Вся Робин Хобб в одном томе - Робин Хобб

Ки помедлила, неуверенно оглядываясь кругом. Как прикажете торговаться и заключать сделки в подобном местечке? Ни тебе кресла, в котором можно было бы развалиться со скучающим и безразличным видом, ни тебе пива или вина, прихлебывая которое при необходимости можно скрыть миг раздумья и расчета… Если бы они взялись действительно договариваться на солнцепеке у ее фургона, Ки и то чувствовала бы себя более в своей тарелке. Однако женщина с птичьими глазами-бусинками не дала ей ни мгновения на размышления.

— Ты должна перевезти груз из Дайяла в Горькухи. Семь сундуков. Они должны быть доставлены в течение четырех дней, начиная с завтрашнего. Любая задержка приведет к вычетам. Четыре дня назначены, чтобы дать время слугам приготовить дом для размещения перевозимых вещей. Но после этого срока никаких задержек мы не потерпим!

— Кажется, я еще не говорила, что согласна на вас работать, — спокойно заметила Ки.

— А я, кажется, не говорила, что собираюсь тебя нанимать. И, будь моя воля, нипочем бы не наняла. К сожалению, Хозяин выбрал именно тебя, а его попробуй переубеди!

Только тут, с порядочным опозданием, до Ки дошло, что властно державшаяся старуха была здесь отнюдь не хозяйкой — в лучшем случае старшей служанкой. Ее манера держаться бесконечно раздражала Ки, но, видимо, это следовало списать на ее возраст и должность. Такие, как она, вечно подозревают младших слуг в праздности. Тем не менее вовсе ни к чему было заговаривать с Ки подобным тоном. Да еще и высказывать всякие там мнения.

— Повторяю: я еще не говорила, что согласна на вас работать, — сказала Ки, движимая духом противоречия. — К тому же я веду дела немного не так, как другие возчики, с которыми ты, наверное, сталкивалась. Во-первых, я жестко ограничиваю вес, который предстоит тащить моим коням, а во-вторых, всегда прошу половину вперед.

Она говорила холодно и спокойно, но про себя уже обдумывала дорогу через холмы, по которой можно было добраться в Горькухи в три дня, если не быстрее.

— Да знаю я все твои выверты, девка! — отрезала Глазки-Бусинки. — Я тебе что, какая-нибудь глупенькая-молоденькая служаночка, которая нанимает первого попавшегося возчика, в глаза его не видав и понятия никакого не имея ни о правилах, ни о расценках? Нет, возчица Ки, тебя выбирали долго и тщательно, хотя чтоб мне провалиться, если я понимаю за что!.. Груз, чтобы ты знала, будет нисколько не тяжелее, чем ты возишь обычно, и будет загодя упакован и размещен. Семья только настаивает, чтобы ты обращалась с ним со всей мыслимой осторожностью и ни в коем случае ничего не повредила. Мы будем в Горькухах прежде тебя, и там хозяева примут от тебя груз и самолично проверят все печати, не сломана ли какая!

Ки подняла бровь:

— Что хоть я такого повезу, чтобы разводить подобные предосторожности? Если что-нибудь незаконное — предупреждаю, за это я беру дороже…

— Да уж, вы, возчики, такие. Вы такие. Вообще-то не твое это дело, сорока, но я тебе скажу: ты повезешь некоторые домашние вещи, старинные семейные реликвии, не представляющие особой ценности ни для кого, кроме кровной родни. Так что живи спокойно. Все будет упаковано, как я уже сказала. Городская стража тебя не побеспокоит, это я обещаю. Все, что ты должна сделать, — это отвезти вещи по назначению и там получить оставшуюся часть платы. Так сколько, говоришь, ты просишь за поездку в Горькухи?

— В это время года — тридцать дрю, — ответила Ки. — Зимой было бы уже две штуки. Но пока погода еще держится, дороги не развезло… В общем, тридцать дрю, и, по-моему, это довольно-таки дешево.

И Ки сложила руки на груди, готовясь спокойно выслушать встречное предложение.

— Ха!.. Ну ничего себе дешево!.. Ох, предупреждала же я Хозяина, да разве ж он меня слушает! Присоветовал ему, видите ли, тот его дружок-нищий, и все тут. Откуда он взялся, чтобы его в подобном обществе принимали, хотела бы я знать?.. В общем, велели мне его милость заплатить тебе, сколько назначишь. Вот тебе твои тридцать дрю задатка, но учти, если хоть одну самую маленькую печать поцарапаешь — в Горькухах не получишь ни единого медяка…

— Я приеду за грузом завтра на рассвете, — перебила Ки. Говоря о тридцати дрю, она вообще-то имела в виду пятнадцать сейчас и еще пятнадцать потом. Если Глазкам-Бусинкам было угодно истолковать ее слова как тридцать сейчас и тридцать в Горькухах и ответить согласием — Ки разубеждать ее не собиралась. Если у них денег куры не клюют — их дело. С точки зрения Ки, сделка была такова, что можно было не обращать внимания на воркотню.

— Погоди, — сказала тут Глазки-Бусинки. Точно таким же тоном Ки приказывала своим коням стоять смирно, дожидаясь ее возвращения. Взмахнув шуршащими юбками, матрона стремительно развернулась и исчезла за дверью прежде, чем Ки успела вставить хотя бы словечко. Она насторожила уши, предполагая услышать удаляющиеся шаги, но ниоткуда не доносилось ни звука. Ки испытала немалое искушение подойти к двери и выглянуть, но справилась с собой и не стала подсматривать. Она неторопливо обошла комнату, но не обнаружила ничего, что ускользнуло бы от первого взгляда. Окна, расположенные необъяснимо высоко, оставались неразрешимой загадкой.

Перезвон монет, раздавшийся за спиной, заставил ее резко обернуться. Старая служанка как ни в чем не бывало стояла возле стола. На столе же красовался прямоугольник кремового пергамента и на нем — два столбика монет, по пятнадцати в каждом. Глазки-Бусинки постучала желтоватым ногтем по краю стола и жестом указала Ки на лежавшие там предметы.

— Вот твой задаток, — сказала она. — И контракт, который его милость честь честью подписали еще четыре дня назад. Я его прочту тебе, а ты поставь крестик в знак того, что выслушала и поняла.

Ки подошла, цокая подковками сапог по черному каменному полу. И молча накрыла ладонью пергаментный лист, припечатав его к столу. Свободной рукой она сгребла выложенные монеты и ссыпала их в потертый кожаный кошель, висевший на поясе. А потом наклонилась над контрактом, держа руку так, чтобы можно было читать, не давая забрать лист со стола.

Серый свет, лившийся в окно, показался ей каким-то неверным. Контракт был начертан твердым и энергичным почерком, четкими т'черийскими письменами по гладкой поверхности пергамента. Текст был кратким и не содержал ни единого лишнего слова. Возчица Ки возлагала на себя обязанность доставить порученный ей груз к порогу Карн-Холла, что в Горькухах, не позднее чем через четверо суток. Груз должен прибыть туда в идеальной целости, в