Косыгин - Виктор Андриянов

Коноваленко стал главным художником Министерства геологии, продолжил заниматься своими камнями, но творить ему становилось все трудней. Худсовет Министерства культуры пришел к такому выводу: «Идейное содержание работ художника Коноваленко искажает образ советского и русского человека. А потому не рекомендуется их рассмотрение в Советском Союзе и за рубежом». Так фельдфебели от искусства вытолкнули из страны еще одного выдающегося творца. В 1981 году Василий Васильевич Коноваленко эмигрировал в Америку.

И еще один документ из того же 1973 года — письмо Арама Хачатуряна.

«Дорогой Алексей Николаевич!

Ваше письмо растрогало меня до слез. Не могу найти слов, чтобы в полной мере выразить Вам свою благодарность. Тепло и внимание, которое неизменно исходит от Вас, всегда грело и радовало меня.

Сейчас Ваше письмо самое лучшее лекарство для меня, ибо я еще нахожусь в загородной больнице.

Конечно, я хотел бы взглянуть на Вас и лично поблагодарить.

Как Вы себя чувствуете, дорогой Алексей Николаевич, как Ваше здоровье?

Вся наша семья и я с Ниной Владимировной бесконечно благодарны Вам за Ваше участие в моем лечении, за Ваш умный совет лечиться в загородной больнице.

Сейчас я чувствую себя хорошо. В конце месяца, надеюсь, меня отпустят домой, где я, наконец, начну работать.

Примите наш привет, дорогой Алексей Николаевич, нашу большую благодарность за Вашу доброту и внимание.

ПОДПИСЬ ПРЕМЬЕРА

Эту подпись я видел под самыми разными бумагами. Сжатую до двух букв — АК — под текущими поручениями, резолюциями. На деловой почте, записках-сопроводиловках встречалось: А. Кос — и завиток. И наконец, под правительственным решением, документом государственного масштаба — тщательно и четко: А. Косыгин. На глазах Николая Константиновича Байбакова не раз появлялась именно такая полная подпись.

Из нескольких примеров, которые вспомнились Байбакову, когда он говорил, как осмотрительно Косыгин принимал крупные решения, выбираю один. Это нашумевшая история с выпуском кормового белка на нефтеперерабатывающем заводе в городе Кириши Ленинградской области. Во второй половине 80-х годов, когда в печати стало посвободнее, страна услышала о массовых протестах горожан. Люди, защищая свое право на жизнь, требовали остановить завод, который травит их. В конце концов производство кормового белка в Киришах и на других предприятиях было остановлено. Жаль, что Алексей Николаевич не мог уже узнать об этом, убедиться в своей правоте.

«В начале 70-х годов, — вспоминал Н. К. Байбаков, — я получил указание ЦК КПСС подготовить проект совместного постановления ЦК и Совмина о широкой программе производства искусственного белка из парафинов нефти (БВК) для животноводства и птицеводства. Как известно, проблема обеспечения кормами, обогащенными искусственными белками, еще окончательно не решена. Несбалансированность кормов по белку и аминокислотам приводит к тому, что ежегодно перерасходуются миллионы тонн зерна, а время откорма возрастает на 30–40 процентов. А ведь увеличение продуктов питания, содержащих полноценный белок, должно базироваться на развитом птицеводстве и скотоводстве.

Проблема БВК была известна, так как опытно-промышленное производство его было организовано еще в 1965 г. Кормовой белок из парафинов нефти прошел медико-биологические испытания как кормовая добавка для домашних животных, птиц, рыб, пушных зверей, и в результате было признано целесообразным наладить его выпуск. Министерства, которые должны были создать мощности по производству БВК, представили свои предложения. Академия наук и Минздрав СССР доложили о безвредности его использования. На основании этих данных Госплан подготовил проект постановления.

Все члены Политбюро ЦК КПСС, кроме Алексея Николаевича, высказались за проект. Косыгин счел его преждевременным. По его мнению, БВК из нефтяных парафинов все-таки не прошел всестороннего испытания, досконально не установлена его безвредность и для подведения итогов этой работы потребуется не один год. Несмотря на выступления президента Академии наук СССР А. П. Александрова и министра здравоохранения Б. В. Петровского, которые утверждали, что БВК уже апробирован на нескольких поколениях животных и птиц и при этом не выявлено никаких отрицательных последствий, Алексей Николаевич все же остался при своем мнении.

Председатель Совета Министров против, Политбюро — за. Решение принято. Началось строительство цехов для выпуска кормового белка. В мясных рядах, несмотря на обещания скорого изобилия, граждане больших перемен не увидели. А вот в ветерке, который тянул с заводов, быстро почувствовали что-то нехорошее. Посыпались жалобы на плохое самочувствие, бронхиальную астму, аллергию. Болели взрослые и — чаще — дети. Прав оказался Косыгин в своих опасениях».

Другой пример — когда Алексей Николаевич всей силой своего авторитета поддержал металлургов и машиностроителей, которые первыми в мире создали и освоили установки непрерывной разливки стали (УНРС). Эти события на памяти Николая Ивановича Рыжкова и Серафима Васильевича Колпакова, инженеров Божьей милостью, лауреатов Государственной премии за те самые установки, на которых сегодня разливает сталь вся мировая металлургия.

Серафим Колпаков вскоре после Великой Отечественной войны пошел следом за старшим братом в Липецкий горно-металлургический техникум — стипендия была подспорьем в большой семье, оставшейся без отца. Потом в его биографии был старый уральский завод в Аше, городке, спеленутом горами, предложение пойти помощником мастера.

— Что я, за ним буду тенью ходить? Он мне своих знаний все равно не отдаст. Лучше я на всех участках поработаю бригадиром.

Эта привычка — до всего дойти своей головой, во всем разобраться самому сопровождает его и помогает на всех житейских этапах. В конвертерном цехе Новолипецкого комбината инженер Колпаков начал с мастера, хотя по стажу работы и записям в трудовой книжке другой на его месте претендовал бы на ступеньку повыше. Став директором крупного завода, не постеснялся лично разобраться в документах, которые сопровождали железнодорожные вагоны, пройти по всей транспортной цепочке, чуть ли не по каждому километру железных дорог предприятия. Его знания — убежденность эксперта, кругозор профессионала, а не дилетанта, которых столько приклеилось к нашей промышленности. Потому-то так внимательно прислушиваются к замечаниям доктора технических наук Колпакова в Госдуме, Совете Федерации. По его рекомендации законопроект о реформах железнодорожного транспорта был отправлен на доработку.