Только в смерти - Дэн Абнетт

Макколл проверил свое снаряжение, убрал с чехол лазерную винтовку и приготовился идти дальше. Он бы хотел остаться еще на пару часов, но на восточном горизонте было слабое дрожащее пятно, расплывчатое, как марево. Это была еще одна пыльная буря, появившаяся в глубоком сердце пустошей.

Макколл прикинул, что у него есть, примерно, девяносто минут до того, как она ударит, и есть девяносто минут, чтобы достигнуть еще одной одинокой скалы прямо в зоне видимости на северо-западе.

Он пошел, выбрав дорогу через отдельностоящие белые валуны у подножия скалы. Его ботинки подняли пыль, когда он перешел линию камней и начал идти по пыльной равнине. Дул легкий ветер, и маленькие пыльные вихри танцевали и носились по волнистым дюнам.

Он бросил взгляд назад и увидел, что отпечатки его шагов уже заполнялись и исчезали.

Это тревожно напомнило ему о том, что тут есть кое-что еще, о чем он старался не думать.

II

Он просчитался. Он был всего в нескольких минутах, но этого было достаточно, чтобы обречь его.

Пыльная буря, темная куча бегущих облаков, начала догонять его, пока он был еще в добрых половине километра от скалы. Несколько первых порывов ветра ударили по нему и заставили зашататься. Сила ветра была огромной. Он начал бежать, но ветер несколько раз сбил его с ног и прокатил по дюнам. Когда шторм немного стихал, он пытался ползти на четвереньках.

Ветер рвал его одежду. Частицы пыли били по его обнаженной коже и царапали ее, пока она не начала кровоточить. Свет померк, когда катящаяся масса пыли, высотой в два километра, закрыла солнце.

Уже не было никакой возможности достичь скалы. Он уже даже не мог видеть скалу. Он едва мог дышать, в его ноздрях и рту было очень много пыли. Она забила его уши, пока не осталось ничего слышимого, кроме глухого, воющего звука.

Макколл с трудом добрался до подветренной стороны большой дюны и начал копать, выкапывая полость, в которую он мог бы забраться. Он использовал свой собственный вес, чтобы вжать камуфляжный плащ в полость, а затем закутался в его свободный конец, как в кокон.

Это избавило от пыли и создало маленькую палатку, в которой все, что он мог слышать, было воем бури и собственное яростное дыхание.

Пойманный здесь, ослепленный и наполовину закопанный, он начал думать о вещах, которые раньше изгнал из разума. Была одна вещь, которая не давала ему покоя.

Оан Макколл, начальник разведчиков, был самым лучшим следопытом в полку. Его навыки в выслеживании были легендарными. Никто не мог следовать по пути или по следам лучше, чем Макколл, и ни у кого не было естественного острого чувства направления. Его таланты в этих сферах, большинство из которых были освоенными самостоятельно техниками, казались почти сверхъестественными большинству его товарищей.

Макколл понятия не имел, как он идет по следам Нихтгейнца. Он знал, что идет, и у него было сильное ощущение, что он приближается к нему, но он понятия не имел, как.

Это пугало его.

Яго был ночным кошмаром следопыта. Комбинация из пыли и ветра стирала все следы проходящего человека. Здесь не было отпечатков ног, старых следов, и здесь не было растительности, чтобы увидеть отметины.

Запах иногда был полезным инструментом, но на Яго ветер от него тоже избавлялся.

Макколл в точности не был уверен, за чем он следует. Он просто знал, каким-то образом, знал это так же, как день отличается от ночи, что он идет в правильном направлении.

Это было так, как будто здесь была дорога, четко определенная дорога, проложенная для него.

Это было так, как будто кто-то вел его.

За два дня с тех пор, как он ушел, он ни на мгновение об этом не задумывался, потому что он не хотел об этом думать. Он слез по северной стороне крепостной скалы и ушел в пустоши, ни секунды не раздумывая о том, куда мог отправиться Эзра.

Оказавшийся в дюне, с пылью, начинающей закапывать его, у него не было выбора, кроме как остаться здесь.

Мысль о том, что что-то невидимое может вести его, пугала Макколла больше, чем перспектива умереть от удушья.

III

Шторм стих через час, исчезнув так же быстро, как появился. Свет вернулся, когда пыль осела и серая дымка исчезла из воздуха. После себя шторм оставил пейзаж из переделанных дюн и болезненную пустую тишину.

На склоне одной из дюн появилась дыра, мягкая пыль посыпалась в полость, как песок в песочных часах. Дыра расширилась.

Рука протянулась в сухой воздух.

Макколл выбрался из своей неглубокой могилы, пыль стекала с него и дымилась на ветру, как дым. Он стряхнул частицы пыли с рукавов и одежды, и похлопал по шапочке. Понадобилось несколько минут, чтобы очистить очки и промыть рот и нос. Его глотка была сухой. Пазухи носа сжались. Его зрение было затуманено, как будто роговицы отшлифовали.

Он сел и опустошил ботинки. Скала, к которой он направлялся, кривой камень с плоским верхом, окруженный островом из валунов, казалась абсурдно близкой. Макколл зашнуровал ботинки и был рад тому, что решил нести свою винтовку зачехленной. Он еще раз посмотрел на юг. Бледный дым, уже меньше по размерам, все еще был отчетливо виден.

Он услышал хлоп.

Он резко обернулся и услышал еще два. Хлоп, хлоп, всего лишь слабые звуки, несомые ветром. Он встал и начал идти в сторону скалы.

До него донеслись еще звуки. Они доносились с другой стороны скалы. Он замедлился и начал расчехлять свою винтовку. Он понюхал воздух. Машинное масло, горячий металл, немытые тела.

Макколл