История магии и суеверий от древности до наших дней - Альфред Леманн

откуда легко понять, почему несколько столетий тому назад в подвергающемся такому приступу человеке видели «одержимого дьяволом». Предполагалось, что ближайшую причину такой одержимости надо искать в ведьме, желавшей за что-нибудь отомстить; поэтому указанные приступы постоянно служили поводом для начала процесса. Нам нет нужды далеко ходить за примерами такой «одержимости», «самопроизвольного медиумизма», или как бы там ни называли это явление. Достаточно будет привести лишь одну типичную историю[31], записанную одной женщиной, Анной Бартскьер, в семье которой она произошла в 1608–1609 годах; в 1674 году история эта была издана с дополнениями и пояснениями ректором в Герлуфсхольме, магистром Брунсмандом. Несколько цитат из первой главы этой книги покажут, что уже три века тому назад вполне были известны явления, которые играют такую большую роль в теперешнем спиритизме.

«Первый раз пережили мы страх в нашем доме ночью, когда мы с моим ныне покойным мужем Гансом Бартскьером лежали в постели; тогда под нашим изголовьем послышались звуки, подобные тому, как когда наседка сзывает своих цыплят. Через некоторое время Ганс Бартскьер отправился в Германию. Спустя четырнадцать дней у нас начался великий ужас, и мы стали свидетелями отвратительных вещей. При нас находился маленький мальчик двенадцати лет, сын дяди моего мужа по матери. Когда вечером он должен был лечь спать, он начал кричать и плакать, говоря, что не решается ложиться на чердаке, так как там вокруг него происходит столько гадкого. Тогда я положила его у нас в комнате. Вскоре после того, как он улегся, мы услыхали его жалобные крики. Мы поспешно подбежали к нему: все четыре кроватные ножки, качаясь, подбрасывали его туда и сюда; его глаза были так широко раскрыты, как только это возможно, и никто не мог их закрыть; его рот был так стиснут, что никто не мог его разжать. Мы долго стояли возле него, пока он опять не получил голоса и не закричал… Вечером (следующего дня), когда мы собирались ужинать, он стоял возле стола, чтобы получить свою долю. Тогда я сказала ему: “Яков, поешь, иди спать и поручи себя охране Бога. Если с тобой опять начнется то же, что в прошлую ночь, ты нас всех этим так напугаешь, что мы должны будем убежать из дома”. Когда я это сказала, комнатная и кухонная двери распахнулись настежь. Мальчик быстро был выхвачен от стола во двор и поднят на воздух на полтора фута от земли. Так висел он в воздухе с вытянутыми руками, открытыми глазами и сжатым ртом. Его подбородок то поднимался, то опускался, как бы собираясь отвалиться. Мы схватили его за ноги и за плечи и тянули его изо всех сил, желая опустить на землю. Но мы не могли сдвинуть его с места. Тогда мы здесь же пали все на колени и стали взывать к вечному Богу, чтобы Он явил нам милосердие и сострадание. И когда мы помолились, он был освобожден и стал на землю, но его рот был еще стиснут, а он совсем не мог говорить».

Медиумические явления, здесь упомянутые, – это ударные звуки (клохтанье наседки под подушкой), самостоятельные движения неодушевленных предметов, дверей и кровати, наконец, висение медиума в воздухе, так называемая левитация. Впоследствии у нас будет много случаев поговорить обо всем этом подробнее; читатель, недостаточно знакомый с такими явлениями, пусть прочтет отдел о возникновении современного спиритизма, откуда он увидит, что пресловутые истории о гайдсвильском и стратфордском привидениях представляют собой лишь копии, притом, конечно, весьма слабые, только что рассказанного случая. На этом мы покончим с более старыми формами спиритизма и медиумизма и перейдем теперь к краткому описанию жизни и деятельности человека, который, бесспорно, оказал наибольшее влияние на суеверие нашего времени.

Эммануил Сведенборг

Эммануил Сведенборг, самый замечательный провидец более нового времени, родился 29 января 1688 года в поместье Сведен в Даларне. Он был второй сын ученого епископа Еспера Сведберга и получил вместе со своими сестрами весьма тщательное и благочестивое воспитание. Еще на родине приобрел он значительные познания в теологии и древних языках. В Уппсальском университете он изучал главным образом естествоведение и продолжал эти занятия за границей, когда чума в 1710 году заставила его покинуть Уппсалу. Через четыре года он возвратился домой с богатыми познаниями, как о том свидетельствует составленное им ученое сочинение по математическим и физическим вопросам. Он был приглашен государством в качестве советника по устройству каналов и доков, потом был членом горной коллегии, и в этих должностях им были сделаны многочисленные изобретения и усовершенствования. Благодаря своим выдающимся сочинениям по физике и минералогии он приобрел себе такую громкую известность в качестве ученого, что был избран членом большинства ученых обществ. Сверх того, за свои заслуги отечеству он был возведен в дворянское достоинство под фамилией Сведенборг.

Эммануил Сведенборг

Такова внешняя сторона жизни Сведенборга. Она настолько блестяща, что кажется необъяснимым, почему знаменитый естествоиспытатель в 1745 году внезапно просит об отставке от всех должностей и посвящает остаток своей жизни все-таки более сомнительному занятию предсказателя и мистика. Но его жизнь имеет также «темную сторону», менее привлекательную, здесь-то и надо искать причину этого явления. Из этой темной истории известны начало и конец, но нетрудно представить себе и то, что происходило в середине. Началом служит несчастная юношеская любовь. Хотя он и обручился уже со своей возлюбленной, но, заметив вскоре, что она идет за него из-за принуждения со стороны своих родителей, он возвратил ей ее слово. Но забыть ее он не мог и навсегда остался холостяком.

Заключение истории мы знаем из дневника, который вел Сведенборг в 1743–1744 годах, проезжая по Голландии в Англию. Книга эта содержит весьма мало сведений о самом путешествии и о том, что Сведенборг видел в различных местах; все ее содержание состоит из подробнейших описаний его снов и его внутренней жизни. Из этих описаний Сведенборг выступает как человек, нервная система которого была совершенно расстроена половыми излишествами, которые он сам называет своей «ночной главной страстью». Сны его полны женских образов, свое отношение к которым он изображает с такой подробностью и откровенностью, что едва ли, конечно, он думал когда-либо о том, что эта книга может со временем быть предана гласности. Но мало того что его сны вращаются около половых отношений, и во время бодрствования его сознание находится во власти подобных же представлений, так что он не в состоянии работать. Единственный способ, каким он может на короткое