Мужчины свои и чужие - Кэти Келли

– Ферментация – сплошная математика, а я ее терпеть не могу. Вообще в микробиологии слишком много связа­но с математикой. Я уже думаю, может, мне податься в меди­цину?..

– Дэнни, послушай, – перебила Лиони, – если тебе сейчас не нравится курс, возможно, это потому, что у тебя ничего не выходит. Почему бы не засучить рукава и меся­чишко как следует не потрудиться? Можно попросить о до­полнительных занятиях. Вот если снова провалишься, тогда и будем думать, как поступить. Ты можешь еще раз пройти этот курс или специализироваться в чем-то другом – в меди­цине, например. Тебе ведь нравилась вирусология, так?

Она понимала, что говорит в сто раз спокойнее, чем себя чувствует, но сейчас главным было убедить Дэнни, что он может справиться.

– Не унывай, сынок. Нет ничего такого страшного, с чем бы мы не справились без паники. Ты уже взрослый, понима­ешь, что в жизни всякое бывает. У тебя хорошая голова, и ты не позволишь, чтобы один раздел курса лишил тебя шанса на образование. – Она улыбнулась и взлохматила ему волосы, как часто делала в детстве. – Только подумай, в каком шоке будет твой преподаватель, когда ты лучше всех сдашь экза­мены!

Дэнни ухмыльнулся:

– Это точно. Хотел бы я видеть его физиономию, если у меня получится. У Тима прекрасные конспекты, я в выход­ные сделаю с них ксерокопию. Правда, я хотел поехать с ре­бятами в Гэлуэй завтра утром… Ну ладно, придется отло­жить. Блин:

Бросив на столе пустой пакет, Дэнни направился к теле­фону. Лиони надеялась, что Мел закончила разговор, потому что еще один скандал мог нарушить хрупкое перемирие. Чув­ствуя себя совсем разбитой, она опустилась на стул и поло­жила голову на руки. Вот в такие минуты она жалела, что рядом нет Рея или кого-нибудь еще. Но всякий раз, когда случался кризис, она оказывалась безнадежно одинокой.

В таких случаях Лиони всегда верила своему инстинкту. В данный момент она понимала, что ругать Дэнни бесполез­но. Он ужасно хотел с ней поделиться, но боялся, что она рассердится; поэтому она и решила обращаться с ним, как со взрослым, который сам несет за себя ответственность. А может, правильнее было бы наорать на него за то, что он провалил экзамен, и заявить, чтобы он забыл о карманных деньгах, пока не исправит оценки?..

Лиони потерла виски, чувствуя приближение мигрени. Шаги в холле заставили ее вскочить на ноги. Она не хотела испортить весь эффект своих воспитательных усилий, позво­лив Дэнни увидеть, как она роняет слезы за кухонным сто­лом. Она бессмысленно заглядывала в духовку, когда в кухню вошла Эбби с учебником грамматики французского языка.

– Что на ужин? – спросила она, усаживаясь на стул и подбирая под себя ноги.

– Курица с грибами, – ответила Лиони.

– Мне обязательно ее есть? – закапризничала Эбби. – Я хочу печеного картофеля.

– Да, обязательно! И сегодня у нас рис, так что картошки в меню нет.

– Мам, никто не должен есть то, что ему не хочется. Мясо – это убийство, – добавила она, немного подумав.

– Мясо стало убийством для тебя только в самое послед­нее время, – заметила Лиони, решив, что сегодня вечером для поддержания сил ей наверняка понадобится бокал вина. – Между прочим, во вторник ты ела сосиски.

Эбби фыркнула:

– А нельзя мне вегетарианский бургер?

– Дорогая, я уже приготовила ужин. Если ты хочешь ве­гетарианские котлеты, надо было сказать раньше. К тому же я не собираюсь весь вечер торчать у плиты и готовить вам всем разные блюда. Здесь вам не «Макдоналдс»!

Эбби ничего не сказала, но надула губы и ушла. Лиони закрыла глаза и сосчитала до десяти. Последнее время с Эбби стало очень трудно, особенно когда дело касалось еды. Она пила огромное количество воды – видимо, чтобы кожа стала чище, – и постоянно капризничала за столом. Теперь она настаивала на фруктах и каше на завтрак, отказываясь от лю­бимых сандвичей Дэнни с беконом, хотя раньше их обожала. Лиони тратила огромные деньги на экзотические фрукты, потому что Эбби как-то заявила, что хочет манго на завтрак.

Но потом она передумала, и дорогой фрукт сгнил в холо­дильнике.

Лиони с тоской вспоминала те чудесные дни, когда они ели все, что бы она перед ними ни поставила. У Эбби всегда был отличный аппетит, даже слишком, поскольку она обо­жала десерты, особенно шоколадный крем. Лиони с тревогой наблюдала, как дочка набирает вес, и с ужасом думала, какой-нибудь жестокий ребенок начнет издеваться над ее фигурой и она потом всю жизнь будет ощущать себя толстой.

Однако Лиони прекрасно понимала, что если бы она по­советовала Эбби не слишком налегать на десерты, бедняжка бы решила, что собственная мать считает ее чересчур тол­стой. Поэтому она придерживала язык и старалась готовить здоровую пищу в надежде, что Эбби потеряет свою детскую пухлость. И чем быстрее это бы произошло, тем лучше.

Но, похоже, Эбби сама догадалась о связи десертов с лишним весом. Во всяком случае, ее новый рацион благо­творно сказывался на фигуре. Долгие годы она была значи­тельно массивнее, чем Мел, но теперь эта разница стреми­тельно сокращалась. Конечно, у нее до сих пор не было такой тонкой талии, как у сестры, но она стала значительно стройнее. Лиони надеялась только, что она не перебарщивает с диетой. Обе девочки еще росли и нуждались в протеине, витаминах и минералах. «Надо поговорить с ней об этом», – решила она.

За ужином Дэнни все смел за десять минут, Мел же деликатно отправляла в рот по маленькому кусочку, читая жур­нал, который тайком положила на колени. Лиони ненавидела, когда кто-то читает за столом, если все едят вместе.

Эбби ела медленно, непрерывно передвигая еду по тарел­ке, пока Лиони не велела ей счесть все.

– Я знаю, ты стараешься не переедать, Эбби, – начала она, – но ты все еще растешь, и твое тело нуждается в пита­тельных веществах. Ты слишком молода для диет, – предупредила она. – Можно есть разумно, но нельзя вообще не есть. Если я куплю тебе поливитамины, ты станешь их при­нимать?

– Наверное, – недовольно ответила Эбби и отложила вилку.

Лиони знала, ей надо промолчать, но не смогла сдержаться.

– Абигейл, перестань капризничать и ешь! – сказала она значительно резче, чем собиралась.

– Прекрати указывать мне, что делать! – взвизгнула Эбби. – Я не ребенок! Перестань обращаться со мной, как с маленькой. Флисс и папа никогда так не делают!

Все удивленно посмотрели на нее. Эбби никогда не зли­лась, никогда. Но сейчас она была в ярости.

– Ненавижу эту ужасную еду и тебя ненавижу за то, что заставляешь меня ее есть! – выкрикнула она в лицо мате­ри. – Когда ты поймешь, что я не такая, как ты? Я другая, совсем другой человек! А не ребенок, черт побери!