«По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны - Владимир Бешанов

Интересно, кто должен был готовить соединения и кто должен был учить скороспелых комбригов? К примеру, в 1937–1938 гг. в Уральском и Среднеазиатском военном округах сменилось по пять командующих! В Сибирском и Забайкальском — по четыре, в Северо-Кавказском, Киевском, Белорусском, Харьковском округах — по три. Когда в июле 1938 года комкор С.А. Калинин приехал принимать командование Сибирским военным округом, то на вокзале его встретил капитан, «представившийся временно исполняющим обязанности командующего войсками».

И хотя с отстрелом врагов «воздух становился чище», хлебоуборочную кампанию никто не отменял. Топлива комкору В.В. Хрипину так и не привезли, самого Хрипина поволокли в застенок, объявили, что он шпион международного класса — шутка сказать, работал на шесть разведок сразу, — и пустили пулю в башку «дворянского происхождения».

Шпиономания приобрела характер массового помешательства. От иностранцев шарахались, как от чумы; иностранные представительства жаловались на неработающие водопровод и канализацию, поскольку сантехника, даже в состоянии сильного похмелья, невозможно затащить внутрь. Когда на территории СССР обнаружились вороны, окольцованные германскими орнитологами, то в НКВД завели дело и установили, что «немцы при помощи ворон исследуют направление ветров с целью использования их в чисто диверсионных и бактериологических целях (поджог населенных пунктов, скирд хлеба и т. п.)». Поскольку наукой у нас заведовало это же ведомство, не удивлюсь, если какой-нибудь «шараге» поставили задачу разработать аналогичное оружие — голубей-поджигателей, впервые успешно примененных киевской княгиней Ольгой еще в 946 году, или воробьев, распространяющих сибирскую язву; с сибирской язвой в ту пору очень серьезно работали.

Итоговый приказ наркома обороны № 0109 гласил, что задачи боевой подготовки в 1937 году не выполнены: «Недочеты в боевой учебе, хозяйстве и быту войск, неоднократно отмечавшиеся в приказах за прошлые годы, имеют место и до сего времени. Многие из этих недочетов и недоделок стали хроническими. К ним как бы привыкли, перестали замечать, чувствовать всю их остроту. Отсюда отсутствие у многих командиров и политработников остроты глаза на окружающее, отсутствие воли и желания сосредоточить все свои силы, мобилизовать всю свою большевистскую организованность для немедленной ликвидации этих застарелых недочетов, устранение которых не требует, по существу, никаких особых талантов и сил. Эти недочеты могут и, я уверен, будут устранены в кратчайший срок, если только правильно, умело и с горячим желанием взяться за дело».

Верно, товарищ маршал, наверстаем! Как всем известно:

«Основным качеством Красной армии, которое коренным образом отличает ее от армий империалистических государств, является ее классовая сплоченность на основе единого политического руководства партии пролетариата — ВКП(б). Это качество обусловливает величайшее преимущество Красной армии перед всеми другими армиями и в области боевой подготовки, в частности в деле овладения военной техникой. Техника эта в руках Красной армии приносит больший эффект по сравнению с буржуазными армиями. Рождающиеся на основе новой техники новые формы боя разрабатываются и осваиваются Красной армией быстрее и полнее, чем буржуазными армиями».

Правда, «новые формы» и «глубокие операции» в приказах больше не встречались. Так случилось, что время неоднозначных выводов, сделанных на основе испанского опыта, совпало в СССР с физической ликвидацией создателей концепции оперативных прорывов. К тому же вера в способность крупных танковых соединений к самостоятельным действиям была сильно поколеблена эффективностью противотанковых средств, необходимость подобных соединений ставилась под сомнение. Возобладало мнение, что функции танков в основном ограничиваются содействием продвижению пехоты, от которой они не должны отрываться.

В одной из первых советских работ, обобщавшей «Некоторые оперативно-тактические выводы из опыта войны в Испании», комбриг С.И. Любарский писал:

«Война в Испании полностью опрокинула взгляды многих буржуазных военных идеологов о возможности одним молниеносным ударом закончить возникшую войну…

Применение танков должно быть массированным и требует мощной артиллерийской поддержки. Выбрасывание самостоятельных танковых групп в глубину оборонительной полосы в начале пехотной атаки вряд ли будет целесообразным, так как эти группы, действуя против нерасстроенной системы ПТО, будут нести громадные потери. Основная масса танков должна быть использована для непосредственной поддержки пехотной атаки. В состав этих групп, как показывает опыт, должны включаться также средние и тяжелые танки…

Опыт показывает, что танки ПП не должны вырываться далеко вперед от пехоты, так как, лишенные непосредственной поддержки полковой и батальонной артиллерии, они несут большие потери».

«Испанец» Р.Я. Малиновский в докладе «Оперативно-тактические выводы и заключения, сделанные на основании боевого опыта войны в Испании за период от начала мятежа до мая 1938 г.», отмечал: «В условиях позиционной войны не может быть и речи о применении групп танков ДД для подавления глубины. Мне кажется, сам термин «танк дальнего действия» надо было бы упразднить, танки, какие бы они ни были, пускать одни глубоко в тыл, на 15–20 км, нельзя, ибо они будут уничтожены, они останутся там без горючего и без огнеприпасов и не всегда смогут выйти, а встретив десяток противотанковых пушек и взорванные мосты спереди и сзади, будут расстреляны».

В целом в советской военно-теоретической мысли установилось мнение, что при равенстве сил и средств линия обороны становится труднопреодолимой и война в целом примет затяжной позиционный характер. Для превращения позиционной войны в маневренную «требуется решительное превосходство сил и технических средств у одной из сторон», основная масса танков должна использоваться для непосредственной поддержки пехоты, артиллерию рано списывать со счетов, скорее, наоборот, ее роль еще более возрастает. Боевые действия в современной операции стали пониматься в основном как тактическое взаимодействие всех родов войск — в духе заключительного периода Первой мировой войны. Немцы поставили вопрос иначе: танки, артиллерия, пехота должны передвигаться с одинаковой скоростью.

Красной Армии предписывалось в 1938 году овладеть «сложным боем (операцией) в маневренных условиях и при борьбе за укрепленные позиции, опираясь на современные технические средства борьбы (авиация, артиллерия, танки), отводя должное место и учитывая значение и роль пехоты в общевойсковом взаимодействии». А также изучить всем личным составом приемы и методы «диверсионно-вредительской и шпионской работы иностранных разведорганов, а также способов борьбы с ними».

Однако расходы на боевую подготовку в смете Наркомата обороны были крайне низкими — 0,34–0,41 процента. Вдвое больше средств тратилось на проведение политической и культурно-просветительной работы, ведь «моральные силы Красной Армии являются решающим средством в деле организации современного боя». Поэтому время политических занятий всегда было святое время.

И все же основным занятием советского бойца всегда были, в первую, вторую и третью очередь, хозяйственные работы. Плюс несение дежурной службы. Даже в открытой советской печати систематически обращалось внимание на потери учебного времени из-за отвлечения красноармейцев на строительные, хозяйственные, погрузочно-разгрузочные работы. Армия сама заготавливала лес и сено, делала кирпичи, строила себе казармы, склады, полигоны.

Поэтому закономерным итогом выглядят результаты состязаний артиллерийских батарей Приморской группы войск ОКДВА в марте 1937 года: «В дивизионной артиллерии ни одна из состязавшихся батарей 76-мм пушек не смогла выполнить ни одной из стрельб! В полковой артиллерии из 30 батарей таких оказалось 27! Все батареи медленно развертывались и изготавливались к стрельбе, слабо маскировались, плохо разведывали цели».

Тем не менее и год спустя, в марте 1938 года, в батарее 60-го артиллерийского полка «из 134 учебных часов, отведенных на боевую подготовку, было использовано только 42 часа», во взводах 49-го полка 17-й стрелковой дивизии МВО «из 150 часов, отведенных для учебы в июне, использовано по назначению» менее 50 часов. В итоге «программа занятий по тактике, штыковому бою, огневой подготовке усвоена слабо».

В декабре Мехлис на Военном совете докладывал о состоянии дел в дальневосточных армиях:

«Боевая подготовка частей 1-й и 2-й армий и войск ЗАБВО еще находится на низком уровне… До сих пор еще много людей в частях отвлекается на всякие подсобные работы, не связанные с боевой подготовкой. Некоторые округа медленно ликвидируют подсобные хозяйства, особенно ЗАБВО. Одна из дивизий ЗАБВО имеет до 670 га посева, стадо коров и тысячу овец».