крутятся двое, затем подъехал третий на тяжелой, полугрузовой машине. Осторожно приблизившись к сыроварне, Петер наконец заглянул внутрь через запыленное стекло одного из окон. Не могло быть и тени сомнения в том, что здесь располагалась лаборатория по изготовлению наркотиков. А тощий и вертлявый тип, наполнявший картонный ящик пакетиками с белым порошком, был, конечно же, не кем иным, как Антонино Катанией. Петер не мог ворваться внутрь, так как мужчин было трое, а он один, к тому же скорее всего они были вооружены. Но удача была на его стороне. Двое — они, несомненно, были курьерами — вышли, таща в руках картонный ящик, набитый наркотиками, погрузили его в автомобиль и уехали. Антонино, оставшись один, занялся подсчетом полученных денег. Тогда Петер обогнул строение и внезапно распахнул дверь. Не ожидавший вторжения хозяин с завидным проворством вытащил финку. Петер был вооружен лишь собственной яростью.

— Ты Антонино Катания! — крикнул он, пригвоздив негодяя к месту испепеляющим взглядом.

Фактор неожиданности все-таки сыграл свою роль, потому что Антонино продолжал разглядывать его в полном недоумении.

— Какого хрена тебе надо? — прохрипел он.

— Убить тебя, — ответил Петер.

Антонино в ответ разразился презрительным смехом, однако по всему было заметно, как сильно он нервничает. Незваный гость, хоть и был безоружен, походил на сдвинутый с места Монблан.

— Правда? — насмешливо переспросил Антонино. — И за что же ты собираешься меня убить? Я тебя никогда в глаза не видел, засранец!

У Петера не осталось ни малейших сомнений в том, что Марию изнасиловали именно здесь, в этой сыроварне. Дикий крик взбешенного зверя разорвал ему грудь, он с голыми руками бросился на мерзавца и подмял его своей тяжестью. Застигнутый врасплох Антонино все же сумел пырнуть его ножом в предплечье, но Петер, не обращая внимания на рану, обеими руками схватил его за горло и стал душить. Преступник принялся судорожно хватать ртом воздух, однако Петер продолжал безжалостно сдавливать ему шею. Порез кровоточил, но он совершенно не ощущал боли. Жизнь Антонино Катании превратилась в легчайшее дуновение, вот-вот готовое оборваться.

И тут Петер ослабил хватку. Его противник потерял сознание, сам же он, напротив, пришел в себя и вновь обрел способность рассуждать здраво. Он не был убийцей. Он до сих пор ни разу никого не лишил жизни и не собирался делать это сейчас. Сняв с себя галстук, он заломил за спину руки Антонино и крепко связал их. На верстаке стоял телефон. Петер позвонил в полицию, продиктовал адрес сыроварни и сообщил:

— Здесь находится нарколаборатория. Вы найдете здесь и наркодельца. Его зовут Антонино Катания.

Он медленно опустил трубку на рычаг и вышел.

Ему оказали первую помощь в клинике «Салюс». Ночь он провел в Болонье, а наутро улетел в Соединенные Штаты, чувствуя, что должно пройти время, прежде чем он найдет в себе силы вернуться на виллу и ответить на вопросы Марии.

15

Петер вернулся на озеро, когда солнце начинало склоняться к закату. Мария радостно бросилась ему навстречу.