Убийство Сталина и Берия - Юрий Мухин

Перед Президиумом ЦК должна была немедленно обозначиться идея заговора: арест президиума ЦК, секретарей обкомов, созыв сессии Верховного Совета, выступление на ней Берия с докладом обо всех негативных сторонах вмешательства партноменклатуры в дела Советов и принятие закона, запрещающего партийным органам давать указания органам Советской власти. Реальность успеха в таком заговоре была очень велика!

Но это было незаконно – арест партноменклатуры был преступлением. Поэтому главный вопрос, который встал перед Президиумом ЦК, – решился ли Берия на это, действительно ли он подготовил заговор?

Как решать подобные вопросы, Президиум ЦК знал прекрасно: слава Богу, не один заговор разоблачили, и не одного заговорщика. В таких случаях прежде всего надо убедиться, враг ли Берия, после чего снять Берия со всех должностей, арестовать, назначить в МВД преданного человека, разыскать и арестовать остальных заговорщиков.

При наличии доноса в его правдивости всегда убеждались одним и тем же способом – очной ставкой доносчика с подозреваемым. Доносчик есть, но как пригласить к нему на очную ставку Берия? При наличии времени можно было бы устроить очную ставку на очередном заседании Президиума ЦК, на которое Берия пришел бы, ни о чем не подозревая. Но с 17 июня Берия был в Германии на подавлении мятежа. Вернуться из Берлина он должен был как раз накануне премьеры оперы «Декабристы» – накануне «начала захвата власти». Можно было бы его пригласить на какое-либо внеочередное заседание Президиума, но он мог заподозрить неладное и не придти, сославшись на какую-либо уважительную причину, скажем, на острый приступ радикулита. Положение усугублялось тем, что было непонятно, кому можно доверять в МВД.

Президиум без Сталина попал в тяжелое положение – доноса, да еще такого невнятного, мало, чтобы снять Берия с должности и запросить у генерального прокурора ордер на арест, а время неумолимо уходит.

И тут Хрущев предлагает простое и эффективное решение – Берия надо куда-нибудь заманить, там задержать, приехать членам Президиума вместе со Строкачем и провести очную ставку. Если донос окажется клеветническим, то извиниться перед Берия, и он, узнав, в чем дело, поймет и не будет обижаться. Если же Берия не сможет оправдаться, то тогда, не отпуская его, снять с должности, получить у генпрокурора ордер и т.д.

Хрущев находит и куда заманить Берия. Берия на тот момент не только отвечал за строительство комплекса зенитных ракет в системе ПВО Москвы, но и передавал этот комплекс сам себе – из МВД, как министр МВД, себе, как зампреду Совмина. То есть если старый сослуживец Хрущева, на тот момент командующий ПВО Московского военного округа, генерал-полковник Москаленко пригласит Берия к себе в штаб, то это не вызовет у Берия подозрения. Более того, сын Берия Серго Берия – конструктор зенитных ракет и тоже тесно работает со штабом ПВО. Можно отцу напустить туману, что с сыном неприятности почти уголовного характера (допустим, изнасиловал кого-либо) и нужно срочно приехать, чтобы замять дело до того, как вмешается прокуратура. О таких вещах по телефону не говорят, и Берия в тревоге за единственного сына безусловно приедет.

А Москаленко дать письмо для Берия, которое подписать всем членам Президиума и в котором объяснить Берия ситуацию, объяснить, зачем его задержали, и попросить не оказывать никакого сопротивления генералу Москаленко и его людям, поскольку генералу разрешено в таком случае применить силу вплоть до силы оружия (это в таких случаях стандартная формулировка).

Если Берия не враг, то он подождет безо всяких обид 20-30 минут, пока в штаб ПВО подъедут члены Президиума ЦК со Строкачем.

План прекрасен. Прекрасен тем, что Президиум показывает Берия свою «физическую» силу, а это, как вы чуть дальше увидите, было для членов Президиума очень важно. И Президиум ЦК вызывает Москаленко (о чем Москаленко пишет), дает ему документ и инструкции, Москаленко готов выполнить задание партии.

Наступает 26 июня, все идет по плану. Москаленко звонит Берия, тот едет в штаб ПВО, Президиум тоже готов туда выехать, но звонит Москаленко и сообщает, что сначала все шло хорошо, Берия прочел документ, выругался, сказал: «Черт с ними, с дураками. Вызывайте Президиум и Строкача, а я пока просмотрю бумаги». Раскрыл портфель и вдруг выхватил из него пистолет. Генерал Батицкий, который в момент задержания также был с пистолетом в руках, автоматически выстрелил, и Берия убит наповал.

Антисоветчик Авторханов собрал в своей книге все слухи, ходившие об «аресте» Берия на Западе.

«Хрущев неоднократно рассказывал своим иностранным собеседникам, особенно коммунистическим функционерам, как Берия был арестован и убит. Непосредственными физическими убийцами Берия у Хрущева в разных вариантах рассказа выступают разные лица, но сюжет рассказа остается один и тот же. Согласно одному из рассказов, конец Берия был такой».

Далее идет стандартный рассказ об «аресте» генералами Берия на Президиуме ЦК. Но конец отличается от того, который общепринят у историков СССР и России.

«Теперь, рассказывал Хрущев, мы стали перед сложной, одинаково неприятной дилеммой: держать Берия в заключении и вести нормальное следствие или расстрелять его тут же, а потом оформить смертный приговор в судебном порядке. Принять первое решение было опасно, ибо за Берия стоял весь аппарат чекистов и чекистские войска и его легко могли освободить. Принять второе решение и немедленно расстрелять Берия у нас не было юридических оснований. После всестороннего обсуждения минусов и плюсов обоих вариантов мы пришли к выводу: Берия надо немедленно расстрелять, поскольку из-за мертвого Берия бунтовать никто не станет. Исполнителем этого приговора (в той же соседней комнате) в рассказах Хрущева выступает один раз генерал Москаленко, другой раз Микоян, а в третий раз даже сам Хрущев. Хрущев подчеркнуто добавлял: наше дальнейшее расследование дела Берия полностью подтвердило, что мы правильно расстреляли его.

Т. Витлин в своей монографии о Берия пишет:

«Трудно сказать определенно, был ли он расстрелян Москаленко или Хрущевым, задушен Микояном или Молотовым при помощи тех трех генералов, которые схватили его за горло, как об этом тоже говорилось. …Поскольку Хрущев пустил в ход несколько версий о смерти Берия и каждая последующая разнится от предыдущей, трудно верить любой из них». (Th. Wittlin Commissar, р. 395)[368]

Да, трудно, но во всех этих версиях, как видите, Берия убивают сразу и никакого суда над ним не проводится. Иностранные собеседники это не члены родного ЦК и сограждане, их в туфту с судом над Берия невозможно было заставить поверить, и Хрущев вынужден был выдавать им легенды, более похожие на правду.

Возникает вопрос – а может, действительно все остальные члены Президиума ЦК так ненавидели Берия, что, образно говоря, набросились и задушили его, т.е. санкционировали Москаленко и Батицкому его убийство? Нет, и как убийцей, Хрущевым остается только восхищаться, если бы убийством можно было восхищаться.

Прежде, чем представить вам следующий документ, надо сказать пару слов о технике проведения заседаний Политбюро (Президиума) ЦК.

Собирались все или большинство членов Политбюро. Секретарь ЦК готовил перечень вопросов для решения, и их могло быть несколько десятков. Вопрос обсуждался членами ЦК, принималось решение (резолюция) и переходили к следующему вопросу, а черновик резолюции по уже рассмотренному вопросу поступал техническим секретарям, которые тут же печатали резолюцию на машинке. В конце заседания Политбюро отпечатанные решения в уже окончательном виде снова поступали на рассмотрение, их перечитывали, соглашались с окончательной редакцией и секретарь ЦК их подписывал. Такая организация заседаний позволяла рассмотреть очень много дел очень быстро – сегодня вопрос мог поступить в Политбюро и сегодня же решение по нему отправлялось его исполнителям.

Но тут такой вопрос. Если секретарь ЦК, который пишет черновик резолюции (а таким секретарем с довоенных времен был Маленков), будет писать его прямо на заседании Политбюро, то все остальные члены Политбюро должны будут ждать, пока он напишет, и этим терять время. Поэтому Маленков черновики решений готовил заранее, а на заседании он их только правил, если мнение Политбюро расходилось с его проектом решения. Это занимало секунды, и он тут же передавал черновик для оформления решения. По правилам секретного делопроизводства, когда текст решения Политбюро отпечатан, то черновики, копирка и лента пишущей машинки уничтожались.

Однако если вопрос, черновик решения которого Маленков готовил, вообще не рассматривался на Политбюро или Президиуме, то Маленков уносил черновик к себе, и эти черновики оседали в его личном архиве. Когда Хрущев спихнул с должности и Маленкова, то люди Хрущева «почистили» архив Маленкова на предмет уничтожения компромата на шефа, но на тот документ, что вы сейчас рассмотрите, они не обратили внимания. А он интересен. Это тезисы выступления Маленкова на том заседании Президиума 26 июня 1953 г., на котором должен был быть рассмотрен вопрос о Берия, и черновик решения Президиума по этому вопросу. Само собой, раз этот черновик попал в архив Маленкова, то значит не было и рассмотрения дела Берия на Президиуме, а это еще одно доказательство того, что нам и так уже понятно.