Игра 14.0 - Урсула Познански

— Я хотел тебе признаться еще кое в чем, — услышал он голос Пауля у себя за спиной. — Мне жаль, что всё вышло именно так. Конечно, надо было бы к отцу как-то иначе подступиться.

Бастиан невольно опять развернулся к нему.

— Н-да, но любой другой способ не произвел бы на него впечатления, верно? А так ты сумел показать, какой же ты подлец. Как ловко ты обвел всех вокруг пальца!

Несколько секунд Пауль стоял и спокойно смотрел ему в глаза. В его взгляде читалась невысказанная просьба, которую Бастиан намеренно игнорировал.

— Ты рассчитывал именно на то, что на выезд не отправится ни один из тех, кто мог бы встать поперек твоих планов. Я прав? Ты очень расчетливо подбирал состав. Ты знал, что Доро поверит в любую твою инсценировку, если увидит в этом какое-то предзнаменование. Ты взял Лисбет с ее эпилепсией, Георга с его ревностью и вспыльчивостью и, скажем так, не особо умных людей: Альму, Арно, Ральфа, Натана, Мону, которые просто перепугаются и рано или поздно поверят во всё. — Начав говорить, Бастиан уже едва мог остановиться. — А Штайнхена с Варце зачем позвал? Ведь с ними ты здорово рисковал.

Пауль покачал головой.

— Ну нужна же мне была пара симпатичных парней, чтобы ты получил хоть какое-то удовольствие от поездки.

На стойке бара все еще стояли стаканы, и Бастиан с удовольствием разбил бы их вдребезги.

— Ну ты и гаденыш!

— Я прекрасно понимаю, как ты к этому относишься, — промолвил Пауль. — Но у тебя всегда было море возможностей; я же был рад любому подвернувшемуся шансу. А этот казался настолько хорошим, что профукать его я никак не мог.

— Ладно если бы ты ставил под удар только отца или меня! — крикнул Бастиан. — Но подвести Айрис под нож, сделать ее игрушкой в руках этого психа — уже слишком!

Пауль выдержал его взгляд, лишь еле заметно кивнул.

— Я не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось. Я собирался использовать Симона, а не ее. — Снова умоляющий взгляд. — Мне кажется, во всем, что связано с этим делом, Айрис понимает меня лучше, чем ты. Она знает, каково это — бороться за свою жизнь.

Да, только она свою чуть не потеряла. Бастиан расслабил руки, невольно сжавшиеся в кулаки.

— Не сравнивай себя с Айрис. У дня и ночи больше общего, чем у вас.

Пауль чуть наклонил голову и посмотрел в окно, за которым постепенно сгущалась помянутая только что ночь.

— А ты хоть раз задумывался, — тихо спросил он, — что бы стал делать на моем месте?

Сотню раз, не меньше.

Бастиан промолчал. Может быть, делал бы что-то похожее. Может быть, что-то совершенно иное. Может быть, вообще ничего.

Молчание, разделявшее их, длилось и длилось, вязкое, словно разогретая жвачка.

— Ну ладно, я еще как-нибудь зайду, — Пауль рывком застегнул куртку. — Карина ждет. Думаю, мы еще увидимся.

Он сунул руки в карманы куртки и вышел на улицу. Дверь за ним захлопнулась.

Бастиан смотрел в огромное окно, за которым через несколько мгновений вырисовался рослый силуэт его брата. Тот замедлил шаг и поднял руку, махнул, как-то робко и в то же время с надеждой. Бастиан еще не успел отвернуться, как Пауль уже исчез за углом ближайшего дома.

Было уже почти десять вечера, когда наконец повернулся ключ в замке. Раздались знакомые глухие звуки — два коротких удара: туфли перелетели прихожую и бесцеремонно приземлились в разных ее углах. Через несколько секунд дверях комнаты стояла Айрис.

— У меня был невероятный день, — объявила она.

— У меня тем более!

— И не надейся, вначале рассказываю я. Ты принес что-нибудь поесть? Может, пиццу, киш, устрицы?

— Нет, всяким там мадамам полагаются остатки лазаньи и овощное рагу.

Бастиан притянул девушку к себе на колени, взъерошил волосы и уткнулся лицом в ее затылок, с удовольствием вдохнув запах луга, соли и еще, пожалуй, костра.

— Я встретила Сандру, — начала она. — На ярмарке. Она разыскивала Пауля и была в таком отчаянии, что расспрашивала о нем даже меня. — Айрис отодвинулась от Бастиана так, чтобы ей было видно его лицо. — Я не удивлюсь, если в следующий раз она будет стоять у нас под дверями и выведывать о нем у тебя.

— Лучше бы в кафе заглянула.

Айрис удивленно открыла рот.

— Ты хочешь сказать, он был…

— Именно. Сегодня вечером. Вначале звонки по мобильнику каждые десять минут, потом сам Пауль собственной персоной.

Бастиан откинулся на спинку кресла.

— Чего он хотел?

— Заключить мир, думаю.

И сунуть мне под нос свидетельство о происхождении.

— И что? Вы заключили мир?

— Не знаю. — Это была чистая правда. Он не любил Пауля. Впрочем, и ненависти к нему Бастиан не испытывал, по крайней мере, пока не испытывал. — Может быть, состоялось что-то вроде перемирия. Пока что мы не собираемся сокращать дистанцию.

Айрис сняла с Бастиана очки, нацепила их себе на нос и воздела указательный палец, явно собираясь поучать.

— Не стоит ради меня уподобляться ангелу мести.

Он притянул ее к себе, поцеловал; девушка вздохнула.

— Значит, Пауль опять был прав, — констатировал он, когда поцелуй наконец закончился.

— И ты сейчас говоришь это… почему?

— Он сказал, что ты его лучше поймешь, чем я. Потому что, в отличие от меня, слабака, знаешь, какой тяжелой может быть жизнь.

Айрис задумалась.

— Кое-что я действительно понимаю. Да. — Девушка моргнула, сняла очки и положила их на стол. — Можешь спокойно заключать с ним мир, — сказала она и провела пальцами по бровям Бастиана. — Но не доверяй ему. Впрочем, он тоже не будет тебе доверять.

Она резко встала.

— Так. Голод. Брошу-ка я твою добычу в микроволновку. Сам-то ты что-нибудь хочешь?

Бастиан покачал головой. Позевывая, бросил взгляд на книги, громоздившиеся на журнальном столике, и решил сегодня устроить выходной.

— Доро я тоже встретила! — крикнула она из кухни.

— О господи.

— Вот, я так же отреагировала. Она сказала, что мне следовало бы поблагодарить ее.

— Что-что?

Он услышал смех Айрис.

— Я тоже сочла это нахальством. А еще она полагает, что судьба теперь повернулась ко мне лицом. Судьба возлюбила меня, считает Доро.

Бастиан пришел к Айрис на кухню и обнял ее.

— Может, это и верно. Пауль ведь тоже мне кое-что рассказал.

Она повернулась у него в объятиях.

— Да?

— Симона поместили на лечение в психиатрическую клинику. Там он напал на медсестру, а теперь они не хотят выпускать его на свободу в ближайшее время.

Мысленно Бастиан представлял, что Айрис засияет от счастья, но девушка, похоже, не очень-то обрадовалась.

— Он все равно однажды может появиться у нас под дверями, — произнесла она. — Даже если врачи когда-нибудь поверят, что он вылечился, — они ведь могут ошибиться.

Конечно, Бастиан это знал. Воспоминание о сцене, разыгравшейся в подвале, моментально ожило в его душе. И то, как могли бы повернуться события, — тоже.

— Это тебя мучает? — спросил он.

Пропищала микроволновка на буфете.

— Что именно?

— Что мы не дали ему истечь кровью?

Айрис повернулась, отошла в сторону, взяла кухонное полотенце и достала тарелку с горячей лазаньей. Она отнесла ее в комнату и уселась за стол, по-прежнему не сказав ни слова.

— Нет, — сказала она наконец. — Хотя в последние недели бывало и такое, что я в этом сомневалась. Но если выбирать между жизнью и смертью, то, когда есть хоть малейшая неуверенность, надо делать выбор в пользу жизни. Мне так кажется. Ладно, хватит болтать, приятного аппетита.

Она вилкой разделила лазанью на мелкие кусочки и дунула на них, чтобы остудить.

После ужина Айрис принесла из прихожей арфу.

— Ты хочешь еще позаниматься? — удивился Бастиан.

— Нет. Садись сюда и слушай.

Девушка поудобнее расположила арфу у себя на коленях, сыграла пару пассажей и начала исполнять что-то новое — какую-то пьесу, которая то увлекала своим весельем, то погружала в меланхолию, была то быстрой, то плавной, переходила от мажора к минору и обратно.

Закончив играть, Айрис с надеждой посмотрела на Бастиана.

— Прекрасно, — сказал он. — Просто великолепно. Ты раньше никогда этого не играла.

Она загадочно улыбнулась.

— Я и не могла. Я только что ее написала.

От удивления Бастиан не мог найти слов.

— Ты сочиняешь музыку?

— Да, если меня что-то вдохновляет.

Ага. Бастиан с надеждой выгнул бровь, но никаких пояснений так и не дождался.

— Тогда хотя бы позволь почаще тебя вдохновлять, — наконец попросил он. — Твоя новая пьеса могла бы стать моей любимой.

— Даже боюсь на это надеяться. Это ведь твоя пьеса.

— Моя?

Айрис отставила арфу, улыбнулась, приблизившись почти вплотную к Бастиану. Погладила его по волосам. Поцеловала в ухо.