Дело Белки - Александр Даган

– Козел! Кретин долбанный! Ты что ж, гад такой, сделал?! Куда ты пер, урод?! Я тебя спрашиваю! Еще не подняв головы, я уже знал, что из всех автодорожных зол выбрал самое большее – столкновение с классической рублевской дамочкой, почти наверняка, крашеной блондинкой, и более чем наверняка, натуральной стервой.

– Лишенец! На фига ты, вообще, сюда влез! С твоими дровами только по дальним выселкам ездить! Точно! Я не ошибся. Этой мало будет оставить выпотрошить мои и без того полупустые карманы. Для полного морального удовлетворения она должна будет живьем содрать с меня шкуру и пустить ее на кожаный салон своей новой тачки. А то, что после этого от меня останется, она велит собрать в маленький полиэтиленовый пакетик и скормить своему любимому той-терьеру.

– Что ты лежишь?! Вставай, посмотри во что ты мне эркер превратил. Я уже про каминный зал не говорю! Скотина! Я же только что евроремонт сделала!

С каждым словом пострадавшей от моего лихачества дамочки, мне хотелось как можно глубже зарыться в качественный местный асфальт. Тем более, что меня скоро так или иначе в него закатают. Шутка ли сказать: я разворотил женщине новенький эркер. Оставалось только набраться мужества, поднять голову и посмотреть что же это такое.

Я посмотрел, и обретенное знание не прибавило мне ни покоя, ни радости. Напротив, я лишь теперь смог оценить подлинный размер случившейся катастрофы. Прямо посередине Рублево-Успенского шоссе стояли покореженных в столкновении друг с другом транспортных средства – моя, а вернее взятая по доверенности у Бабы Яги Избушка на Курьих Ножках и принадлежащий нервной дамочке элитный коттедж на страусиных ногах.

– Ну, что, понимаешь теперь на какое бабло ты попал?! – продолжила набрасываться на меня жертва аварии.

– Понимаю! – с ужасом прошептал я, но мой слабый голос не был услышан. Он потонул в реве звуковых сигналов, издаваемых бесконечной вереницей застрявших в созданной мною пробке эксклюзивных экипажей. Боже, каких только моделей здесь не было?! И роскошные виллы на кенгуринных лапах, и многоэтажные особняки на массивных слоновьих конечностях, и даже пара-тройка роющих копытами асфальт дворцов в мавританском стиле. И вдруг надо всем создаваемым ими шумом и гвалтом разнесся властный многократно усиленный мегафоном рык:

– Принимаем! Принимаем к обочине! Освобождаем проезд! Оглянувшись на этот глас возмездия, я увидел нечто совершенно невообразимое и кошмарное одновременно. К месту аварии скачками приближался стационарный пост ДПС на длинных волчьих ногах. «Бежать! Только бежать!» – в панике подумал я и прыгнул в чрево раскуроченной мной Избушки.

– Давай! Выноси, милая! – обратился я к покосившемуся срубу, кладя руки на штурвал-прялку. А снаружи ревел и негодовал невидимый сотрудник ГАИ:

– Избушка на Курьих Ножках, остановитесь! Повторяю! Избушка на Курьих Ножках, остановитесь!

– Не слушай его, родная! Не надо! Жми! Жми на всю катушку! – увещевал я пошатывающийся на бегу бревенчатый домик.

– Избушка на Курьих Ножках, это последнее предупреждение! Немедленно примите вправо, остановитесь, повернитесь к лесу задом, а ко мне передом! И Избушка затормозила!

– Нет! – закричал я, но было уже поздно. Подчинившийся приказаниям властей сруб встал, как вкопанный, а я, не сумев удержаться на ногах, полетел вперед, ударился об стену, рухнул на пол и, наконец, проснулся.

«Ну, Арина Родионовна… Ну, спасибо!» – подумал я, придя в себя на полу, приснившегося домика. В том, что я вырубился именно по вине не желавшей поддерживать разговор старухи, сомнений не было. Впрочем, к содержанию моего бреда Баба Яга скорее всего отношения не имела. Это уже сказались свежие впечатления от поездки по лесу. Но сказались и сказались. Главное, что мой ночной кошмар закончился.

– Леший, тебя забери! – раздалось снаружи. – Да повернешься ты уже передом или нет! «Вношу поправку!» – подумал я. «Сон закончился! А кошмар все еще продолжается!» К счастью, на сей раз мне уже не пришлось справляться с возникшей проблемой в одиночестве, поскольку первой на нее отреагировала Баба Яга.

– Горыныч, ты что ли?! – крикнула бабка, которая к моему удивлению также оказалась лежащей на полу, из чего я сделал вывод, что приснившееся мне резко торможение Избушки, было вызвано вполне настоящей встряской.

– Ага. Мы это! – ответило Арине Родионовне сразу несколько голосов.

– А чего орешь?! Пождать что ли не можешь?

– Не можем! У нас тут раненный!

– Что ж ты сразу не сказал! Сейчас выйду! Только накину чего-нибудь! – соврала бабка. На самом деле накидывать ей ничего не надо было, а вытребованной паузой она воспользовалась, чтобы прошептать мне в ухо важные инструкции по безопасности.

– Беда, Левушка! Не пойму я, как Змей нас нашел! Зелье мое отворотное ему не по зубам и не по мозгам! Видать, навели! Вот только кто? Короче, сиди тихо. Ежели, что шастай в окно, и чтоб духу твоего тут не было!

– Арина Родионовна, я так не могу! А как же вы?!

– Цыц! Не будь дурнем! Если и тебя сцапают, кто Ваньке доложится. Все! Сиди – не петюкай!

Несмотря на увещевания Бабы Яги я попытался направиться вслед за ней к двери, но старуха, не оглядываясь, непонятно каким образом точно ухватила меня за ухо и, выкрутив его заставила отойти прочь от двери.

– Сидеть, я сказала!

Я рад был бы что-то ответить, но вдруг понял, что от бабкиных манипуляций у меня онемело не только ухо, но и язык.

– Яга, ты что, уснула там что ли?! – рявкнули снаружи.

– Иду, иду! – ответила Арина Родионовна, распахивая дверь, а подумал, что если Горыныч и выступает в шпионской роли подколодного змея, то все равно делает он это очень артистично и убедительно. В голосе, вернее во всех трех голосах русского народного дракона явно чувствовалось беспокойство.

– Ну, что скажешь Яга? – спросила одна из его голов. – Смогешь еще ему помочь? Или поздняк метаться? О ком шла речь я не видел. И раненного, и саму Арину Родионовну закрывало от меня массивное туловище сказочного гада. Зато его увидела Баба Яга и, услышав ее обращенный ко мне крик, я понял: случилось нечто страшное и почти наверняка непоправимое.

– Левка! Тащи сюда ящик, что собирал! Бегом!

– Кто такой Левка? – прошепелявила еще одна голова. Однако ответа я не услышал. Похоже, Арине Родионовне было не до того, чтобы удовлетворять любопытство змея.

Приблизившись к старухе с грузом затребованных снадобий, и, посмотрев на то, что

раньше пряталось за драконьей тушей, я понял – почему! На давешнем пепелище, где мы с Бабой Ягой варили Отворотное зелье стояла старухина печка. Даже при лунном свете на ее белых боках были видны многочисленные уродливые выбоины от пуль. Не говоря уж отколотой трети, а то и половине трубы. Однако, не это было самое ужасное. Гораздо страшнее мне было наткнуться взглядом на свесившееся с печи безжизненное тело Ивана.