Теория Забвений - Владислав Владимирович Беляков

кто находится в этом зале, моё имя Бифронс. Я – герцог этого дома, и сегодня буду проводить суд над тем, кто обвиняется в воровстве и предательстве самого владыки Крайе. У кого-то есть, что сказать перед тем, как процессия над скрывавшимся от правосудия уже более пяти сотен лет начнётся?

Виктор, неожиданно для самого себя, сделал шаг вперёд. Но, молча поводив глазами по округе, понял, что теперь обязан, наверное, что-то сказать: – Здравствуйте, уважаемый герцог… моё имя Виктор Звонарь, я – член ордена мезмеро.

– Добро пожаловать, юный мезмеро! – Он выдержал небольшую паузу, а затем продолжил. – Мы наслышаны о произошедшем в вашем доме, и от всех членов нашего выражаем вам глубочайшие соболезнования. Ходящие в тени скорбят по вашей утрате не менее, чем вы сами.

– Спасибо вам. – Приклонил голову Звонарь.

– Также заверяю, что все мезмеро могут полагаться на нашу помощь в восстановлении ордена и в поиске всех, кто виновен в этом ужасном и коварном деянии.

– Простите, господин герцог, но, как бы это ни было прискорбно, мы уже знаем тех, кто виновен в этом.

Бифронс повысил голос от удивления: – Так скажи же нам сейчас, чтобы мы лишили их будущего!

– Дело в том, сэр, что это был сам Уриэль… Он находился под властью духа шестой владычицы, которую сразили во время первой войны. – Весь зал, как один, заговорил, а Бифронс задал интересующий всех вопрос:

– И вы принесли это чудовище в наш дом, как мешок уже дымящегося пороха?!

– Нет-нет, ни в коем случае! – Помахал Виктор перед собою руками. – Мара была сражена мною и Андрасом в тяжелом бою. – Зал вновь еле уловимо зашептался, и под тихие переговоры теней Звонарь продолжал: – Душа ангела была очищена от её порчи, и сейчас ему требуется срочная помощь.

– Прошу простить мою дерзость, – с улыбкой отвечал герцог, – но меня терзают сомнения, что двое мезмеро и ослабленный отступник смогли собственноручно победить одну из тринадцати хранителей забвений!

– Нет причин для извинений, – показал молодой человек одобрительный жест, – я прекрасно понимаю ваше недоверие, но, если бы дух Уриэля был всё ещё одержим, то любой из ходящих в тени сразу почувствовал присутствие владычицы ярости. – Окружающие члены дома переглянулись, и, услышав это, сомнения восседающего на троне герцога постепенно начинали развеиваться:

– Хорошо. Продолжай, Виктор Звонарь.

– Мару мы победили, но она, как вы сами понимаете, в одиночку не могла уничтожить весь орден целиком… Это сделали те, кто пришёл из-за внешнего круга! Наш дом захлестнул легион, и, либо под её командованием, либо по указке другого, он не оставил в нём камня на камне!

– Что?! – Воскликнул Бифронс, поднимаясь с места, когда все остальные стоящие подле стен также не могли удержать спокойное выражение на своих лицах.

– Дальнейших сведений, увы, я не имею, но, хоть сейчас легион и не подвластен воле Ариэла, кто-то достаточно могущественный точно спланировал эту атаку.

И вот именно в этот самый момент Виктор, сам того не понимая, сказал то, что не должен был… Герцог наклонил голову и спросил: – Откуда… тебе известно имя, которое велено было забыть вовеки даже высшим существам?!..

Парень секунду пораскинул мозгами и уже собрался ответить на этот вопрос первым что пришло ему в голову, но Андрас неожиданно для всех раскрыл все свои карты в надежде что парня пощадят: – Его нельзя трогать! Он вместилище для господина! – Но два теневых клинка, что приставили к горлу, заставили его вновь онеметь.

– Молчать! У тебя будет время сказать своё слово во время процессии!

– Он говорит правду! – Прищурившись, сказал в его защиту Виктор.

– Это чушь! Нельзя быть вместилищем для души того, кого нельзя убить! – Опровергал их слова Бифронс, сходя с пьедестала. – Ты не смеешь порочить имя нашего общего владыки!

– Я клянусь, что могу доказать это! – Сказал Звонарь и в зале резко наступила тишина. – Я докажу это, и тогда больше никому не придётся сомневаться в моих словах!

Герцог завел руки за спину и прошёл ближе к нему: – Мезмеро… в нашем мире клянутся лишь своей собственной жизнью.

– Да… мне это известно. – Кивал парень, пытаясь не выдать, что на самом деле это не так.

– Что ты делаешь? – Тихо спросила его Кира. – Совсем из ума выжил?!

– Поверь мне, другого выбора у нас нет.

– Ну что же. – Повернулся Бифронс к гостям спиной. – Я принимаю твою клятву! И как же ты собираешься доказать нам эту невероятную теорию? А главное, когда?

– Прямо сейчас. – Ответил Виктор и, посмотрев на девушку, улыбнулся.

– Тогда, в случае твоего провала, ты лишишься жизни прямо здесь.

– Хорошо, но тогда у меня тоже есть одно условие.

Стоя к нему спиной демон поднял голову и направил взор вверх: – Я слушаю.

Парень посмотрел на Андраса: – Если докажу, что являюсь сосудом для души самого владыки Крайе, то именно я буду вершить суд над отступником.

Бифронс улыбнулся и опустил свой взгляд: – Да будет так! Если ты, Виктор Звонарь, здесь и сейчас предоставишь нам доказательства своих слов, то ты, как достойнейший из всех, примешь на себя ответственность за его судьбу. Но, если не выполнишь своего обещания, или доказательства покажутся нам недостаточными, то прямо в этом зале ты лишишься будущего!

– Да будет так. – Подтвердил он, и герцог отошёл в самую дальнюю часть зала.

Виктор медленно закрыл глаза. Сконцентрировавшись так сильно, как только мог, он пытался воззвать к тому, кто спит в самой глубине его души… но тот просыпаться был далеко не намерен. Щурясь и перебирая пальцами от волнения, он думал «Давай же Крайе, где же ты? Нам с Андрасом нужна твоя помощь! Прошу тебя яви хоть какой-то знак! Что мне делать?», но мольбы его также остались без ответа. А Бифронс, повернувшись лицом и наблюдая за этими тщедушными потугами, уже медленно направлялся к нему, доставая из рукава длинный чёрный, как сажа, кинжал. И вот он уже был на пол пути. Кира захотела сделать шаг вперед и закрыть Виктора, но невидимые тени обвили златовласую девушку по рукам и ногам, не давая двинуться с места и раскрыть рта. Андрас тоже сидел и молча наблюдал за тем, как расстояние между вооруженным демоном и парнем сокращалось, в то время как сам Виктор уже понимал, что не может сделать ничего, абсолютно ничего, что смогло бы исполнить клятву. А, когда Бифронс уже был буквально в трех шагах, осужденный не выдержал и попытался призвать Хельму и Хайру, но не успев сказать и двух слов, как его шею стянуло будто в тиски… но именно эти слова