Мой любимый негодяй - Эви Данмор

– За этим спектаклем стоите вы? – По пути в Ньюбери Тристану пришло в голову, что такая версия вполне реальна.

– Нет. – Рочестер слегка усмехнулся. – Это твоя кара. Расплата за грехи.

Позади негромко кашлянул Уиклифф:

– Сознаюсь, меня удивляет, что брак с моей подопечной представлен как наказание. – Он занял позицию рядом с Рочестером и Томми Тедбери, создав единый фронт. – С учетом всех обстоятельств для вас, Баллентайн, это выгодная сделка. Поэтому я недоумеваю, почему вы вынуждаете нас за собой гоняться – сначала затягивали с подписанием контракта, потом обесчестили девушку, а теперь отказываетесь принять единственно правильное решение, в то время как все очень просто.

– Если просто, то почему же вы явились с адвокатом и притащили меня сюда на аркане?

Уиклифф пожал плечами:

– Помолвка выглядит неизбежной, а документы до сих пор не подписаны.

Тристан повернулся к Бидлю. Тот, похоже, чувствовал себя некомфортно перед лицом превосходящего по численности противника.

– Бидль, мне не нравится, когда меня к чему-либо принуждают. Что говорит по этому поводу закон?

Адвокат переступил с ноги на ногу.

– Алиби на прошедшую ночь может спасти положение, милорд. Конечно, оно не решит возникшие у леди проблемы касательно ее репутации, однако поможет вам сохранить реноме в глазах семьи и общества.

Очень плохо. Разумеется, Тристан рассмотрел этот вариант: признаться Уиклиффу, что спал с его дочерью. Тогда граф дважды задумался бы, кто на ком должен жениться.

В поезде, глядя на милые деревенские пейзажи, проносящиеся за окном и снова тающие в летнем мареве, Тристан проиграл в уме все возможные варианты своего будущего. И каждый оканчивался мрачным тупиком. Ни один путь не вел к Люси. Люси… Его своенравная фея, его любовь. Тело изнывало от желания броситься к ней, пусть даже через тысячу миль. И теперь, на грани вечной разлуки с Люси, Тристан взглянул в лицо правде: а ведь он может жениться на ней прямо сегодня. Не для того, чтобы спасти себя от существования с Сесиль или бесславных интриг, необходимых, чтобы избежать ненужной женитьбы; не ради «Лондонского печатного двора»; не потому, что брак с Люси стал бы превосходным союзом двух аристократических семей. Он мог бы жениться на ней, потому что она была неизменной, она была для него светом. Если сейчас раскрыть тайну, он получит Люси. А она его возненавидит. Однако она будет принадлежать ему; темная, эгоистичная часть Тристана нашептывала, что это заманчиво и того стоит. Но перед прибытием в Ньюбери он уже знал, что никогда так не поступит – лучше снова пойти под пули, чем подрезать Люси крылья. Пустота в груди уступила место ледяной ярости.

– Алиби? – нетерпеливо воскликнул Уиклифф. – Даже если алиби имеется, все равно единственно правильный выход из сложившейся ситуации – взять мою подопечную под свое покровительство и дать ей свою фамилию.

– Он так и поступит, – объявил Рочестер. – Он знает, что в противном случае уничтожит и ее, и себя.

Тристан ответил язвительной улыбкой:

– Ради правды и справедливости скажите, она точно утверждает, что я заманил ее на лодочную станцию?

Рочестер скривился.

– Вряд ли необходимо выведывать у леди унизительные подробности, – сказал Уиклифф. – Главное, что ситуация совершенно прозрачна, и к тому же имеются свидетели.

Из холла донесся звук торопливых шагов.

За спиной распахнулась дверь.

Все замерли с изумленными лицами.

Тристан сразу догадался, кто удостоил их неожиданным визитом, и медленно развернулся, стараясь унять внезапно заколотившееся сердце.

Щеки Люси горели от ярости, растрепавшиеся волосы упали на лицо. Женщина явилась мстить.

Увы, когда Люси прошагала в комнату, решительно подняв узкий подбородок, Тристан понял, что она собралась мстить – ему.

Он бросился наперерез:

– Люси, не надо…

Она проигнорировала его и решительно обратилась к лорду Уиклиффу:

– Лорд Баллентайн невиновен. Я – его алиби. Он всю ночь провел со мной.

Глава 35

Библиотеку наполнила оглушительная тишина. Затишье после взрыва, отрешенно подумала Люси. Всех словно шрапнелью осыпало. Должно быть, время замедлилось, после того как она вошла в комнату. Томми, мать, мужчины с блокнотами – очевидно, адвокаты, – все замерли, вытянувшись по струнке, будто оловянные солдатики в человеческий рост. Кресло Уиклиффа стояло там же, где и много лет назад. А вот диван «честерфилд», за которым Люси неоднократно пряталась с книгой или шахматами, был совсем не такой внушительный, каким она его запомнила. Обычный простой диван. Потолок стал заметно ниже, книги на полках покрыты пылью, потертый даже по стандартам сельского дома ковер… Неужели отсюда все начиналось?

Встреча с отцом тоже оставила ее на удивление равнодушной. Как и библиотека, Уиклифф постарел и съежился, мимические морщины у рта заметно углубились. Он так и застыл с выпученными глазами. И этого человека она в отрочестве наполовину боялась, наполовину ненавидела?

Рочестер сделал шаг вперед, и Люси стремительно вернулась в настоящее. Отец Тристана был все таким же высоким и импозантным; его зеленые глаза смотрели на Люси с неприкрытой враждебностью.

– Поясните, что вы хотели этим сказать!

– Я хотела сказать, – громко произнесла Люси, – что, поскольку лорд Баллентайн провел ночь в моей постели, он не мог в то же самое время скомпрометировать мою кузину.

Графиня Уиклифф сдавленно вскрикнула.

Люси осознала, что Тристан на нее смотрит, и отвернулась. Взгляд может ранить, а трещины в броне ей сейчас ни к чему.

– Прекратите записывать! – рявкнул Уиклифф. – Если хоть слово просочится за стены этой комнаты, я позабочусь, чтобы всех вас лишили лицензий.

Трое мужчин – очевидно, адвокаты – замерли с занесенными над блокнотами ручками.

Рочестер уставился на Люси:

– Неслыханное заявление. У вас есть доказательства?

– Вам требуется свидетель? – Люси развернулась к нему. – Как правило, во время подобных свиданий не принято приглашать в спальню третьих лиц.

– Замолчи! – прорычал отец Люси. Цвет его лица сменился с белого на пугающе красный.

Пульс Люси зашкаливал; стук сердца отдавался в ушах. Ситуация больше не казалась нереальной; бьющая через край энергия, которая гнала Люси по полям и придавала необыкновенную решимость, начала иссякать.

– Вы можете заткнуть мне рот, пока я здесь. Однако я немедленно обращусь в газеты и сделаю заявление. Полагаю, от меня не потребуют подтверждения, если выяснится, что имели место последствия. – Она демонстративно приложила руку к животу.

Все ахнули. Из комнаты словно выкачали воздух.

Тристан, не успев взять себя в руки, сделал шаг по направлению к Люси. Ей было достаточно одного взгляда на его побелевшее лицо, чтобы прочесть в глазах: «Что ты наделала?»

– Томас! – приказал Уиклифф, не отрывая глаз от ладони Люси, все еще прикрывавшей живот. – Приведи сюда свою кузину.

Шокированный Томми посмотрел на отца с осуждением.

– Немедленно! – рявкнул Уиклифф.