Возвращение в Полдень - Евгений Иванович Филенко

class="p1">А еще иовуаарпы страдают общим для высокоразвитых цивилизаций недугом: ненавидят признавать собственные ошибки. Здесь они в одной компании с тахамауками и нкианхами (виавы не в счет, они во всех выборках статистическая погрешность). Что не значит, будто они станут упорствовать в своих заблуждениях до неприличия.

– Да, благодарны, – подтвердил Стаф. – Мы наивно полагали, что впереди у нас вечность. Никто не спешил. Перемены в общественном укладе аафемтов происходили спокойно, расчетливо, методично. И это затянулось бы еще лет эдак на триста. И все это время наши несчастные братья по крови швыряли бы свои жизни на алтарь безумия. Помнить об этом было невыносимо, но беспрестанная боль вызывала привыкание. Наверное, в конце концов мы примирились бы с осознанием того, что есть задачи, которые нельзя решить одним махом, вырвав страницу из задачника.

– И тут являетесь вы, – сказала Инара, – и объявляете нам цейтнот.

– Не вы сами, конечно, – уточнил Ктип. – Инициатором ускоренных перемен выступил Совет Тектонов. Но первоисточник даже не пытался сохранить свою тайну.

– Ваш разговор с послом Иффанеганом, – напомнил Лафрирфидон.

– Вы могли отказать Совету, – сказал Кратов.

– Могли, – согласился Лафрирфидон. – Но не стали. Терпеть и дальше болезненное разделение одной расы?! Ни за что. Кто знает, что случится через сто лет? Или двести? Вдруг произойдет смена этического канона? Вдруг мы, подобно людям, утвердимся в собственной исключительности, научимся двойным стандартам и уговорим себя оставить аафемтов наедине с их безумием? Объявим их огненный культ традицией, требующей уважения… Нужна была сильная мотивация. И нам ее предъявили.

– Культура Аафемт возвращается в материнское лоно, – торжественно произнес Стаф. – Это происходит здесь и сейчас.

– Как вам удалось их убедить? – спросил Кратов.

– Никак. Мы ставим их перед фактом. И когда они осознают свое новое положение, мы вступим в переговоры с позиции старшего брата в единой семье.

Кратов с сомнением покачал головой.

– И эти существа упрекали меня в неоправданном риске! – сказал он.

– Есть болезни и есть болезни, – промолвил Стаф значительным голосом. – Нельзя лечить прогреванием то, что требует иссечения.

– Ваш внезапный энтузиазм настораживает, – не удержался от иронии Кратов.

– Вы подняли эту волну, – сказала Инара, бледно улыбаясь. – Кстати, мы уже прибыли.

14

Платформа поднялась на гребень холма и замерла, нависая над пустотой почти на треть корпуса. Первым вышел Стафранигремпф, затем последовали Кратов и Инаннаргита, после некоторой заминки к ним присоединились остальные. Теперь они стояли на вершине холма, как на сторожевой башне замка, а внизу лежала широкая и плоская, словно столешница, долина. Ноги по щиколотку тонули в угольно-черном пепле, тот же самый вулканический пепел бархатным ковром устилал и долину. Горная гряда на багрово подсвеченном горизонте затянута была дымным маревом. Торчавший в самом ее центре одинокий пик драконьим клыком впивался в темные небеса. Над долиной тяжко ползли серые тучи, просвинцованные, с густым синим подбоем. Рассеянная синева превращала весь ландшафт, не знавший прямого солнечного света, в сюрреалистическую картину больного воображения. Все здешние обитатели были психически нездоровы, их безумие передавалось этому миру, а уж он как умел заражал своей паранойей сторонних зрителей.

– Вы хотели это видеть, – негромко сказала Инара. – И мы хотели, чтобы вы это видели.

По долине с сомнамбулической медлительностью ползла живая река в оторочке взбаламученного пепла. Иногда она распадалась на ручейки и отдельные капли. Это были люди. Существа, до невероятия похожие на людей. Присмотревшись, можно было различить металлизированные плащи Серебряных Змей, жреческие одеяния Осязающих Мрак, но преобладали грубые рубища голытьбы. Над людским потоком висели клубки призрачного света. От них лица и кожа бредущих приобретали нехороший мертвенный оттенок. На всем протяжении потока через равные промежутки стояли иовуаарпы в скафандрах. Временами они вклинивались в поток и, не церемонясь, выдергивали из него детей. Никто не сопротивлялся, не протестовал. Эти действия никак не препятствовали движению. В конце долины лежал на массивных опорах громадный транспортный корабль в форме тарелки. «Летающее блюдце, – подумал Кратов. – Теперь эта быличка поселится и в другом фольклоре». В борту тарелки темнел разверстый люк, туда вливалась живая река. Зрелище было сюрреалистичным, как босховская картина, и таким же пугающим. Было в нем что-то доисторическое. Сверхновый Исход… Аафемты двигались медленно, тяжело, с обреченностью автоматов. Казалось, они спят на ходу.

– Так и есть, – вполголоса подтвердил Стаф. – Долина находится в перекрестье гипногенераторов. Те, кого вы приняли за иовуаарпов в скафандрах, на самом деле киборги. Их задача поднимать упавших и забирать детей, от младенцев до подростков включительно. Детская психика более пластична. Они будут воспитываться отдельно. Вы видите последнее поколение аафемтов, Консул. Их дети будут уже иовуаарпами. Это не геноцид, это реассимиляция. Отщепившийся ручей не истаял в пустоши, а вернулся к реке.

– Мы можем сколько угодно уважать чужие правила и традиции, – сказал Лафрирфидон, – кроме тех, что ведут к саморазрушению и деградации. Мы не принимаем упреков. Мы имеем право так поступать. Несмотря ни на что, мы одна раса.

– Что с ними будет? – спросил Кратов отчего-то шепотом.

– В один корабль вмещается пять тысяч живых душ, – пояснил Стаф. – Когда он заполнится, с орбиты опустится новый. И так рейс за рейсом. Челночное движение. Они проснутся в раю. Как удачно, что один из наших миров до сих пор не освоен и там существуют архипелаги девственной природы.

– И тот мир определенно не космический корабль, – добавила Инара. – Мы убедились.

– Мы заберем отсюда всех живых существ, – заявил Стаф. – Даже шестилапых драконов.

– Тотальная разумность, – усмехнулся Кратов. – А как же Мерцальники?

– Плазмоиды, – уточнила Инара. – Но ведь они неразумны. Это эффекторы внутренних систем корабля, как и прочие обитатели подземных пустот. Что-то удастся приспособить к нуждам проекта, а чем-то придется пренебречь. Например, плазмоидами.

– Они казались вполне разумными, – сказал Кратов сконфуженно. – Я даже пытался вступить с ними в контакт.

– Наверное, не преуспели, – усмехнулся Лафрирфидон.

– Увы мне, – вынужден был признать Кратов.

Они вновь погрузились в платформу и проехали несколько миль вдоль долины, к истокам живой реки. Из колоссальной, бездонной на вид черной воронки возникали тесным строем новые и новые фигуры…

Внезапно прямо на глазах поток обмелел и скоро вовсе пресекся.

– Что-то случилось? – спросил Кратов, крутя головой.

– Сейчас увидите, – загадочно сказал Стаф.

Над краем воронки из темноты поднялись две чудовищных конечности, заканчивавшиеся хищно согнутыми пальцами. Хваталища заякорились за грунт, лапы напряглись, из