Пантелеймон Романов - Пантелеймон Сергеевич Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Господи батюшка, а уж мы так напуганы, все приходят какие-то неделикатные, каждый фунт сахару отбирают.
— После нас ничего уж не отберут. Держите все, что мы осмотрели, и никуда не прячьте и не перепрятывайте.
— Спасибо, батюшка.
— Благодарить не за что. Мы исполняем долг и только. Какие жильцы в квартире? Прислуга есть?
— Что вы, что вы, какая прислуга, — воскликнула испуганно хозяйка, — я всю жизнь своими руками…
— Ладно, сами служите?
— Нет… то есть да… У меня и все служат.
— Все?.. Значит, нетрудового элемента нет?
— Нет, нет, боже избави…
— Смотрите, приду завтра днем проверить. Если до пяти часов кто-нибудь дома окажется, тогда… Ну, все, кажется.
— Коза есть еще, батюшка.
— Коза не подойдет, — сказал главный, подумав.
— Отчего, батюшка… Все же держат… налог заплатила… — говорила, побледнев, хозяйка.
— Впрочем, все равно. Где она?
Осмотрели и козу.
— Ну, слава тебе господи, — говорила хозяйка по уходе молодых людей. — Все, говорят, подошло.
— Да к чему подошло-то? — спросил опять сосед.
— Это уж их дело.
На другой день около дома был переполох. Вся квартира была обокрадена.
Побежали искать хозяйку, нашли на огороде. Но она, увидев людей, почему-то бросилась от них и убежала.
— Уж не умом ли помешалась? — сказал сосед.
— Ей кричат, что обокрали, она ничего не понимает и твердит, чтобы уходили: пяти часов еще нет. За коим чертом ей пять часов понадобилось?
Когда она пришла и увидела, в чем дело, то схватила себя за волосы и осталась в таком положении.
— Взяло дюже здорово, — сказал сосед.
— Мандат надо было спросить.
— Она и хотела спросить, а они рулетку вынули. Ну, она и прикусила язык.
— Все, говорят, подошло, — сказал сосед, взяв себя за бороду. — Да к чему подошло-то? Вот вся суть-то в чем была.
— Сама, окаянная, все показала, — сказала наконец хозяйка с тем выражением, с каким причитают над умершим сыном, причиной смерти которого считают себя. Пять часов на огороде высидела.
— А что ж козу-то не обмеряли? — спросил сосед, подмигнув.
— На глаз прикинули, — сказала прачка. — Ах, головушка горькая! Чиновники приходят, их за жуликов принимаешь, — попал! Жулики пришли, их за чиновников принял. Опять попал. Вот жизнь-то заячья!
1926
Редкая служба
Милиционер 65-го участка, Иван Митрохин, попавший на свой пост после именин свояченицы, стоял, прислонившись к воротам.
— Хуже нет после водки пиво пить, — подумал Митрохин. — И оторопь какая-то берет, и в глазах чтой-то представляется. А чего бояться? Улица и есть улица, а против жуликов у меня револьверт есть.
Но вдруг вся кровь застыла у него в жилах: прямо на него шли два чудовища на четырех лапах. Шли они как-то странно, старались, видимо, держаться середины улицы, но их все сносило к тротуару, где был наметен снег.
Митрохин выхватил было револьвер, но вспомнил, что если это нечистая сила, то револьвером не поможешь, потом вспомнил, что он даже и не имеет права верить в нечистую силу.
Чудовища приближались. И у него мелькнула мысль, что это вырвавшиеся из зоологического сада медведи.
Он спрятался в ворота и ждал. Медведи поравнялись с воротами, и он ясно услышал долетевшие до него слова.
— Да, нынче напробовались, — сказал один из медведей.
— Ох… — сказал другой, хотел еще что-то прибавить, но только махнул лапой и пошел дальше.
Услышав разговор, Митрохин несмело подошел.
— Граждане, остановитесь! — сказал он, заступив дорогу.
Гражданами он назвал их наугад. Но это действительно оказались два неизвестных ему гражданина, которые шли на четвереньках.
— Почему не по правилам ходите?
— Пробовали уж всячески, — сказал один, стоя на четвереньках и подняв голову.
Он поправил наехавшую на глаза барашковую шапку и сказал заплетающимся языком:
— Сначала шли по правилам, да все морды себе обколотили.
— А главное дело, — сказал другой, не поднимая головы, — крутит какая-то нечистая сила на одном месте. Из одного угла, должно, больше часу не могли выйтить.
— Принужден задержать, — сказал Митрохин, — протокол составим, а потом вас к народному судье, значит, попросят.
— Нас судом не возьмешь, — сказал один, все еще стоя на четвереньках и утерев рот рукой.
— Судом всякого возьмешь, — сказал милиционер, — потому республика того… напрягает силы, а вы на четвереньках ходите.
— Чудак, ей-богу, — сказал другой, — на чем же нам больше ходить? Посадить тебя на наше место, так ты тоже так пойдешь.
— А вы кто такие будете?
— Дегустаторы, — сказал первый.
— Как?
— Вот и так. Все равно тебе не понять.
— А не понять, так идите. Откуда идете?
— Со службы.
— Какие же вы работники, когда пьяны оба, как стельки. Хорошо было бы, если бы я тоже так-то?
— Потому и пьяны, что идем со службы.
— Не разговаривай. Давай руку, подсоблю идти.
— Что ж, я на трех ногах, что ли, буду идти!
— На двух должен идти, как все прочие граждане республики, — сказал строго милиционер.
— Прочие, да не мы…
— Тьфу ты, черт! — сказал милиционер. — Ну, ничего не понять. Как, говоришь, вы называетесь-то?
— Дегустаторы.
Милиционер, выставив вперед одно ухо, выслушал, потом, махнув рукой, сказал:
— Идите, там разберемся.
Милиционер пошел вперед, но туг почувствовал еще раз, что после водки пиво никак не следует пить.
— Эй ты! — крикнул один из арестованных. — Что ж ты крутишь? Куда тебя лихая в сугроб занесла, улицы-то тебе мало?
— Какой сугроб, тут никакого сугроба нету, — сказал милиционер, вытряхивая из рукава снег, так как он ткнулся в ограду и проехал рукавом по ее карнизу. — Какое же с вами дело пойдет, какие вы строители республики, — говорил он, подвигаясь по стенке. — Как же это вы так надрызгались?
— Сверхурочные работали, — сказали арестованные. Милиционер оглянулся, посмотрел на них. потом, ничего не сказав, плюнул и пошел дальше.
— Всяких пьяных водил на своем веку, а таких чертей отродясь не видывал, — сказал он потом.
Когда пришли в милицию, он вошел к дежурному и сказал:
— Пьяных привел.
— Опять пьяных? Ну, прямо измордовал бы их, сукиных детей!.. Кто они?
— А черт ее знает, кто… — сказал милиционер, — и не разберешь. Только по разговору и узнал, что люди.
— Давай сюда, — сказал дежурный, — мы им покажем.
Когда арестованные, все перепачканные в снегу, со съехавшими на глаза шапками, которые они все силились поправить руками в варежках, вошли, дежурный, сидя за столом в железных очках и глядя поверх их, спросил:
— Кто такие?
— Дегустаторы… — ответил один.
Милиционер быстро взглянул на дежурного.
— Такого
