Ключ - Наталья Болдырева

Глава 19.

Шаг вперёд и влево, я приседаю, едва успевая увернуться от несущегося, казалось, прямо в лицо меча. Вес на левую ногу, выпрямиться, и вот он - снова со свистом рассекает воздух, грозя ударить по шлему. Шаг вперёд и влево, ноги в коленях, вес, ушел, выпрямился, шаг вперёд и влево... Вальсируя, мы кружили по площадке. Кольчуга за последние два часа значительно прибавила в весе, а подкольчужник - насквозь пропитался потом. Шаг вперёд и... острие меча вдруг пребольно тыкается в грудь и, уже не в силах устоять на ногах, я отлетаю и падаю назад.

- Рубящий! Вперёд и вбок! Колющий! Вбок! - Пока я сижу на песке, потирая синяки под кольчугой, Алан отправляет меч обратно в ножны. - Сколько раз повторять? Ты не следишь за мной? Не следишь за моими движениями? Ты вообще следишь за мечом?

Не в силах отвечать я сухо сглатываю, мотаю головой. Под шлемом ощущается звенящая пустота. Наконец, мне удается подняться.

- Алан, - язык липнет к нёбу, - дай мне передохнуть. - Непослушные, негнущиеся пальцы колупают ремень, впившийся в шею под подбородком. Я никак не могу расстегнуть шлем.

Он хмыкает в ответ и, пожав плечами, уходит с залитой солнцем площадки к столетним дубам, раскинувшим свои ветви над плацем. Я ковыляю за ним.

- Два часа, дело к полудню, а я даже не научил тебя уходить от ударов, - он стянул шлем, и я увидел, что длинные черные волосы, собранные в хвост, тоже взмокли.

- Ну, - я с трудом опустился на землю у корней, привалился спиной к шершавой коре, почувствовав сбереженную густою листвой тень. Стебельки травы вокруг не просохли еще и бодрили свежестью холодной утренней росы, - может, тогда и закончим на этом?

Я прищурился, снизу вверх глядя на Алана. Он стоял, скрестив руки на груди, освещенный со спины медленно ползущим в зенит солнцем.

- Так. Вставай.

- Алан...

- Я разрешал тебе сесть? - В голосе его зазвенели стальные нотки, и я неохотно поднялся.

- Земля холодная, - пояснил он и, развернувшись, зашагал под стены. Я нагнал его, пошел рядом. - Не знаю... Может и вправду закончим. - Усмехнувшись вдруг, он глянул на меня искоса, - я трижды должен был бы донести на тебя. Предатель. Самозванец. А теперь еще и дезертир.

- Согласись, всем будет лучше, когда я уйду.

- Пожалуй.

Мы шли, и мелкий гравий дорожки мягко хрустел под каблуками армейских сапог. Я остывал понемногу. Разливавшийся по телу жар спал, я почувствовал вдруг, что утро - действительно еще ранее, холодное и сырое. Тучи бродили над городом, не спеша ни уходить, ни проливаться дождем.

- Гроза собирается, - было хорошо идти вот так, по-над крепостными стенами, не задумываясь о завтрашнем дне.

- А в море, наверное, уже буря... - Алана явно тревожило что-то. Я невольно обернулся к заливу, хотя всё равно не смог бы увидеть его из-за крепостных стен. Ветер, вот уже несколько дней дувший с моря, был свеж, но не слишком силен. - Скоро неделя, как в портовых доках не появлялся ни один корабль, и даже старые пристани обезлюдели.

- И что?

- Буря, друг мой. Близится буря... - Он вдруг хлопнул меня по спине, сменил тему. - Я сделал всё, как ты и велел. Признаться, это была неплохая мысль - свалить всё на чёрных. Наболтал, будто их полно в городе, будто они давно уже шли в Мадру по одному, по двое, выдавая себя за купцов, ремесленников и трубадуров. Каждый будет настороже. От Брониславы так и так ожидают подвоха. Никто не проникнет в кольцо замковых стен, ни под каким предлогом.

- А страт, - мысль о Клементе, разыскивающем меня по городу, не давала покоя.

- Не беспокойся, к нему наведаются нынче же. Эту белгрскую ищейку ожидают весьма неприятные моменты, - Алан усмехнулся, посмотрел искоса, спросил: - а ему-то ты на что нужен?

- Чтоб я так знал, - солгал я.

Алан промолчал, явно не веря. "Он хочет использовать меня как открывашку" - подумал я и вместо этого снова солгал.

- Там, в О'Ктранском лесу... ну, ребята Ката продавали ему сведения о приграничных гарнизонах... - Алан молчал, ухмыляясь, - ну и давали им убежище... белгрским лазутчикам.

- Не ври, - наконец засмеялся он. - Можешь и дальше хранить свои тайны, но умоляю, не ври. - Мы плавно повернули, огибая плац, Алан шагал, заправив пальцы за ремни перевязей, глядя под ноги. Слова выпечатывались четко, размеренно, в такт. - Кат. Даже Кат не мог бы пособничать Белгру, хотя, говорят, он верит в ихнего бога и боится адептов ордена пуще Сатаны. Восемьсот лет - слишком малый срок, чтобы забыть, как именно "правит Бог". Здесь когда-то проходила граница. Пока Орланд не отодвинул её дальше на Север. Это люди на Юге могут не знать, что такое Белгр...

- Ну, - остановившись, я прищурился на бьющее прямо в глаза солнце, - положим, я и что такое Далион не знаю. А восемьсот лет... за восемьсот лет всё что угодно и забудется, и изменится.

Он вспыхнул вдруг, схватился за рукоять меча.

- Ты! Кто сказал тебе это?! - я отшатнулся. Вне себя от бешенства, пунцовый и заикающийся, Алан чеканил громким шепотом, - не смей говорить так! Слышишь?! Не смей! - Я растерялся от неожиданности, поднял руки, защищаясь. Алан не дал перебить себя, - бумажные душонки. Ты думаешь они, знают, сидя здесь, в черте городских стен, что творится там у границы? - Мой ответ был вовсе ему не нужен. Я нечаянно нажал что-то, ляпнул то, что отперло давно клокотавшее бешенство, копленную годами обиду. - Им кажется, это разумно, когда король сидит на троне марионеткой, символом власти, а страной правит кучка потомственных колдунов, возведенных кем-то по ошибке в сан. Мы думали, что ушли от них тогда. Навсегда избавились, закрыв за собой все двери. Но они нашли Ключ. Чертов Ключ. - Я вздрогнул, весь превратился в слух. Алан шептал всё быстрее и тише. - Чертов Ключ, отпирающий все двери. Они нашли его и продолжали находить снова и снова, сотни лет. Они не смогли победить нас в честной схватке и тогда сами взяли в руки то оружие, за которое проклинали когда-то - магию! Страшные вещи, Никита. Страшные вещи сотни лет творятся у Северной границы. Черные давно были бы здесь, если бы их не сдерживали ктраны.

Он замолчал, пялясь незряче под ноги. Я стоял, боясь шелохнуться. Солнце начало припекать: высушило уже мокрую рубаху, подкольчужник, нагрело кольца кольчуги и пластины наручей. Вверху на стене переговаривались часовые. Еще выше чертили крыльями небо живущие в трещинах каменной кладки ласточки.

- Что происходит у Северной границы? - не выдержал я наконец.

- Ничего. - Он встряхнулся, очнувшись. Улыбнулся, хотя улыбка и вышла натянутой. - Не бери в голову. Ты отдохнул?

- Да.

- Тогда продолжим. - Он развернулся и скорым шагом пошел к тренировочной площадке.

- Алан! Алан!

- Давай-давай, поторапливайся!

Пришлось припустить бегом.