Нора под миром - Марина Казанцева

— Какой дурак тебя на свадьбу пригласил? — немедленно завелась оса. — Это меня на свадьбу пригласили!

— Девушки, девушки! — безуспешно пытался встрять в перепалку Жучинский. — Где Мургатый? Нас тоже на свадьбу пригласили!

Но «девушки» не слушали. Они снова взмыли над землёй и, перепихиваясь прямо на лету, направились к своему дому.

В домике ругань вспыхнула с новой силой.

— Ты скопировала моё платье?!!!

— Врёшь ты! Я его сама придумала!!

— Ты всё у меня сдуваешь!

— Нет! Это ты всё у меня сдуваешь!!!

— Сейчас. Проорутся немного. — пообещал Жучинский.

Сёстры не обращали на слежку никакого внимания. Они начали новую перепалку. Да ещё с таким азартом! Разлетались в разные стороны и шли на таран. А внизу бегали, как заводные, пауки.

Раздолбанный цветок — истоптанный и грязный. Жених валялся в стороне и сотрясался от рыданий. Пердюк Мамонич призывал всех сохранять спокойствие.

— Куда ребёнка подевали?! — грозно опустилась Наташа посреди раздавленных мух и покиданных комаров.

Пауки начали робко прятаться друг за друга. А паучихи, наоборот, нахально вылезли вперёд.

— Глядите-ка на неё! Явилась! Где ты раньше-то была?!

— А ну, говорите! — храбро выскочил вперёд Казяв Хитинович. — Где принцесса?!

— Смотрите! — закричали пауки. — Это он! Сказочник Жучинский! Это всё из-за тебя, злодей! Это ты выставил нас монстрами на всю Эльфиру! Бейте гада!

Наташа и сказочник-злодей кружили над поверженным деревом, ещё выше терзали друг дружку осы. А внизу бегали и сталкивались пауки.

— Иди сюда, мерзавец! — взывали паучихи. — Хоть ты и несъедобный, мы тебя просто так прикончим!

— Я обещаю! — кричал Казяв Хитинович. — Больше никаких сказок про пауков! Только отдайте нам принцессу!

Пердюк Мамонич взобрался на сучок и грозил оттуда костлявым кулачишком:

— Жучинский, ты покойник!

— Заткнись, дура! — орала Грыжа.

— Сама заткнись! — визжала Абордажь.

Всеобщее столпотворение.

— Стойте! — вдруг вскочил на дерево Мургатый. — Прекратите! Это просто гадко! Как вы можете?! В такой момент!!

Он снова зарыдал.

— О моя принцесса! Она в плену у Кретинакера! Я пойду! Я буду биться! Я победю! Она увидит и поверит!

Паук забегал по бревну туда-сюда, истерично дёргая себя за волоски.

— Она увидит. Она узнает. Она поймёт. Она поверит. Она полюбит.

— О великая Эльфира… — потрясённо молвил Жучинский. — Кретинакер…

— Кто такой Кретинакер? — чувствуя настоящую беду, спросила Наташа.

— Это муравьиный лев. — ответила сверху Грыжа, тараня в бок Абордажь. — Вот тебе, дура! Не будешь у меня платья сдувать!

— Да! Он крюгер! — крикнула та, хватая Грыжу жвалами за полосатый зад. — Вот тебе, зараза, за ягодку!

— Ну, подлая! — взвизгнула зараза. — Не крюгер, а фюрер, дура!

— Умоляю, ваше королевское величество! — взмолилась Наташа, падая перед Мургатым на колени. — Скажите, куда этот фюрер утащил ребёнка?!

— Да, да! — дудел сверху ненавистный паукам Жучинский. — Куда, скажите?!

Он опасался садиться наземь.

Мургатый перестал драть на себе волоски и обратил к Наташе сплошь зарёванную морду. Был он отвратителен и безобразен. И голос у него был такой, про который говорят, что с таким только сидеть в сортире и кричать "занято!" И лапы его гадкие сплошь волосаты. Но глаза у него были печальные. Все десять.

— Мы только хотели принести друг другу клятвы верности. — заговорил он. — Как откуда ни возьмись налетели муравьиные львы. Это ужасные создания. Принцессу вырвали из моих рук и унесли. Я бросился за ней, но упал и ударился головой.

— Да врёшь ты всё! — рявкнула сверху Грыжа. — Ты спрятался, козёл! Абордажь, стой там, я сейчас тебе как врежу!

— Ну вот, опять! — разревелся Мургатый.

— Точно! — подтвердила Абордажь. — Бросили принцессу и удрали!

И осы сцепились в воздухе.

Мургатый повесил голову.

— Я вас не упрекаю. — сказала Наташа с интонацией, обратной заявлению. — Вас слишком много обижали. Скажите нам, куда муравьи утащили девочку, и мы отправимся её спасать.

— Они промчались, словно ураган. Они неслись подобно бешеной стихии. Для муравьиных львов препятствий нет. Они берут добычу и уходят, как победители.

— Э, Мургатый, да ты поэт. — заметил недоступный паукам Жучинский.

— Куда?! — потеряв терпение, крикнула Наташа.

— В свой город. — дружно сказали свалившиеся на дерево подружки.

Маленькая компания летела над редкими лесными травами, растущими сквозь пожухлую хвою. Первыми с руганью и обзывалками летели осы. Следом — эльф в джинсиках и топике. Рядом — жук-бронзовик, бесстыжий сказочник, обидчик пауков. Внизу торопливо мчался его величество Мургатый и не успевал.

— Смотрите, вон их город! — крикнула Грыжа.

— Чего ты влезла, дура?! Я сама хотела им сказать! — заорала Абордажь и они принялись выяснять, кто кто первый должен был сказать.

Город представлял собой высоких холм. Наверно, для человека нормального роста это была бы маленькая горка. Но для эльфа и жука город был огромен. И сплошь издырявлен входами.

Мургатый безнадёжно отстал, если вообще не повернул назад. К тому же, он тут абсолютно бесполезен.

Осы самозабвенно занимались перебранкой, а Наташа с Жучинским предприняли попытку разведки с воздуха. Они принялись кружить невысоко над верхушкой муравейника. И тут же подверглись обстрелу зенитных батарей.

На верхушку города выскочили полсотни крупных чёрных муравьёв и в воздух полетели едкие струи муравьиной кислоты. Разведчики едва успели убраться.

Всей операцией командовал один крупный муравей в фуражке с большой кокардой.

— Батарея, к бою! — крикнул муравьиный лев. — По вражеским лазутчикам! Прямой наводкой! Безжалостно! А-гонь!

Струи взлетели с удивительной точностью и попали в то место, где только что были лазутчики.

— Промашка! — носился внизу и раздавал затрещины щеголеватый офицер. — Пойдёте все на силос!

— Что делать?! — закричала Наташа. — У меня нет боевого опыта! Как отбить ребёнка?!

— Голубушка! — взвыл Жучинский, уворачиваясь от очередной струи и торопливо уходя на высоту. — Хотите я придумаю про негодяев сказку?! Они побегут за мной, а вы полезете искать ребёнка!

— Надо звать наездников! — завопила Абордажь, валясь с высоты прямо на боевого офицера.

— Держись, зараза! Я иду на помощь! — и Грыжа тоже пошла на аварийную посадку.