Мост через огненную реку - Елена Прудникова

Лекарь откланялся и ушел. Бейсингем полежал еще немного, прислушиваясь к себе – вроде бы ничего, полегчало. Тогда он поднялся, хотел было вылить снотворное в уголок камина, однако передумал и принялся осматривать свои покои.

Они были невелики, но обставлены с вызывающей роскошью, это он сразу заметил – везде дорогая мебель, картины, безделушки. В спальне имелись две двери: в одну они вошли, вторая вела в гардеробную. Заглянув туда и обозрев пустые шкафы, Энтони проделал обратный путь по анфиладе комнат, по которой его провели час назад: спальня, будуар, гостиная. В гостиной снова две двери. Он сунулся в левую – завидев его, из-за стола поднялся гвардейский лейтенант-порученец, со скамьи вскочил дежурный лакей, и оба уставились выпученными не то от удивления, не то от усердия глазами. И то верно: маршал в ночной рубашке – зрелище далеко не ежедневное. Энтони махнул им рукой – садитесь, мол, – и повернул обратно. За правой дверью, как он и ожидал, оказался кабинет. Не требовалось иметь стратегическое мышление, чтобы понять: роскошные покои на деле были красивой клеткой. Анфилада имела единственный выход – через приемную, окна смотрели во внутренний двор, отгороженный гладкой стеной, и даже ключей в замках не было. А если поискать по стенам, то наверняка обнаружатся секретные дырочки для подглядывания. Зато в каждой мелочи ощущалась забота, сладкая и навязчивая, как медовые соты.

В кабинет стащили, кажется, все книги по военному делу и все романы из дворцовой библиотеки. В столе – его собственные личные бумаги, вплоть до черновиков писем, и все разложено точно в том порядке, какой ему был привычен. Он пару минут посидел, ошеломленный, потом догадался: само собой, бумаги были взяты при обыске, с точной описью, а теперь их вернули, разложив в том же порядке. Значит, в каком-нибудь уголке найдутся и деньги, и фамильные драгоценности – все ценное тоже забирали во время обысков. В случае, если арестованный бывал осужден, ценности отходили в казну, если нет – возвращались владельцу.

Так оно и оказалось: в небольшом резном шкафчике нашлись ордена и деньги – с точностью до фунта, в гардеробной – фамильные драгоценности, даже пожертвованные им рубины, и те лежали на положенном месте в ларце красного дерева. А в конюшне, наверное, ждет Марион…

В покоях было холодновато – именно так, как он приказывал топить у себя дома. Энтони не любил излишнего тепла, но сейчас его слегка знобило. Тогда он вернулся в постель, закутался в одеяло и, бросив рядом с собой роман, принялся размышлять.

«Любимая кукла Бетти», – сказала Александра. Можно сколько угодно обижаться, но ведь так оно и есть. Как все здесь устроено – даже в мелочах именно так, как он привык. Разве что гардеробная пуста – но завтра наверняка явятся портные, ради него Бетти усадит за работу полгорода. Все, что угодно милорду… Милорду куда угоднее было бы оказаться сейчас в маленькой комнатке на третьем этаже особняка Баррио, но об этом лучше забыть. Хорошо, что он не вылил снотворное. Энтони взял чашку, сделал вид, что пьет, потом уронил ее на ковер, чертыхнулся и махнул рукой. Пусть кто хочет разбирается, сколько он пролил – все или остатки. Но снотворного он не потерпит – вдруг какая-нибудь важная персона соберется навестить его ночью в этих комнатах без замков и без охраны…

Бейсингем снова забрался под одеяло и попытался еще поразмыслить, однако мысли приходили вялые, сонные – нет, свое сегодня он уже совершил. Тогда он повернулся на бок, закрыт глаза и мгновенно уснул.

…Снотворное было предложено не просто так: Элизабет прекрасно знала, что Бейсингем спит чутко. Как он ни устал, но нервы, натянутые, как струны, не подвели: среди ночи он проснулся от шума и внезапного чувства тревоги. Из-за двери слышались голоса: в его покоях кто-то быт. Сохраняя ровное дыхание спящего, он чуть-чуть приподнял ресницы, наблюдая.

Вошли трое: Элизабет со свечой в руке, герцог Монтазьен и третий, незнакомый ему – старик с длинной седой бородой, подвязанной синей лентой. Да, уж кого он не ожидал встретить при всеядном трогарском дворе, так это тайского монаха! Вот и ответ на вопрос Теодора, болтаются ли здесь люди с Востока…

Первые двое остановились в двух шагах от кровати, старик же взял свечу, подошел ближе и долго рассматривал Энтони.

– Я бы не сказал, что это самый красивый мужчина подвластных нам земель, – покачал он головой.

– У него было нелегкое время, – ответил Монтазьен. – Сначала тюрьма, потом болезнь. Обычно он выглядит гораздо лучше.

– Не сомневайтесь, он действительно прекрасен, – тихо сказала Элизабет. – Вы бы видели его раньше…

– А это еще что такое? – старик коснулся рубца от ожога на руке Энтони и посмотрел на королеву.

– Этого не было… – растерянно сказала она. – Может быть, в тюрьме…

– Его пытали огнем? – спокойствие мигом слетело с монаха, он выдохнул вопрос тихо и гневно.

– Я что, вчера прошел посвящение? – оскорбленно вскинулся Монтазьен. – Естественно, пытки были такие, что не оставляют следов на теле, все до одной. Вы же сами прислали нам палача. Завтра я спрошу у Далардье, откуда ожог…

– Какой смысл спрашивать? Дело уже сделано. Принеси-ка мне, девочка, из моего ящика желтый горшочек с синей крышкой и бутылку синего стекла…

Элизабет отсутствовала минут десять. Все это время старик, откинув одеяло, внимательно осматривал Бейсингема, ощупывал тело холодными твердыми пальцами, так что Энтони пришлось собрать все силы, чтобы лежать тихо. По счастью, еще в детстве Валентин научил его притворяться спящим – расслаблять тело, сдерживать дыхание, и научил хорошо – ночной гость так ничего и не заподозрил. Вернулась Бетти, старик смазал ожог прохладной мазью.

– Через несколько дней рана воспалится, тогда скажи лекарю, чтобы срезал все, чего касался огонь. До мая заживет… – негромко приказал он.

– Но разве… – неуверенно спросила Элизабет. – Ведь чтобы не было следов огня – это важно для Встречи, а не для…

– Это важно для всего! – отрезал старик. – Человек со следами огня на теле, вступивший в жертвенный чертог – все равно что невеста, не имеющая девственности. Тем более рыцарь – он должен быть чист и прекрасен. Первое сделано, что же касается второго – вот тебе бутылка. Этот эликсир будешь по ложке подмешивать ему в воду или в вино – но только не в горячие напитки. Тогда он быстро поправится и скоро снова станет красивейшим мужчиной наших земель… если он и вправду им был. Кольцо он принял?

– Да, сразу, не думая, – ответила Элизабет. – А вот с присягой не вышло…

– Ничего, не страшно. Он в твоих руках, и у тебя еще есть время. А кольцо будет стараться само по себе. К маю он станет нашим. Смотри только, чтобы он не носил чужих знаков. Пойдемте, герцог, здесь мы все увидели…