Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

нынешнего прямого начальника в Санкт-Петербурге; во-вторых, исключает возможность несанкционированной прямой утечки информации о положении дел в аппарате главнокомандующего в окружение императора, минуя военное ведомство, – Сахаров-младший вполне может проявлять недовольство отдельными решениями Куропаткина как главнокомандующего, но ни при каких обстоятельствах не станет интриговать против родного брата-министра.

Генерал-квартирмейстером Полевого штаба главнокомандующего по представлению Куропаткина становится сухой, педантичный, жесткий, трудолюбивый и усидчивый генерал Алексей Ермолаевич Эверт.

В условиях затишья на фронте, наделенный всей полнотой власти и ответственности за положение дел на Дальневосточном театре военных действий, Куропаткин в первую очередь стремится усовершенствовать организационные аспекты реализации завершающей фазы стратегического плана войны.

С неуклонным наращиванием прибывающих из Центральной России и Сибири резервов громоздкость группировки русских войск в Маньчжурии, набравшей численность порядка 310 тысяч человек и 1350 орудий, становится все более очевидной, что прежде всего пагубно сказывается на качестве и эффективности ее управляемости.

По инициативе нового главнокомандующего, поддержанной Военным министерством, Главным штабом и императором, 22 октября 1904 года Маньчжурская армия разделена на три самостоятельных оперативных объединения по четыре армейских корпуса в каждом: 1-ю, 2-ю и 3-ю Маньчжурские армии.

1-й Маньчжурской армии выпал счастливый билет: из Хабаровска с должности командующего войсками Приамурского военного округа востребован отлично знакомый с особенностями Дальневосточного театра военных действий, покоритель Пекина, знающий свое дело генерал Линевич.

Образовавшиеся престижные вакансии двух других командармов непредсказуемо заполнили варяги, назначенные лично Николаем II, – командующий Виленским военным округом генерал от инфантерии Оскар-Фердинанд Казимирович Гриппенберг и командующий Одесским военным округом генерал от кавалерии Александр Васильевич Каульбарс ранее в войне не участвовали и прибыли на фронт только в ноябре 1904 года. Между тем оба генерала были старыми и добрыми сослуживцами Куропаткина по Средней Азии, более того, Гриппенберг одно время был даже непосредственным начальником Алексея Николаевича, тогда еще юного подпоручика, в 1-м Туркестанском стрелковом батальоне.

Повлиять на расстановку столь ключевых фигур для дальнейшей организационно-штабной работы, как командующие армиями, Куропаткин не смог и, очевидно, не пытался, ибо знал пределы своих возможностей и неприемлемость любого давления извне и без того мнительного самодержца.

На решении кадрового вопроса очевидно сказались вполне естественное желание царя иметь своих независимых информаторов в отдаленной, а потому сложно контролируемой маньчжурской генеральской когорте, и давние личные субъективные симпатии Николая II.

Так, в Высочайшем рескрипте, адресованном лично Гриппенбергу, царь напишет буквально следующее: «Продолжительное служение Ваше отечеству, отмеченное боевыми подвигами и обширным опытом в деле боевой подготовки войск, дает мне полную уверенность, что Вы, руководствуясь общими указаниями главнокомандующего, будете успешно направлять к достижению целей войны деятельность вверенной Вам армии и что под Вашим начальством наши доблестные войска проявят присущие им мужество и стойкость в борьбе с врагом в защиту чести и достоинства родины».

Рейд на Инкоу

Предательская сдача Порт-Артура коренным образом изменила оперативную обстановку в Маньчжурии и значительно усложнила задачи, поставленные перед главнокомандующим Куропаткиным и его штабом, – японцы получили возможность высвободить самую многочисленную армейскую группировку генерала Ноги, находившуюся на Квантуне, и полностью сосредоточить все имеющиеся силы в месте дислокации трех русских Маньчжурских армий в Мукденском оборонительном районе.

Чтобы не допустить усиления японских армий под Мукденом, к 23 декабря 1904 года Полевой штаб главнокомандующего русскими армиями разработал войсковую операцию – рейд по тылам противника с целью помешать переброске японских войск, с задачей уничтожить японскую базу складов в районе Инкоу, осуществить нападение на обозы противника, а также перерезать и разрушить его коммуникации, в том числе железнодорожные пути и мосты на участке Ляоян – Ташичао – Дальняя Южно-Маньчжурская железная дорога.

Из кавалерийских соединений всех трех Маньчжурских армий: Урало-Забайкальской казачьей дивизии, 4-й Донской казачьей дивизии, Кавказской конной бригады, Приморского драгунского полка, дивизиона разведчиков главнокомандующего, четырех полусотен конной пограничной стражи, сформирован сводный кавалерийский отряд. Всего получилось около 7 тысяч сабель с 22 конными орудиями и 4 пулеметами. Отряду придали вьючный транспорт в 1500 вьюков, кроме того, каждый всадник должен был с собой иметь двухнедельный продовольственный запас.

Командование отрядом доверили недавно произведенному в генерал-лейтенанты Павлу Ивановичу Мищенко. Любопытно, что в составе подвижного отряда, призванного в стремительном, дерзком, казачьем, лихом «платовском», легендарном, образца 1812 года стиле потрепать коммуникационные пути, обозы и тылы японцев, служили будущий президент и маршал Финляндии, отчаянный драгун – подполковник Карл Густав Эмиль Маннергейм и будущий маршал Советского Союза, лучший наездник Донского казачьего полка – унтер-офицер Семен Михайлович Буденный.

Условия, в которых производился рейд, были благоприятными для русской кавалерии. У японцев имелась малочисленная и плохая конница, пехота, охраняющая коммуникационные линии, была прикована к укрепленным пунктам в стороне от путей наступления отряда Мищенко. Район рейда-открытая равнина могла обеспечить движение людей и лошадей. Время года – благоприятное, так как в зимние бесснежные месяцы в Маньчжурии замерзшие дороги и реки всюду проходимы. Погода была хорошая: при полном безветрии 1–2 градуса мороза, ночью-до 8 мороза.

26 декабря 1904 года отряд сосредоточился на правом фланге армии в районе Сыфынтая, а на следующий день выступил в рейд.

Марш организован тремя двигавшимися шагом в непосредственной связи колоннами: правой – под командованием генерала Самсонова, средней – генерала Абрамова, левой – генерала Телешова. Четвертую тыловую колонну составлял вьючный транспорт, который с первого же дня начал сильно тормозить движение. После перехода через реку Хуньхэ 29 декабря 1904 года из отряда выделены три группы в составе пяти сотен и одного эскадрона с подрывными средствами для уничтожения трех железнодорожных мостов у Хайчена и Да-шичао. Все отряды добрались до линии железной дороги, однако к мостам не вышли, ограничившись подрывом рельсов и телеграфных столбов.

В ночь с 29 на 30 декабря 1904 года Мищенко окончательно выбрал в качестве основной цели рейда коммуникационный узел противника – находящийся на берегу Бохайского залива порт Инкоу и железнодорожную станцию. Решено выступать на следующий день для разгрома станции с таким расчетом, чтобы подойти к ней в сумерки, под покровом темноты атаковать и сжечь склады.

На большом привале близ Такаухена в полдень 30 декабря 1905 года отданы распоряжения для атаки, которые сводились к следующему: для штурма Инкоу назначалось пятнадцать сотен, четыре охотничьих команды с подрывным имуществом под началом полковника Хоранова; остальные части предназначались для выполнения второстепенных и демонстрационных задач.

Пять сотен Кавказской конной бригады под командованием полковника Шувалова с опозданием выдвинулась к линии железной дороги к деревне Сила-обянь, в результате чего взорвать ее и тем самым отрезать Инкоу от Дашичао не удалось. Отряд русской кавалерии только начал