Нора под миром - Марина Казанцева

Кто мог, тот из варенья выдрал уши. А кто не мог, лишь поморгал глазами.

— Ха-ха! — сказала старая мушилла. — Как славненько я вас всех подловила! Кто б знал, что можно так попасться на забродившее варенье! Ну, мухи, слушайте сюда! Я старая и мудрая колдунья! Когда принцесса ваша родилась, меня не допустили до банкета. Я обозлилась и затаила злобу. И поклялась ужасной клятвой: не встретит принцесса ваша круглой даты! Вот всё по-моему и вышло. Запомните, все женихи и царедворцы, что я у вас теперь принцесса! И тот, кто первый оторвётся от забродившего варенья, тот станет мне сегодня мужем! А ну, погнали, обормоты!

— Вя-аааа! — разревелись гусеницы.

— Нет, нет! На то она и сказка, чтоб появился белый рыцарь. Старуха только всё сказала, залезла, сыпя пыль, на кресло, как вдруг откуда ни возьмись влетает в залу королевич!

— Простите, други, задержался! Сердечно кланяюсь принцессе! Прекраснейшая королевна!.. — и обомлел: — Что там за рыло?

Старуха глянула в пенсне: посередине зала лихой гарцует комаришка. Усы колечком, нос иголкой. А ножки стройные такие!

— А принцессы дома нет. — сказала ведьма. — Я за неё сегодня подежурю.

— Врёт она, — шепнул из бублика придворный. — Принцессу утащил паук. А мы тут все скорбим глубоко.

Паук меж тем принцессу пьяную приклеил туда, куда и собирался: прямо в центр паутины. И детушек своих голодных к обеду сладкому скликал. Представьте все, что за коварство: мерзавец был уже женатый!

Принцесса чувствует сквозь хмель, что в двух платьях и одном указе ей как-то очень неудобно. И говорит, слегка икая:

— Мужчина, дайте мне очки.

— О, моя милая принцесса, — любовно проурчал негодник. — все ваши трудности — пустяк. Я уверяю вас, что скоро, минут примерно через десять, вам будет абсолютно не до платья. И ещё меньше до очков.

— О, баловник. — она сказала. — Как долго будешь меня мучить своими сладкими словами? Давай скорее, безобразник, с тобой вдвоём уединимся.

— Да я бы рад. — сказал мерзавец. — Но ведь детишки есть хотят.

— Корми скорее свою свору! — сердито молвила принцесса.

— Сейчас, голубушка, кормлю!

Лишь только это он промолвил, взял вилку, ножик и салфетку и всем ста сорока детишкам хотел привить культуру пищи, как в дом влетел прекрасный принц.

— Прочь, вражина! Убрал от королевны свои лапы! Принцесса, вас чуть не совратил паук!

— Что вы такое говорите? — принцесса очень удивилась. — Кто тут паук? Я ничего вокруг не вижу!

— Это не я. — нахально отвечал вражина. — Это он паук.

Он было думал, что сейчас начнёт плести за словом слово, опутает брехнёй мальчишку, закрутит, словно паутиной. И на обед его спокойно своим детишкам поднесёт. Не тут-то было, рыцарь смелый со шпагой ловко налетел. И негодяя прямо брюхом на ту иголочку надел!

— И правильно козлу досталось! — сказала Катька.

— Абсолютно! Потом была большая свадьба. Очки так, правда, не нашлись. А ведьму из принцесс прогнали.

— И как у них, с тем комаром любовь была? — спросила меховая дама.

— Была, была, голубчики. Была. — согласился рассказчик.

— И что же, родились детишки? — счастливо спросила моль.

— Нет, — виновато ответил Казяв Хитинович. — не родились. Какие ж, в почку, тут детишки — у мухи с комаром! Вот в этом вся мораль: уж коль не видишь без очков, так и не суйся к кавалеру!

ГЛАВА 31. Его величество Мургатый

"Пока я не вернусь с Селембрис, в том мире ничего не произойдёт"

Кто сказал эти слова? Наташа поворочалась на листе. Крылышки едва слышно зашуршали. Сон неторопливо утекал. Девушка поднялась и обвела вокруг себя сонными глазами.

Катька спала на листике, свернувшись в клубочек. Длинные стрекозиные крылья слабо трепетали: ей снился сон. Одна ножка эльфа была в сандальке, а на второй — грязненький носочек.

Все спали. Зелёные гусеницы подёргивались во сне. Лохматая мадам, жужелица, Махаон. Маленькая тля с закрытыми глазами грызёт листочек. А вот и Казяв Хитинович Жучинский. Похрапывает.

Рассвет занимался, розовел восток. Подуло лёгким ветерком. Листва едва флуоресцировала. Нежный пар потоками восходил с просыпающегося луга. Заструилась птичья трель, травы задышали.

В кристальном воздухе утра самозабвенно кружил под песню колокольчиков одинокий эльф. Гостья из другого мира.

— Друзья мои. — растроганно сказал Жучинский. — Я уверяю, это ненадолго. Как можно отказать гостям?! День-два, туда-обратно, и я снова с вами. Такое дело все-таки: девочкам нужны волшебники. Я только провожу и к вам опять. Мы ещё посидим на ветке вечерком. У меня в запасе ещё ой как много сказок!

— Казяв Хитинович, — жалобно сказала маленькая тля. — мы будем ждать вас.

— Да, голубчик, вы уж постарайтесь. — солидно проронила меховая дама, но было видно, что ей тоже жалко расставаться с бронзовиком.

Вся дружная компания столь разных насекомых прощалась с собравшимися в поход эльфами и их добровольным провожатым — Жучинским. Благородный старый сказочник не мог оставить в беде гостей.

Чудесный подарок Селембрис — эльфийские крылья! Вся троица легко летела над лугом. Их путь лежал на юг. Там, по словам жука, жили волшебники. Однако, особенно расслабляться не стоило: в чудесном подлунном мире тоже есть и свои хищники, и свои враги.

Погода к вечеру внезапно поплохела. Весь день светило солнышко, всё было замечательно. А тут вдруг откуда-то потянуло прохладным ветерком, какой-то дождливой свежестью.

— Пора трубить привал. — сощурясь на запад, проговорил Жучинский.

Но с привалом были сложности. До леса ещё полчаса лёту, а с неба уже летели тяжёлые мешки с водой — дождевые капли. Три путешественника завертелись на месте. Куда скрыться? Казяв Хитинович пророчил хороший ливень и слабые ромашки едва ли могли обеспечить путешественникам безопасный ночлег.

— А что вон там? — востроглазая Катька углядела неподалеку в траве что-то жёлтое. Все цветки прятались от дождика и большие лимонного цвета пятна не могли принадлежать маленькому цветочку.

— Полевые тюльпаны! — обрадовался Казяв Хитинович, определив по запаху. Все трое стремительно полетели к невысоким, но довольно крупным цветам.

Каждый такой цветок мог вместить троих Жучинских, но для эльфов полевые тюльпаны оказались впритык.

— Спокойной ночи! — пожелали они друг другу.

Цветок раскачивался на ветру, по жёлтому шатру стучал всю ночь настырный дождик. Внутри же было удивительно тепло: лепестки сомкнулись, не давая проникнуть сырости. Как ни странно, но спалось в тюльпане удивительно прекрасно.