Время Волка - Юлия Александровна Волкодав

Ей очень хотелось с кем-нибудь посоветоваться, но с кем? С главным редактором журнала-заказчика? Глупо, журналистам нужны сенсации, и чем больше «жареных» фактов о Волке сообщит Натали, тем для них лучше. С подругами? Теми самыми, которым она врала, что ли? С родителями? Невозможно. Их она никогда не посвящала в подробности семейной жизни, отделываясь дежурным ответом: «У нас всё хорошо». Тем ответом, который всех устраивал, который от неё хотели услышать. Это ведь папа приучил её ещё в первые годы совместной жизни с Волком.

Натали уже и не помнила в деталях, что произошло, чем Лёня её обидел. То ли забыл про годовщину свадьбы, улетел на гастроли и даже не позвонил. То ли ей доложили об очередном романтическом увлечении Лёни. Не суть важно, обстоятельства стёрлись из памяти, она помнила только ощущение жуткой обиды и безысходности. В отчаянии Натали поехала к родителям. Появилась на пороге родного дома с небольшим чемоданчиком, куда сложила самые любимые платья, косметику и подаренную на свадьбу фарфоровую вазочку. Дверь открыл отец. Посмотрел на её заплаканное лицо, на чемодан и сразу оценил ситуацию, встал на пороге, перегородив проход.

— Пошла домой, дура, — отчеканил её любимый, её замечательный папа, который в детстве всегда защищал дочь от обидчиков.

Натали дар речи потеряла. Уже готовый сорваться с языка рассказ о подлеце-муже застрял в горле. Она размазывала по щекам слёзы и в изумлении смотрела на отца.

— Даже знать ничего не хочу. Он — твой муж. Надо было думать, когда за него выходила. А теперь молчи и терпи такого, какой есть.

Так Натали в один день узнала и секрет прочного брака родителей, и то, как ей надо себя вести в дальнейшем. Молчать и терпеть. А ещё улыбаться и изображать для посторонних, что у них всё хорошо.

Да, всё замечательно просто. Телефон молчал уже больше недели. Она прекрасно знала, что Лёню выпустили под залог. Трудно оставаться в неведении, когда все телеканалы сочли своим долгом осветить эту историю. И если консервативный Первый по крайней мере остался в рамках приличия и понадеялся, что недоразумение с известным и уважаемым артистом скоро разрешится, то другой, особенно «любимый» Лёней канал постарался докопаться, кто такая убитая Лиза Петрашевская, и сделал массу любопытных предположений относительно того, что Волка с ней связывало. Постельный мотив был, конечно же, на первом месте.

Сволочь! Старая похотливая сволочь, волочащаяся за каждой юбкой. Стоило Натали вспомнить унизительную сцену в СИЗО и не менее унизительный для неё сюжет телеканала, как внутри всё начинало кипеть от злости. Нет, надо рассказать всю правду. Пусть люди узнают, каков их любимый артист, ветеран, мать его, сцены, на самом деле.

И всё-таки она беспокоилась. Лёня должен был позвонить, не в его правилах исчезать так надолго. Где его черти носят? Опять у Карлинских поселился? Или поехал к очередной даме сердца? Господи, сколько их у него? Натали звонила домой, и Дарья бодро рапортовала, что Леонид Витальевич в Москве, регулярно появляется, очень занят на съёмках. Врала, конечно. Деревенская дура. Она работала у них уже лет десять, и с первого дня окончательно и бесповоротно встала на сторону Волка. Постоянно пытается его прикрывать, носится перед ним на задних лапках. Натали давно бы её выгнала, но Лёня жёстко заявил, что не потерпит череды посторонних людей в доме. «Или оставляй Дарью, или готовь и прибирайся сама. Я к ней-то еле привык. Ты хочешь у нас проходной двор устроить?» Он не шутил, Натали стоило немалых усилий уговорить его вообще взять домработницу. Господин артист же превыше всего ценит покой и уединение, а жена, значит, должна триста квадратов на карачках сама мыть?

Почему же он не звонит? Воспринял всерьёз её слова о разводе? Обиделся за пощёчину? Да глупости, как будто в первый раз. В последние годы она уже не скрывала своего раздражения, и ссоры случались часто, и до рукоприкладства доходило. Исключительно с её стороны. Она кричала, а он молчал. Тогда, чтобы добиться хоть какой-то реакции, Натали могла залепить ему пощёчину или просто толкнуть, выплеснуть эмоции. Он ни разу не дал сдачи, чёртов джентльмен с кавказским воспитанием, считал, что женщина неприкосновенна, и его невозмутимость ещё больше выводила Натали.

Она как раз возвращалась после прогулки, поднималась в свой номер на лифте, когда зазвонил телефон. Не глядя нажала кнопку приёма в надежде услышать знакомый, чуть растягивающий гласные голос. Но трубка защебетала тонким голоском Зейнаб, жены Кигеля. «Заклятой подруги», как называла её Натали.

— Наташенька, как ты поживаешь?

Она терпеть не могла, когда её называли Наташей. Всегда представлялась «Натали» и не позволяла никаких склонений. Лёня в первые годы пробовал экспериментировать, она была и «Натусей», и просто «Тусей», но каждый раз упорно его поправляла, и он в итоге привык. Но Зейнаб перевоспитанию не поддавалась. Такая же упёртая, как и её муж, и с той же отвратительной привычкой лезть в чужие дела.

— Нормально поживаю, — процедила сквозь зубы Натали, ожидая какой-нибудь гадости. И гадость незамедлительно последовала.

— Слышала в новостях про Лёню. Такой ужас, такой ужас. Но я уверена, всё образуется. Артиста никто не посмеет тронуть, тем более в таком возрасте…

В каком возрасте? Ну в каком возрасте, хотелось закричать Натали. Что вы все из него старика делаете? Твой Андрей-то уж постарше, наверное. Вопрос возраста мужа для неё всегда был сложным, особенно после того, как Лёня начал болеть.

— Я тебе по поводу нового выпуска «Сплетника» звоню. Ты, Наташенька, главное, не расстраивайся. Они все такие. Думаешь, я с Андреем меньше натерпелась? Ну ты же помнишь историю с Зайцевой? Но ничего, перемололось. Это у них уже последние всплески. Потерпи, пройдёт пара лет и будете жить спокойно, как бабушка с дедушкой.

— Не понимаю, о чём ты, — холодно проговорила Натали. — Я не читаю жёлтую прессу. Прости, Зейнаб, мне Лёня параллельно звонит.

И хотя никто ей не звонил, Натали прервала вызов, а потом и вовсе отключила телефон. Сучка. Вы с Кигелем, может, и живёте как бабушка с дедушкой. А ей всего сорок четыре!

Но главный посыл Зейнаб она уловила и уже не могла игнорировать. Натали вернулась в холл гостиницы, отыскала газетный киоск, купила свежий выпуск «Сплетника» и торопливо спрятала его в сумочку, как будто боялась, что её увидят с компрометирующим изданием в руках. На самом деле, ничего особо компрометирующего в «Сплетнике» не было. Обычный бульварный журнальчик, полностью оправдывающий своё название.

Только войдя в номер, она раскрыла издание, быстро пролистала в поисках