Дикарка для Хулигана - Настя Мирная

так внимательно на меня смотрит, что мне хочется ощупать свои лицо и голову, чтобы убедиться, что там нет чешуи и рогов. Гора шумно загребает воздух и растягивает рот в хулиганской улыбке.

— Моя аномальная Дикарка. Блядь, какая же ты необыкновенная. А иногда и пугающая. — поднимает уголки губ выше и целует в кончик носа. — Реально же напугала своими слезами и затяжным провалом. Знаешь, Диана, что я понял? — теряя весёлость, хмурится. Я тоже принимаю серьёзный вид. — Ты создана для меня. Ни с одной другой мне не было так хорошо. Всего пара дней с тобой перечеркнули годы дерьма. Я научусь. Для тебя.

— Нет, Егор. — качнув головой, сдавливаю пальцами его шею, вынуждая наклониться. — Для нас. Я помогу тебе бороться. А ты помоги мне избавиться от моих страхов.

Парень поднимает меня на руки, как пушинку. Обнимаю его за плечи, чтобы не свалиться. Перекидывает ногу через борт ванны и шипит.

— Ты чего?

— Вода остыла.

— Тогда включи горячую.

— Нет, Ди. — ухмыляется с намёком на то, что мне не понравится его следующая фраза. — Нам тоже остыть не помешает.

С этими словами плюхается в еле тёплую воду, не выпуская меня из рук. Брыкаюсь и визжу, когда облокачивается на эмаль и притягивает меня спиной к грудине между своих раздвинутых ног. Сжимая пальцами подбородок, заставляет откинуть голову ему на плечо. Разливающийся поток эмоций в его глазах вынуждает меня прекратить сопротивление.

— Я искал тебя всю жизнь. Свою девочку. Свою вторую половину. Примешь?

— Уже приняла, Егор. В тот момент, когда посмотрела в твои глаза.

Глава 27

Поднимаясь выше

Сползая спиной по эмали, ногой поддеваю вентиль. Вода реально чуть теплее комнатной температуры. Дианку мелко потряхивает. То ли от холода, то ли от сокрушительного оргазма ещё не отошла.

Поднимаясь выше, усаживаюсь поудобнее. Прижимаю к себе девушку максимально близко и крепко. Одной рукой над верхними полушариями груди. Второй — за рёбра поперёк живота.

Напугала она меня нехило. И не только, когда начала реветь, трястись как припадочная и перестала вообще что-либо соображать. И это её: я тебя очень… И до этого же кричала… Заметил, как она запнулась на слове, а потом заявила, что солгала.

Наверное, стоит перестать отрицать очевидное и принять то, что нихера это не аномальная тяга, а самая что ни на есть настоящая любовь. Но тоже, блядь, аномальная. Сука, да не бывает же с первого взгляда.

Опустив веки, сильнее сдавливаю Диану.

Я должен найти в себе силы не только принять её правду, но признаться Дикарке. Вот только, вашу налево, не знаю как. Я опять сорвался. Знаю, что надо сделать, чтобы на время утихомирить монстра, но ни один из привычных вариантов мне больше не подходит. Есть одна мысль, но необходимо обдумать её на свежую голову, когда буду один. После сегодняшнего дня не стоит спешить с принятием решения.

— Егор. — шуршит Ди, откинув голову мне на плечо.

Открыв глаза, ловлю её встревоженный взгляд. Наклонившись, на несколько секунд обжигаюсь её персиковыми губами.

— Что, Котёнок? — отбиваю тихо, переведя дыхание.

— Почему ты попросил меня остаться? Ты же даже не позвонил. Сказал, что время надо, а потом…

Со свистом выдохнув переработанный кислород, заталкиваю новую порцию. Подбиваю подбородком её голову, вынуждая откинуть её вперёд. Перебрасываю длинные чёрные волосы на одно плечо, открывая шею и тонкую спину с выпирающими косточками позвонков. Пробегаю по ним губами. Тащусь от того количества мурашек, которыми покрывается Дианка. Кладу подбородок ей на макушку.

— Собирался позвонить. Думал, смотаюсь быстро в клинику, заберу бумажки и наберу тебя. Когда уже уходил, приехала первая машина скорой. Привезли женщину. Всю в крови. Открытый перелом голени. Разбитая голова. — сглотнув горький ком, отключаю эмоции.

— Разве частные клиники принимают пациентов без подписания договора на оказание услуг? — шелестит, потираясь головой о мой подбородок.

— Обычно нет. Есть те, которые заключают контракты на оказание необходимой помощи "экстренным". Авария, несчастный случай, инфаркт, аппендицит… Короче, всё то, что требует немедленного хирургического вмешательства. Они проходят по "полису" и не платят за первую помощь. Как только удаётся их стабилизировать, перевозят в гос. больницу. За счёт такого контракта снижаются налоги, что куда выгоднее, чем тянуть деньги с людей. — невесело хмыкаю.

Отец надеется, что я стану точной его копией. Что пойду работать в его клинику по окончании ординатуры. А потом унаследую больницу. Зря надеется. Я собираюсь помогать людям не за деньги. Жить я, конечно, привык "на широкую ногу", а у врачей зарплаты смешные. Поэтому начинаю задумываться открыть какой-нибудь небольшой бизнес, способный утолить минимальные потребности. К тому же…

Смотрю на притихшую Дикарку и понимаю вдруг, что не вижу себя в будущем отдельно от неё. За несколько дней она плотно вплелась в мою жизнь. Неразрывно. Если попробую её вырвать, то вся моя жизнь превратится в разодранные клочки существования.

Скольжу губами по гладкой шее и пульсирующей венке, крепче сдавливая её хрупкое тело. Забиваюсь кислородом.

— Я едва взглянул на каталку. Но следом влетела ещё одна бригада скорой помощи. Машины приезжали одна за другой. Врачи сразу же приступили к операциям тех, кто без них не выживет. Медсестёр и санитаров не хватало даже на то, чтобы перевязывать раны. Я остался, чтобы помочь. До вечера перевязывал, опрашивал, брал анализы, выписывал рецепты. Бегал туда-сюда, как проклятый. Палат, медперсонала, коек критически не хватало, поэтому после оказания первой помощи людей, которых можно было транспортировать, перевозили в другие больницы. Некоторых отправляли домой. Я собирался уже уходить, но в коридоре сидел мужчина. Я перевязывал его несколько часов назад. — скрипнув зубами, сжимаю челюсти. — Сука, лучше бы я просто прошёл мимо. Не смог. Остановился. Он спрашивал про свою жену. Сказал, что нигде не может её найти. Никто ничего не говорит. Только просили ждать новостей. Я как раз нёс бумаги отцу. Согласился посмотреть. Оказалось, — прочищаю забитое тяжестью горло от этих воспоминаний, — его женой была та женщина, которую привезли первой. Она умерла через двадцать три минуты после начала операции. А я, блядь, не мог ему этого сказать. Меня будто парализовало. Он с