Мой любимый негодяй - Эви Данмор

Люси помнила этот тон. Обычно он предшествовал наказанию.

Томми поджал губы, однако направился к двери.

До тех пор, пока он не вернулся, никто не проронил ни слова.

Сесиль действительно выглядела так, словно предавалась разврату в кустах и теперь продолжает жить лишь ради того, чтобы раскаяться. Волосы в беспорядке, хорошенькое личико покрыто пятнами и опухло от слез. Люси опешила – неудивительно, что все присутствовавшие здесь мужчины бросились на защиту бедняжки; она и сама принялась бы утешать девушку, если бы не знала, как обстоят дела.

Сесиль заметила стоящего у стола Тристана, и ее глаза расширились до уровня паники. Однако, когда она узнала Люси, паника сменилась замешательством. А после того как Уиклифф проинформировал подопечную о заявлении Люси, и вовсе окаменела.

– Итак, Сесиль, что ты можешь сказать теперь? – спросил Уиклифф.

Сесиль заявила ясным и высоким голосом:

– Мне кажется, что кузина Люси хочет предъявить права на лорда Баллентайна.

Брови Уиклиффа удивленно поползли вверх. Адвокаты начали перешептываться. Это атака, а не оборона!

Люси скорчила гримасу:

– Сесиль, я скорее соглашусь, чтобы мне вырвали все зубы, чем выйду замуж.

– Для чего же тогда… – забормотала Сесиль, – почему же тогда вы сказали, что вы и он… – Она слегка вздрогнула, словно не могла заставить себя произнести нужные слова. Затем наморщила нос, как бы борясь со слезами.

– Сесиль, – вновь заговорил Уиклифф, уже заметно строже. – Еще раз: что ты можешь сказать по делу? Конкретно?

Сесиль посмотрела Люси в глаза, впервые, с тех пор как вошла в библиотеку:

– Вы никогда меня не любили. Я даже осмелюсь сказать, вы мне завидовали.

– Завидовала? – Люси искренне удивилась.

Сесиль кивнула:

– За то, что я заняла ваше место. И возможно, сейчас вы хотите в отместку разрушить мое счастье.

За спиной Сесиль графиня Уиклифф зажала рот ладонью.

Люси покачала головой:

– Мне никогда не принадлежало занятое тобой место, Сесиль. И, как известно, в этом доме я не была счастлива. А что касается твоего счастья… Ты действительно веришь, что поступаешь справедливо, принуждая лорда Баллентайна к браку?

Сесиль смотрела на нее, прищурившись. В глубине глаз таился злобный блеск.

– Остановитесь! – Томми с мрачной решимостью выступил вперед. – Мне это не нравится. Мы что, на перекрестном допросе? Сесиль никого ни к чему не принуждает!

– Тогда почему я здесь? – негромко спросил Тристан. Он прислонился к столу и скрестил ноги, выглядя обманчиво праздным. Однако Люси чувствовала, что под маской спокойствия скрывается бешенство. И к несчастью, гнев направлен в основном на нее.

Томми обрушился на Тристана:

– Потому что леди не в состоянии обсуждать в деталях такие постыдные вещи, да и не обязана: ее видели с тобой, а потом она исчезла на несколько часов без сопровождения. Этого достаточно, чтобы ее погубить, и Бог свидетель, ты поступишь как джентльмен!

Тристан улыбнулся:

– А вот твоя сестра заявляет, что я обесчестил и ее. Этого, кстати, я не отрицаю. Так что же, ты предлагаешь мне жениться на обеих? Бидль?

– Э-э-э… – проблеял адвокат.

– У него татуировка! – выпалила Сесиль. – У лорда Баллентайна татуировка на груди.

Все головы снова обратились к ней. У Люси на миг остановилось сердце. Затем она взглянула на Тристана и по глазам поняла – он тоже удивлен.

– Сейчас мы все и выясним, – прогрохотал голос Рочестера. – Вы можете описать нам татуировку?

Сесиль покраснела как свекла. Рочестер ободряюще кивнул, и она продолжила:

– Татуировка находится на правой стороне груди.

Уиклифф повернулся к Тристану:

– Это верно?

– Верно, – ответил он.

Томми ринулся в бой:

– Ты… как ты посмел…

– Постойте, – вмешалась Люси. – Сесиль вполне могла подслушать разговоры в дамской комнате. Она необязательно видела татуировку своими глазами.

– Чушь! – воскликнул Уиклифф. – Разве девушка вращается в таких кругах, где обсуждают татуировки лорда Баллентайна в присутствии юных дебютанток?

Ну конечно, отец понятия не имеет, какие темы обсуждают дамы между собой в укромных уголках во время светских вечеринок, где вино льется рекой.

Люси посмотрела на Сесиль в упор. Кузина выглядела крайне измученной, однако глаза горели безрассудством. Нет, она не уступит.

– Вы могли бы описать татуировку?

Конечно, это риск, но терять уже нечего.

Поднялся ропот – голоса протестовали, сожалели, призывали…

– Там изображена… э-э… обнаженная танцующая женщина, – произнесла Сесиль, сверкнув глазами и украдкой покосившись вправо.

У Люси по спине пробежали мурашки.

– Вы уверены? – поспешно переспросила она.

Сесиль обнажила мелкие зубки:

– Вы ужасно назойливы, кузина.

– Так, значит, женщина?

– Я все сказала.

– А вы не заметили в ней ничего необычного?

Сесиль подалась вперед:

– Она совершенно точно была обнажена.

– Совершенно точно? Значит, вы видели ее с близкого расстояния?

В библиотеке на миг стало тихо. Все проигрывали в уме ситуацию, в которой обнаженная грудь Тристана оказалась на близком расстоянии от Сесиль.

– Стало быть, четыре руки не показались вам необычными?

Сесиль немигающе уставилась на нее.

Затем в глазах зажглось понимание, словно она наконец разгадала хитрую головоломку.

– Вы пытаетесь меня провести! Как она может иметь четыре руки?

– Довольно, – объявил Уиклифф. – Покончим с этим. Джентльмены…

– Как ни странно, – подтвердил Тристан, – у нее четыре руки.

Все повернулись к нему. И лишь Сесиль сделала шаг назад.

– Доказательства требуются? – Тристан начал развязывать галстук.

– Ради бога, не надо! – в один голос забормотали потрясенные Уиклифф, Томми и Рочестер.

Несмотря на недавнюю угрозу утраты лицензий, адвокаты с карандашами на изготовку принялись спорить, чья возьмет, при этом яростно перебивая друг друга, словно попали на соревнования по теннису. Вот только вместо мяча здесь перебрасывались гранатами.

Леди Уиклифф выступила вперед. Кожа обтягивала ее бледное лицо, словно маска; рядом с племянницей графиня смотрелась восковой фигурой.

– Сесиль, – она протянула к девушке руку, – скажи, что это неправда.

Сесиль продолжала молча пятиться.

– О боже, – простонал Уиклифф.

Взгляд Сесиль заметался по комнате; нижняя губа тряслась.

– Меня уговорил Артур. Это была его идея… он сказал… татуировка… заверял меня… я не хотела… – Она уставилась на Тристана полными слез глазами: – Вы бросили меня на ярмарке. Я побежала за вами и заблудилась.

– Вон отсюда, – скомандовал Уиклифф адвокатам. – Немедленно!

– Я пошла на лодочную станцию, чтобы поплакать в одиночестве, потому что лорд Баллентайн говорил со мной очень грубо. – Сесиль разрыдалась. – А потом уснула от изнеможения, прямо на его пиджаке. Когда проснулась, было уже поздно и совсем темно. Я поняла, что нахожусь в лодочном сарае. И мне пришлось идти домой без сопровождения. У меня не было выбора.

– Выбор у вас был – не порочить мое имя, – ласково проговорил Тристан.

Она скептически взглянула на него:

– Меня разыскивали, а значит, скандала не избежать. Если бы вы не были в нем замешаны,