Деловые письма. Великий русский физик о насущном - Пётр Леонидович Капица

что-нибудь можем сделать для него, то хотелось бы, чтобы наши друзья знали, что мы ценим их отношение к нам.

Пишу поэтому Вам обо всем этом.

Ваш П. Капица

P. S. Ланжевен был председателем или одним из активных членов общества сближения с нами.

Поль Ланжевен (1872–1946) – французский физик и общественный деятель, создатель теории диамагнетизма и парамагнетизма

Москва, 12 декабря 1940 г.

Товарищ Молотов!

Боюсь, что тема этого письма касается вопроса, к которому я не имею прямого отношения. Если я вмешиваюсь не в свое дело, простите.

Дело касается академика А. В. Винтера, он крупный человек и, мне кажется, не так использован, чтобы дать максимум своих способностей стране.

Я не раз с ним беседовал, характеристика его мне рисуется так: большой и знающий инженер, сугубо практик и строитель. Волевой, сильно эмоциональный, эгоцентричный и поэтому плохо считающийся с окружающими людьми, но, конечно, честен.

Александр Васильевич Винтер (1878–1958) – инженер и учёный, специалист в области строительства и эксплуатации электрических станций. Академик АН СССР (1932)

Сегодня он был у меня. Говорить с ним нелегко. Мне кажется, не только ущемленное самолюбие, но, главное, это то, что у него нету дела по душе, его сфера не в канцелярии, а созидательная работа хотя бы небольшого строительства, где он был бы сам себе голова.

Сегодня пришел он ко мне по следующему вопросу: сейчас у нас проектируются и будут строиться много небольших электростанций (10 т. кВт), для них не существует хорошо проработанного типового проекта. Ряд важнейших новшеств не освоен у нас и не используется. Так вот, Винтер хочет строить совсем небольшую станцию, где применить как наши, так и заграничные новшества, и предлагал мне сам строить ее при нашем институте, так как думает, что мы единственное учреждение, где это осуществимо.

Тут он, конечно, чудит, нечего нашему институту браться не за свое дело. Но мне кажется, у него здоровая идея, что действующая небольшая электростанция [мощностью] 4–5 т. кВт, где можно будет испытывать все нововведения, нам действительно нужна. Я люблю интересоваться всем и поэтому знаю немного нашу электропромышленность. Наши институты, где работают инженеры-теоретики, дают неплохие новые вещи, но, как и известные достижения западной техники, например, котел «Волокс», парортутные турбины и т. д., [они] у нас не внедряются инженерами-производственниками, и внедрять их прямо в промышленность безнадежно, так как неизбежны консерватизм, боязнь риска, недостаток культуры освоения и пр.

Станция, построенная Винтером, сугубым практиком, любящим новаторство и смелым человеком, где он будет сам себе голова, может сыграть колоссальную роль для сближения теории и практики, поэтому я советовал [ему] написать об этом Вам как об исключительно важном вопросе. Но тут, видно, в нем заговорило ущемленное самолюбие. Я ему говорил, что обижаться можно на жену, любовницу, но на государственных людей это нелепо. Ведь основной мотив наших поступков – это двигать страну вперед. Ничто не идет гладко само по себе и не пойдет, если мы все беспрестанно не будем за это бороться. Если другой раз тебе попадет по носу даже зря, то черт с этим. Навряд ли я его в чем-либо убедил, и ушел он сердитым.

Поэтому я решил написать обо всем Вам, чтобы обратить внимание на эту важную для страны возможность, даже если она меня непосредственно и не касается. Конечно, об этом письме ему ничего не известно

Ваш П.Капица

Москва, 19 октября 1942 г.

Товарищ Молотов!

Ваше замечание о том, чтобы повременить с объектом № 2[200] до пуска меньшей установки, я думаю, что надо принять, и вот почему.

Ведь объект № 2 – это установка, по производительности в 100 раз больше, чем та, которая работает сейчас у нас в Казани. Увеличение же в 100 [раз] мощности установки одним махом – это, конечно, очень смелая затея и только может быть оправдана военным временем, когда имеет смысл идти на риск, чтобы выиграть время. (В данном случае – 3–4 месяца.)

Теперь, что нам даст объект № 2, если он удастся? В объекте № 2 мы будем иметь установку в десять раз больше самых больших и мощных установок, осуществляемых старыми методами. Есть основания считать, что только мы будем тогда владеть знанием, [как] строить такие мощные и экономные установки для получения жидкого кислорода. Если все выйдет благополучно, то несколько таких установок смогут обеспечить недефицитными боеприпасами весь наш бомбардировочный флот. Все это, конечно, очень перспективно и, я думаю, вполне реально, при условии, что кислородные бомбы себя оправдают. Но из Вашего замечания я вынес впечатление, что такой уверенности у Вас нет[201]. Следовательно, необходимы соответствующие указания ГКО вести дальнейшую работу над этими бомбами. Это отсрочивает необходимость форсирования сроков для объекта № 2. <…>

…Лучше не разбрасываться и сосредоточиться на объекте № 1, он все же производительностью равен наибольшим [из] существующих установок для получения жидкого кислорода[202]. Пустив его в ход, мы к тому же ликвидируем скептиков, кто бы они ни были.

Таким образом, все обстоятельства указывают, что форсировать объект № 2 не стоит.

Ваш П. Капица

Москва, 6 апреля 1943 г.

Многоуважаемый Вячеслав Михайлович!

Товарищ Кафтанов[203] Вам отправил заключение комиссии по нашей установке. Эти заключения дают вполне удовлетворительную оценку установке, и теперь предстоит внедрение ее в жизнь.

Опыт внедрения наших установок показывает следующее.

Четыре года тому назад мы осуществили установку жидкого воздуха на новом принципе. Несмотря на несколько постановлений СНК, до сих пор построено и работает только несколько таких установок. Два года тому назад мы осуществили кислородную установку, которая может быть передвижной, но, несмотря на постановления Экономсовета, ни одна из них не внедрена. Теперь мы осуществили установку для жидкого кислорода, по масштабам равную самым крупным заводским установкам, но есть ли шансы, что она будет внедрена? Согласитесь сами, что от такого отношения руки опускаются.

Опыт работы с Глававтогеном в продолжение последних шести месяцев окончательно показал, что дальше, при такой организации внедрения, успеха добиться трудно.

Все это время я был погонщиком мулов, а в руке у меня не было не только палки, но даже хворостинки. Поэтому полагаю, что в той или иной форме мне нужно дать официальную власть, чтобы я сам мог руководить вопросами внедрения в производство. И тогда, несмотря на то, что мне на это время придется сократить мою научную работу, у меня будет взамен удовлетворение видеть наши установки внедренными.

Кроме того, надо искать новые принципы организации внедрения.