Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes) - Стиг Ларссон

– Потому что существуют такие организации, как СЭПО, которые недоступны парламентскому надзору и периодически нуждаются в разоблачении. – Микаэль улыбнулся. – Честно говоря, толком не знаю. На самом деле ответ тот же, что и у вас. Я верю в конституционную демократию, а ее периодически надо защищать.

– Как вы сделали в случае с финансистом Хансом Эриком Веннерстрёмом?

– Что-то в этом роде.

– Вы не женаты. Вы состоите в связи с Эрикой Бергер.?

– Эрика Бергер замужем.

– О’кей. Значит, все слухи о вас просто ерунда. У вас есть подружка?

– Постоянной нет.

– Значит, эти слухи верны.

Микаэль пожал плечами и снова улыбнулся.

*

Главный редактор Малин Эрикссон провела весь вечер за кухонным столом у себя дома в Орете. Она сидела, склонившись над распечатками бюджета «Миллениума», и была ими так поглощена, что бойфренд Антон постепенно прекратил попытки завязать с ней нормальный разговор. Он помыл посуду, приготовил себе бутерброд и сварил кофе, потом оставил ее в покое и уселся перед телевизором смотреть повтор американского сериала.

Малин Эрикссон еще никогда не приходилось заниматься чем-либо более сложным, чем семейный бюджет. Правда, ей доводилось помогать Эрике Бергер с балансовыми отчетами за месяц, и основные принципы их составления она себе представляла. Теперь же она вдруг сделалась главным редактором, и ответственность за бюджет тоже упала на нее. Где-то после полуночи она решила, что ей в любом случае необходим помощник, с которым она могла бы советоваться. Интела Оскарссон, занимавшаяся один день в неделю бухгалтерскими делами, никакой ответственности за бюджет не несла, а значит, нечего было рассчитывать на ее помощь в вопросах о том, сколько можно заплатить внештатным сотрудникам или есть ли у редакции деньги на покупку нового лазерного принтера сверх суммы, выделенной на техническое перевооружение. На практике ситуация выглядела абсурдно – «Миллениум» даже давал прибыль, но только потому, что Эрика Бергер постоянно балансировала на нулевом бюджете. Такая примитивная вещь, как цветной лазерный принтер за 45 000 крон, превращалась в обычный черно-белый принтер за 8000.

На секунду она позавидовала Эрике Бергер – у той в «СМП» такой бюджет, что купить принтер для нее все равно что взять стаканчик кофе.

На момент последнего годового собрания акционеров экономическое положение «Миллениума» было благополучным, но держаться на плаву позволяла в основном прибыль от книги Микаэля Блумквиста о деле Веннерстрёма. Суммы, отведенные на инвестиции, исчезали с ужасающей быстротой, чему много способствовали расходы Микаэля, связанные с историей Саландер. Ресурсы журнала не позволяли сотрудникам постоянно брать напрокат автомобили, жить в гостиницах, ездить на такси, оплачивать сбор сведений и покупать дополнительные мобильные телефоны.

Подписав счет независимого журналиста Даниэля Густавссона из Гётеборга, Малин вздохнула. Микаэль Блумквист дал добро на сумму в 14 000 крон за недельную работу по сбору материала, который даже не предполагалось публиковать. Гонорар некоему Идрису Хиди из Гётеборга входил в бюджет для анонимных источников, которых нельзя называть поименно, а значит, ревизор станет критиковать их за отсутствие квитанции и дело придется выносить на одобрение правления. Кроме того, «Миллениум» выплачивал гонорар Аннике Джаннини, которой требовались наличные на покупку билетов на поезд и всего прочего.

Малин отложила ручку и посмотрела на получившиеся у нее конечные суммы. Микаэль Блумквист безжалостно спустил на историю Саландер более 150 000 крон сверх бюджета. Так продолжаться не может.

Она поняла, что ей придется с ним поговорить.

*

Вопреки планам посидеть на диване перед телевизором, Эрика Бергер провела вечер в отделении неотложной помощи больницы в районе Накка. Осколок стекла вонзился так глубоко, что кровотечение не прекращалось, и осмотр показал, что отломавшийся кончик осколка по-прежнему находится у нее в пятке и его необходимо удалить. Эрике сделали местное обезболивание, а потом зашили рану тремя стежками.

На протяжении всего визита в больницу Эрика Бергер, ругаясь, периодически пыталась звонить то Грегеру Бекману, то Микаэлю Блумквисту, однако ни муж, ни любовник так и не соизволили ответить. Около десяти вечера ногу крепко забинтовали, Эрика одолжила костыли, взяла такси и вернулась домой.

Некоторое время она, ковыляя на одной ноге и кончиках пальцев второй, подметала в гостиной и заказывала новое оконное стекло. Сначала ей повезло: вечер в городе выдался спокойным и служба срочной замены стекол прибыла в течение двадцати минут. Но потом везение кончилось: окно гостиной было таким большим, что на складе стекла нужного размера не оказалось. Мастер предложил временно закрыть окно фанерой, на что Эрика с благодарностью согласилась.

Пока фанеру устанавливали, Эрика позвонила дежурному частного охранного предприятия НИП, что расшифровывалось как «Накка интегрейтед протекши», и спросила, какого черта их дорогостоящая сигнализация не сработала, когда кто-то запустил кирпичом в самое большое окно виллы площадью в двести пятьдесят квадратных метров.

Предприятие НИП прислало машину для осмотра дома, и было выявлено, что техник, устанавливавший сигнализацию несколько лет назад, очевидно, забыл подключить провода от окон гостиной.

Эрика Бергер лишилась дара речи.

Охранное предприятие предложило устранить неполадки на следующее утро. Эрика попросила их не утруждаться. Вместо этого она позвонила ночному дежурному «Милтон секьюрити», объяснила ситуацию и выразила желание, чтобы ей как можно скорее установили сигнализацию во всем доме. Да, я знаю, что необходимо подписать контракт, но скажите Драгану Арманскому, что звонила Эрика Бергер, и проследите за тем, чтобы утром сигнализацию установили.

Под конец она еще позвонила в полицию. Ей сообщили, что не могут принять заявление, поскольку у них нет ни одной свободной машины, и посоветовали на следующий день обратиться в местное полицейское отделение.

Спасибо. Идите вы…

Потом она долго сидела, кипя от негодования, пока адреналин не начал спадать и она не осознала, что ей предстоит в одиночестве спать в неохраняемом доме, когда вокруг разгуливает кто-то, называющий ее шлюхой и проявляющий склонность к насилию.

Она ненадолго задумалась, не поехать ли в город, чтобы переночевать в гостинице, но Эрика Бергер всегда была человеком, не любившим угроз и еще меньше любившим перед ними пасовать.

Я не позволю какой-то сволочи выставить меня из собственного дома, не дождетесь.

Правда, она приняла некоторые примитивные меры предосторожности.

Микаэль Блумквист рассказывал ей, как Лисбет Саландер справилась с серийным убийцей Мартином Вангером при помощи клюшки для гольфа. Поэтому она отправилась в гараж и десять минут посвятила поискам мешка с клюшками, которого не видела лет пятнадцать. Выбрав железную клюшку, позволяющую ударить особенно сильно, Эрика поместила ее в спальне, на удобном расстоянии от кровати. Она также оставила короткую клюшку в холле и еще одну железную – на кухне. Потом принесла из подвала молоток и поместила его в ванной комнате, возле спальни.

Достав из сумки баллончик со слезоточивым газом, Эрика поставила его на ночном столике, потом отыскала резиновую заглушку и заблокировала дверь в спальню. После всего этого она уже чуть ли не надеялась, что проклятый идиот, называвший ее шлюхой и расколотивший ей окно, окажется достаточно глупым, чтобы в течение ночи вернуться обратно.

Когда она наконец почувствовала себя вполне готовой к обороне, был час ночи. В «СМП» ей требовалось попасть к восьми утра. Заглянув в ежедневник, она обнаружила, что у нее четыре совещания, начиная с десяти часов. Нога сильно болела, и Эрика хромала, опираясь на пальцы. Она разделась и залезла в постель. Ночной рубашки у нее не было в принципе, и она подумала, не стоит ли надеть футболку или что-нибудь другое, но поскольку она с юности спала голой, то решила, что пущенный в окно гостиной кирпич не должен менять ее личных привычек.

Потом Эрика долго лежала, размышляя.

Шлюха.

Она получила девять электронных писем, содержавших слово «шлюха» и будто бы отправленных из разных СМИ. Первое пришло из ее собственной редакции, но адрес отправителя был сфальсифицирован.

Она вылезла из кровати и принесла новый лэптоп, который ей подарили в связи с получением должности в «СМП».

Первое письмо – самое вульгарное и грозное из всех, где ее предлагали начать трахать отверткой, пришло 16 мая, десять дней назад.

Через два дня, 18 мая, пришло второе письмо.

Затем наступил недельный перерыв, после которого письма стали приходить снова, теперь уже с периодичностью примерно раз в двадцать четыре часа. Потом атаке подвергся дом и надпись «шлюха» появилась на стене.