Джек Вэнс. Месть. (Сборник) - Джек Вэнс

Герсен, упершись локтем о край стола, дуло пистолета направил точно в солнечное сплетение.

— Вы сейчас умрете. Жаль, что мне не дано убить вас тысячу раз.

— Меня предал Пеншоу.

— Пеншоу сбежал, — ответил Герсен. — Он никого не предал.

— Тогда каким образом вы опознали меня?

— Я видел ваше лицо в соседней комнате. Мне теперь понятен ваш замысел и для чего вам понадобилась «Котзиш». Но этому не суждено сбыться.

Ленс Ларк, сцепив зубы, напрягся всем телом и попытался схватить Герсена за ногу, но только лишь чуть-чуть дернулся и в недоумении поднял взгляд на Герсена.

— Что это вы со мной сделали?

— Я отравил вас «клютом». Сейчас уже пылает огнем ваш затылок. У вас уже парализованы руки и ноги. Через десять минут вы умрете. Умирая, подумайте о том зле, которое вы причиняли ни в чем не повинным людям.

Ленс Ларк широко раскрыл рот, хватая воздух.

— Вот тот ящик... Дайте его мне...

— Нет. Мне доставляет наслаждение возможность помешать осуществлению ваших планов. Вспомните Маунт-Плезант! Вы там погубили моего отца и мою мать.

— Возьмите ящик, — настойчиво шептал Ленс Ларк. — Снимите предохранительный колпачок. Нажмите кнопку.

— Нет, — ответил Герсен. — Никогда.

Ленс Ларк стал биться в конвульсиях по полу — внутренности его стягивало будто тугими узлами и выворачивало. Герсен вышел в приемную и стал ждать. Прошла минута, другая... Из кабинета продолжали доноситься звуки бьющегося в судорогах тела Ленса Ларка — теперь завязывались в узлы, перекручивались или растягивались в противоположные стороны его мышцы и сухожилия. Дыхание перешло в прерывистый хрип. Через пять минут тело его лежало в неестественно искривленной позе. Через десять минут он перестал дышать, еще через минуту Ленса Ларка уже не было в живых.

Герсен, сидевший все это время в кресле в приемной, сделал очень глубокий вдох и медленно, постепенно выпустил воздух. Еще никогда не чувствовал он себя таким усталым и старым, с грустью отметил он про себя.

Прошло еще какое-то время. Герсен встал, вернулся в комнату; которую считал раньше кабинетом Джаркоу. Сумерки уже давно сменились ночью.

Герсен поднял черный ящичек. Подержал его какое-то мгновенье на весу, как бы измеряя притаившуюся в нем мощь. Противоречивые чувства терзали Герсена. Вспомнилось непреклонное лицо Адарио Ченсета. Герсен невесело рассмеялся. Ленс Ларк потратил очень много труда для воплощения в жизнь самой злобно-насмешливой из всех своих хитрых проделок. Стоит ли пренебрегать столь тяжким трудом, проделанным с поистине вселенским размахом и стоившим так много денег? Особенно после того, как Герсен понял и всецело разделил с ним причины, которые подвигли его на это?

— Нет, — произнес Герсен. — Конечно же, не стоит.

Сняв предохранительный колпачок, он приложил палец к янтарной кнопке.

И нажал ее.

Поверхность Шанитры взорвалась. Огромные глыбы, отколовшиеся от нее при взрыве, воспарили над ее поверхностью величаво и медленно. Мелкие осколки брызнули во все стороны. Облако пыли создало вокруг спутника ореол, ярко засиявший в лучах Коры.

Пыль улеглась. Вырванные взрывом глыбы столь же медленно опустились на поверхность, образовав на ней совершенно новый рисунок.

Герсен подошел к коммуникатору, вызвал Олденвуд и попросил позвать Адарио Ченсета.

— Кто меня спрашивает? — произнес появившийся на экране Ченсет.

— Пройдите в дальний конец сада за вашим домом, — сказал Герсен. — Там вы увидите огромное лицо дарсайца, заглядывающего к вам в сад через забор.

Герсен выключил связь, покинул «Скоун-Тауэр» и вернулся к себе в номер. Расплатившись по счету, вышел из гостиницы.

В космопорт его отвезло такси. Взобравшись на борт «Крылатого Призрака», покинул планету Метлен.

Посланник Земли

Глава 1

Даже в самые лучшие времена Айксекс была весьма унылой планетой. Ураганные ветры насквозь продували многочисленные горные цепи, состоявшие из выщербленных черных вершин, а ледяная крупа и проливные дожди, которые они приносили, нисколько не смягчали ландшафт планеты, а скорее даже стремились смыть последние остатки почвы в океан. Скудным был и растительный мир планеты: склоны гор кое-где были покрыты перелесками из чахлых тускло-коричневых деревьев, из трещин в горных породах пробивались пучки восковой травы, за скалы цеплялись лишайники, окрашивая их в грязных оттенков красноватые, пурпурные, синие и зеленые тона. А вот океанический шельф был покрыт роскошным ковром из различных водорослей, которые вместе с весьма значительным количеством морских микроорганизмов играли решающую роль в процессе фотосинтеза в масштабах всей планеты.

Несмотря на суровость среды обитания — а может быть, именно вследствие этого, — одно из местных животных, относящееся к двоякодышащим земноводным, в процессе эволюции стало разумным человекоподобным существом. Интуитивное ощущение математической точности и гармонии и осязательное, пространственное восприятие окружающего мира, позволяющее с большей полнотой его представлять по сравнению с разноцветными плоскими изображениями, почти что предопределили создание ксексианами технической цивилизации. Через четыре столетия после их выхода в космическое пространство они — по-видимому, чисто случайно — обнаружили нопалов и вследствие этого оказались вовлеченными в самую страшную войну за всю свою историю.

Длившаяся более столетия война вконец опустошила и без того эту небогатую планету. Поверхность океанов покрылась толстым слоем пены, последние жалкие остатки почвы были отравлены сыпавшейся с неба желтовато-белой пылью. Айксекс никогда не был густонаселенной планетой — теперь же лежали в развалинах и те немногочисленные города, которые были на нем до войны. Груды почерневших камней и красно-коричневой битой черепицы, горы битого стекла и оплавленных бетонных блоков, бесформенные комья гниющей органики — весь этот хаос приводил в неописуемую ярость ксексиан, стремившихся во всем к математической точности и совершенству. Оставшиеся в живых, как «читуми», так и «таупту» (так, пожалуй, можно передать звуками человеческой речи щелчки и дребезжанье, с помощью которых общаются друг с другом ксексиане), обитали в подземных цитаделях. Разделенные на два непримиримых лагеря категорическим неприятием нопалов со стороны «таупту» и отрицанием самого факта их существования со стороны «читуми», они питали друг к другу чувство хотя и родственное земной ненависти, но в десятки раз более страстное.