Ночной огонь - Кэтрин Коултер

— Я только что вспомнил — твоя проклятая лошадь! Ну что ж, дорогая девочка, считай, ты получила короткую передышку. Нужно позаботиться о твоей кобыле. Если кто-то забредет в эту глушь, может ее увидеть.

Этьен поставил Ариель на нижнюю ступеньку, расстегнул свой кожаный ремень, связал ей руки и прикрутил к перилам.

— Подожди меня, Ариель, — сказал он, похлопав ее по щеке, и вышел из дома.

Ариель прислонилась лбом к связанным запястьям. Что делать? Такую толстую кожу не разорвешь, освободиться невозможно.

Она почувствовала, как слезы жгут веки. Нет, это ничего не решит.

На лестнице раздались шаркающие шаги Доркас, и Ариель вынудила себя поднять голову.

— Все в порядке, мисс Ариель. Ариель почувствовала, как скрюченные пальцы гладят ее по голове.

— Я позабочусь о вас, как всегда. Не помню только, куда я девала крем. Нужно его найти. Не желаю, чтобы у вас остались шрамы, о нет!

Она прошла мимо Ариель и заковыляла к кухне.

Ариель пыталась не обращать внимания на безумную старуху, сосредоточиться на Берке. К этому времени он, конечно, узнал, что она пропала, и обыскивает всю округу. Он не бросит ее. Вспомнит ли Джорди, что хозяйка поехала на восток?

А что будет, когда он, наконец, найдет свою жену, изнасилованную Этьеном? Узнает, что Этьен пользовался ей как последней шлюхой? Что скажет, услышав, что она беременна от другого? Возненавидит ее навеки?

Она ощутила, как с губ готов сорваться долгий воющий стон.

— Все сделано, дорогая девочка.

Она не подняла головы, когда Этьен появился на пороге и, предусмотрительно заперев за собой двери, торжествующе потер ладони. По всему видать, он был в превосходном настроении, просто в превосходном. Все шло так, как он и задумал.

Этьен приблизился к Ариель и слегка погладил по щеке. Та отпрянула так далеко, как позволяли узы.

— Не такой уж я урод, Ариель, правда? Ты должна, конечно, признать это. В отличие от отца я не толст и гнилых зубов у меня нет. Женщины не раз говорили, что я хороший любовник. Возможно, как шлюха, ты гораздо лучше, но я не уступлю тебе. Ну же, прекрати капризничать!

— Отпусти меня!

— Посмотрим, насколько хватит твоего упрямства! — усмехнулся Этьен, отвязывая ремень от перил и освобождая Ариель. Она нагнулась, чтобы развязать веревку, стягивающую щиколотки.

— О нет, не сейчас!

Этьен снова грубым рывком выпрямил ее и перекинул через плечо.

— Ты совсем ничего не весишь, Ариель. Скоро я узнаю, не слишком ли ты похудела. Мне хорошо запомнилось, какой ты была той ночью, когда твое тело так мягко светилось в пламени свечей. Ты была очень стройной, но не тощей. Ах, твои груди… я еще подумал тогда, что они слишком полные для такой изящной фигурки. Я так много ночей грезил о той минуте, когда твои бедра сомкнутся вокруг меня.

Ариель больше не могла этого выносить. Она дернулась, подняла сцепленные кулаки, обрушив их на голову Этьена. Тот пошатнулся, сдернул ее вниз и поставил перед собой.

— Попробуй еще раз проделать такое, и горько пожалеешь. Поняла?!

Он тряхнул Ариель с такой силой, что ее голова откинулась назад, а шея, казалось, вот-вот сломается. Ариель почему-то сразу поверила ему и устало обмякла, опустившись на пол. На этот раз Этьен не перекинул ее через плечо, а заставил делать короткие, мелкие шажки по коридору, в сторону спальни Пейсли.

— Ну вот, теперь ты можешь приложить все силы, чтобы вновь не свалиться прямо лицом вниз вместо того. чтобы сосредоточиться на том, что я говорю. Кстати, на чем я остановился? Ах да, скажу тебе, дорогая, что я вовсе не такое чудовище, как мой папаша. Не может быть и речи о наказаниях.

Он подождал несколько минут, а потом добавил странным, мечтательно-сонным голосом:

— Если, конечно, ты не вынудишь меня прибегнуть к этому.

Ариель снова почувствовала, как тонкий жалобный вой готов вырваться из глотки.

— Ну, вот мы и пришли. Надеюсь, старая ведьма успела натаскать воды. От тебя несет конским потом, дорогая, и даже неизвестно почему этим проклятым гусем.

Этьен затащил ее в спальню. С окон были откинуты гардины. Яркий солнечный свет струился сквозь стекла. У камина стояла медная ванна. В этой спальне, в отличие от других, мебель не была закрыта чехлами, но на полу лежал толстый слой пыли и повсюду ощущался нежилой запах плесени.

— Пожалуй, стоит снова стянуть тебе руки. Обещаю, больно не будет. Помнишь этот крюк, вон там? Отец рассказывал, как привязывал тебя к нему на длинной веревке и часами любовался твоим обнаженным телом. Ты принадлежала ему, и только ему.

— Нет, Этьен! Нет!

— Наконец-то ты соизволила заговорить. Правда, я предпочел бы слышать другие слова из этого прелестного ротика. Я буду делать все, что пожелаю, Ариель. Запомни это и смирись.

Он нашел в комоде длинную тонкую веревку, обмотал вокруг ее запястий, потом, встав на стул, привязал веревку к крюку, укрепленному в потолке, и приспособил ее так, чтобы Ариель могла стоять с поднятыми над головой руками.

— Сейчас, — пробормотал Этьен и наклонился, чтобы освободить ей щиколотки. Ариель ощутила тупую боль в затекших от слишком тугих пут ногах. Этьен начал растирать их, пока слезы не навернулись на глаза Ариель: кожу закололо словно десятками крошечных иголочек. Но Ариель не издала ни звука. Этьен продолжал сидеть на корточках, и Ариель, почти машинально, не думая о последствиях, отвела ногу и лягнула его в пах. Несколько мгновений Этьен неверяще смотрел на нее и, завопив от боли, повалился на спину, свернувшись комочком и обхватив себя руками.

Ариель молча наблюдала за ним. Дура, тысячу раз дура! Совсем беззащитная и одинокая и умудрилась к тому же так сильно ударить его! Возмездие не заставит себя ждать.

Она в ужасе закрыла глаза. И в самом деле Этьен довольно скоро пришел в себя. Волны тошноты улеглись. Ему даже удалось подняться и распрямиться.

Понимая, что Ариель сознает, какую совершила глупость, Этьен улыбнулся и, подойдя ближе, провел костяшками пальцев по ее побелевшей щеке:

— Бедная, маленькая дурочка! Попробуй еще раз взмахнуть ножкой, и клянусь, ты пожалеешь, что родилась на свет! Я еще не решил, стоит ли наказать тебя за причиненную мне боль. Но еще одна такая проделка, и ты будешь вопить еще громче меня. Усвоила?

Глаза Ариель были крепко зажмурены. Она ничего не ответила.

— Усвоила?

Он стиснул ее подбородок и начал трясти, пока Ариель не открыла глаза.

— Да, — прошептала она, — понимаю.

— Прекрасно.

Он поцеловал ее, и Ариель охнула, пытаясь отстраниться, но безуспешно. Этьен пытался просунуть язык ей в рот, но Ариель лишь плотнее сжала губы. Он отступил, казалось, погрузившись в серьезные размышления;