Невеста-самозванка (СИ) - Екатерина Владимировна Флат

всех неодолимой стеной. Нет, не прячась за ней, конечно. Наоборот, словно допустить кого-то постороннего за эту неведомую стену равнозначно смертному приговору для кого бы то ни было…

— Вот вы говорите, что не разбираетесь в магии рода, но, быть может, как раз именно она и ключ ко всему? — осторожно начала я, опасаясь, что леди Тиффания опять заведет свою волынку, мол, магия — зло, брось каку. — В том смысле, что есть нечто такое в этой магии, о чем ни я, ни вы даже не подозреваем. Что, если поведение Эйтона — это не магическая придурь, уж простите за прямоту, а чем-то вполне обосновано?

Она снова недовольно сжала губы, словно тонна возражений готовы были сорваться один за другим. И я даже в ответ заготовила такую же тонну своих. Но битве титанов не суждено было случиться, леди Тиффания вздохнула.

— Ох, Анечка, все было бы куда проще, если списывать просто на дурной характер… Но я вынуждена признать, да, сама я ничегошеньки в магии не понимаю. Я даже пыталась на днях выяснить, тут в библиотеке есть старинные книги, повествующие о природе магии рода, о событиях столь древних, что о них уж точно уже никто не помнит.

— И что там? — я аж привстала, начисто забыв о своей слабости.

Но графиня пожала плечами.

— Магические книги прочесть может только маг. Для всех остальных страницы кажутся покрытыми цветными разводами, будто бы кто-то просто пролил на них краски. По сути, из всех магических книг для любого доступна исключительно книга судеб, в которой запечатлеваются важные события жизни каждого человека. Но сама эта книга существует на нематериальном плане, и проявить ее может лишь маг. То есть опять же все без толку… Нет, Анечка, это все-таки правильно, что магия исчезает из нашего мира! Вот как окончательно пропадет, так хоть люди равны между собой станут.

Ага, станут. Как же. Как будто у людей нет иных поводов придумать неравенство.

Но тут и к гадалке не ходи, ясно, что в леди Тиффании говорит застарелая обида. Ну да, если ее всю жизнь тюкали за то, что она рождена без магии, тут и любой эту магию возненавидит.

Но вот древние книги в библиотеке, доступные для чтения лишь магам… Мне определенно туда надо!

И пусть у меня пока нет сил пока даже с кровати встать — ерунда. Дождусь ночи и отправлюсь в библиотеку да хоть ползком! Ну а если при этом попадусь кому на глаза… Скажу, что неудачно упала с кровати и так далеко от нее откатилась. И пусть только попробуют доказать, что это неправда.

* * *

Эйтон

Больше всего сейчас хотелось, чтобы просто оставили в покое. Причем не только окружающие, но и собственные навязчивые мысли. Чтобы это непрерывное гудение в голове хотя бы на несколько мгновений сошло на нет, оставляя лишь блаженную тишину… Но об этом оставалось лишь мечтать.

Артан вломился в кабинет без стука. По-прежнему багровый и даже, без сомнений, пыхтящий так, будто вот-вот дым из ноздрей пойдет.

— Знаешь, обычно в дверь стучатся перед тем, как войти, — сидящий в кресле Эйтон хмуро смотрел на брата.

— Даже если бы я и постучался, ты бы в ответ сказал, чтобы я шел отсюда куда подальше! — выпалил тот.

— Но ведь ты бы все равно не последовал моей вполне логичной рекомендации.

— Нет, естественно! Кто-то же должен высказать тебе все то нелицеприятное, что ты не желаешь слышать!

Эйтон на миг прикрыл глаза, помассировал переносицу. Вот как, спрашивается, он до этого жил без родственничков?.. Замечательно же жил! И сейчас бы с преогромным удовольствием всех выпроводил. И бабушку с ее придирками, и Артана с праведным возмущением, и Ниеллу с постоянным нытьем про то, что он ей всю жизнь испортил…

— Ты, правда, считаешь, что для меня имеют значения какие-то твои нотации? — все же собрался всем своим терпением.

Нервно метнувшийся от книжного стеллажа к противоположной стене Артан громко фыркнул:

— Уж очень сомневаюсь, что ты хоть сколько-нибудь способен прислушиваться к голосу разума! Своего собственного у тебя точно нет, скажем прямо! А то, что мое мнение тебя не волнует нисколько, я и так знаю! Но сейчас я просто не в состоянии молчать!

— Так не молчи. Только делай это где-нибудь за пределами моей слышимости.

Артан зло сверкнул глазами на Эйтона. Быстро подошел к столу и, упершись в него руками, буквально процедил сквозь зубы:

— Да ты хоть осознаешь, что сегодня из-за твоей придури девушка могла погибнуть?! Неужто разрушить помолвку с ней для тебя было дороже ее жизни?! Эйтон, да ты и вправду не в своем уме! И не надо говорить, что ты не знал о возможной опасности! Дело не в том, знал или не знал. А в том, что для тебя кроме этой ненавистной магии вообще ничего не имеет значения! Наш дед был безумцем! И отец был безумцем! Но я всей душой надеялся, что у тебя все же сохранились хотя бы крохи здравого разума… Но нет! Ты точно такой же безумец!

Он снова нервно метнулся от стола к стене, злость в голосе все нарастала. Видимо, давно уже накопилось, и теперь Артан не только не мог, но и не желал сдерживаться.

— Да сколько я себя помню, всю жизнь чувствовал ущербным, что я родился без этой вашей магии! Меня отец даже за сына не считал, все над тобой трясся! И только теперь я понимаю, что на самом деле мне несказанно повезло! Что я нормальный здравомыслящий человек! И всей душой надеюсь, что таким останусь! А ты… Ты… — побагровел еще больше. — Ты упорно прешь не только против воли богов, но и против самой людской природы!

Резко замолчав, словно ему стало не хватать воздуха, он снова подошел к столу. Эйтон все это время молчал, но слова брата все равно неуклонно били по нервам. Но тут, скорее, сказывалось, что и терпение уже было на исходе, и случившееся с Аней уж сильно его задело. Настолько сильно, что и сам этого не ожидал…

— Эйтон, послушай, — смотря на брата в упор, Артан заговорил чуть ли не ласково, как с чрезмерно опасным душевнобольным, — ты же должен в глубине души понимать, что это безумство. Что наш отец был сумасшедшим. И что бы тебе в голову с детства ни вдалбливали, все это бред. Ну исчезнет магия рода, и что с того? Что с того, Эйтон? Солнце всходить перестанет или что? — горько усмехнулся. — Или