Убийство Сталина и Берия - Юрий Мухин

Георгий Димитров описал в дневнике, как к концу праздничного обеда 7 ноября 1940 г. у Сталина, хозяин, начав заключительный тост, вдруг резко заявил о присутствующих членах Политбюро и Правительства СССР, что никто из них не хочет учиться, никто не хочет работать над собой, что Сталин сам должен заниматься всеми вопросами в государстве. Он говорил: «Выслушают меня и все оставят по-старому. Но я вам покажу, если выйду из терпения (вы знаете, как я это могу). Так ударю по толстякам, что все затрещит. Я пью за тех коммунистов, за тех большевиков – партийных и беспартийных (беспартийные большевики обычно менее самодовольны), которые понимают, что надо учиться и переучиваться».[364]

Не в коня корм – зачем им учиться, если как и что делать можно узнать у Сталина, а главное – и ответственность за результат его решения тоже ляжет на него? Но в итоге квалификация Сталина как руководителя непрерывно росла, а квалификация членов Политбюро непрерывно падала. Теперь любым тяжелым вопросом их можно было легко ввести в замешательство. Кроме этого, паника и замешательство наиболее просто вызываются нехваткой времени для нахождения нужного решения.

Таким образом, Хрущеву надо было поставить Президиум ЦК в условия нехватки времени для решения подсунутого им тяжелого вопроса и, в момент перебора членами Президиума вариантов тяжелых решений, подсунуть им для принятия «легкое» решение. Обрадованные, они его коллективно примут, не подозревая, что это решение должно закончиться нужным Хрущеву результатом – смертью Берия. А уже после этого им некуда будет деваться – они сами станут соучастниками убийства.

Моя версия убийства Берия базируется на очень старой сплетне. В. Карпов ее излагает так:

«У Берии все было подготовлено для ареста членов Политбюро и совершения государственного переворота, в результате которого он должен был стать единоличным диктатором. Можно без труда представить, какая началась бы кровавая вакханалия, если бы он это осуществил, ведь будучи только министром, он истребил миллионы людей!

Арест членов Политбюро во главе с Хрущевым он наметил осуществить после просмотра оперы «Декабристы» в Большом театре, на которую они (и Берия в их числе) договорились поехать в ближайшие дни.

Хрущеву об этом стало известно. Есть несколько претендентов на роль предупредившего, но поскольку это окончательно не установлено, не буду приводить его имени.

Хрущев, получив такой грозный сигнал, понимал, что надо действовать немедленно».[365]

Хочу обратить внимание, что такой подвиг, как упомянутое предупреждение Президиума ЦК о «заговоре Берия», до сих пор никак не отмечен, не награжден и даже не имеет автора. Странно, не правда ли? Особенно если сравнить с тем, что орденами и деньгами были осыпаны все те, кто просто околачивался возле бункера в штабе ПВО МВО, где, по легенде, содержался до суда Берия.

Но немного раньше В. Карпов, который, как обычно, не понимает, о чем пишет, называет и «претендентов»: «Берия спешил, он понимал, что долго все это в тайне не сохранится. И он не ошибся, нашлись честные люди вроде Строкача и Барсукова, которые сообщили Хрущеву о готовящемся перевороте».

Строкач

Так вот, Строкач был начальником управления МВД Львовской области и, по той старой сплетне, именно он предупредил о «заговоре Берия». Я еще мальчишкой запомнил подслушанный разговор отца с товарищем об этой сплетне и потом пересказывал ее своим приятелям, поэтому помню ее в таком варианте.

«Берия якобы отдал приказ всем областным начальникам МВД арестовать всех секретарей обкомов в то время, когда Правительство СССР будет в театре. А Берия в Москве захватит в этом театре Правительство. Но нашелся честный начальник МВД во Львове и предупредил своего фронтового друга – секретаря обкома. Тот начал звонить в Москву, а там уже все в театре. И только Ворошилов, не любивший театр, оказался в кабинете. Вот он заговор и разгромил».

Что в этих сплетнях интересно? Упоминание о театре и о Львове. Интересно то, что эта сплетня упорно приписывает раскрытие заговора Строкачу, а все официальные герои подавления «путча Берия» упорно Строкачу в этом отказывают. Жукова к героям приплели, а реального героя знать не хотят? Почему?

Но сначала пара слов о сплетнях вообще. Мой директор, очень умный руководитель, требовал, к примеру, от помощника, чтобы тот собирал все сплетни о заводе и рассказывал ему. Почему? Потому, что за сплетней всегда кроется что-то реальное, порой не такое, как в сплетне, но, тем не менее, достаточно важное, чтобы начать принимать меры. Скажем, прошла сплетня, что такой-то начальник цеха украл автомашину труб. В реальности может оказаться, что он законно выписал 40 м труб для дачи, но раз есть сплетня, то ее следует немедленно проверить, поскольку когда этим делом займется прокуратура, то можно и опоздать.

Говорят, что идеальная ложь та, в которой лжи всего 1%. А в любой сплетне всегда есть и немного правды. Вот, скажем, В. Карпов глубокомысленно выдает сплетню о маршале Кулике:

«Григорий Иванович не любил вспоминать первые трудные дни войны, говорил неохотно. Из разных бесед с ним можно сложить такую общую картину. Был он в окружении дней десять-пятнадцать, не больше. Выходил вместе с работниками штаба армии. Он и другие командиры переоделись в штатскую одежду. Кулик поменял свою из добротной ткани форму на ветхую одежду какого-то крестьянина. Причем обувь ему не подошла, и он сильно потер ноги. Последние дни шел в одних носках. Пришлось и поголодать. Пока шли по лесам, Григорий Иванович оброс бородой. Представьте его внешность, когда вышел к своим: рваная крестьянская одежда, бородатый дядька, в носках, и вдруг заявляет – я маршал! Его не узнали. Не поверили, что это маршал!»

Тут бы Карпову, пересказывая эту сплетню, и попробовать пошевелить извилинами – зачем Кулику надо было снимать сапоги, если сапоги – это и есть крестьянская обувь? На самом деле, как разобрался историк Зенькович, Кулик вышел с группой офицеров одетый так, как одевались генералы и нашей, и немецкой армии, если они были в районах, где их мог увидеть противник. Поверх маршальской формы на Кулике был надет комбинезон. Но, как видите, какая-то доля правды даже в этой сплетне все же есть: Кулик на виду у немцев не щеголял красными лампасами на галифе и шестью орденами со звездой Героя на груди.

Поэтому и в сплетне о Строкаче из Львова есть что-то реальное, но, повторяю, на вопрос о том, кто ее распустил, можно ответить определенно – не Хрущев! Более того, в своих воспоминаниях Хрущев делает все, чтобы роль Строкача свести к роли безобидной жертвы Берия. Хрущев надиктовал в своих воспоминаниях:

«Строкач был начальником управления внутренних дел во Львове. Он умер уже. Это честный был коммунист, хороший военный. До войны был полковником и командовал погранвойсками на Украине. Во время войны он был начальником штаба украинских партизан, и поэтому он всегда мне докладывал о положении дел на оккупированной территории. Я видел, что это честный, порядочный человек. После войны он был назначен уполномоченным Министерства внутренних дел по Львовской области.

Позже мы узнали, что когда к нему обратился министр внутренних дел Украины и потребовал от него материалы о партийных работниках, то Строкач сказал, что это дело не его, а секретаря обкома партии, и пусть ЦК обращается туда. Тогда ему позвонил Берия и сказал, что если он будет умничать, то будет превращен в лагерную пыль.

Это мы уже узнали, когда задержали Берию, а тогда мы ничего не знали, но чувствовали, что идет наступление на партию, подчинение партии Министерству внутренних дел».[366]

Во-первых, Хрущев нагло врет. С 1946 г. по 1953 г., т.е. все время, когда Хрущев был на Украине то первым секретарем ЦК КП(б)У, то председателем Совмина Украины, Строкач был у него министром внутренних дел, и лишь с приходом Берия в МВД СССР Строкач был снят с этой должности и отправлен во Львов. Тут мы тоже видим «украинскую мафию» – очень близкого знакомца Хрущева.

Во-вторых. Как видите, Хрущеву очень надо внушить нам мысль, что Строкач Президиум ни о чем не предупреждал. А зачем это надо Хрущеву, почему он вообще потратил время, чтобы об этом Строкаче писать? Ну и предупредил Строкач, что Берия требует материалы на партийных работников. Так ведь сам Хрущев пишет, что дело против Берия было затеяно, в том числе, и поэтому. Зачем он «отмазывает» Строкача от этого? Зачем Хрущеву надо, чтобы мы дело Берия не связывали со Строкачем, который тоже и, видимо, очень кстати «умер уже». Поэтому займемся этой цитатой из Хрущева подробнее.

В чем суть дела со Строкачем? От него начальник потребовал материалы агентурных наблюдений за партийными работниками. Но ведь сбор этих материалов – служебная обязанность Строкача! Партработники находились под наблюдением МГБ как до 1953 г., так и после, несмотря на вопли по поводу того, что Берия, дескать, хотел установить контроль МВД над партией. Хрущев повопил, но этот контроль не отменил, более того – только ужесточил, поставив на постоянное подслушивание МВД телефоны обкомовских работников.