Его строптивая любовь - Ирина (Иринья) Коняева

не собираемся жарить шашлыки, как бы ему того ни хотелось, я всё же добрая и милая, нечего меня портить до такого состояния. — Приношу свои извинения, Беарра, — с поклоном тигрице произнесла я, — это вынужденная мера, я не причиню вам вреда.

Тигрица кивнула и спокойно разлеглась на траве, подавая пример своим «девочкам». Её поза, то доверие, даже вера в мои силы, здорово поддержали. Она показала, на чьей стороне, но дистанцировалась, позволяя мне самостоятельно разобраться с обидчиками.

Перевела взгляд на стаю.

— Я жду, — произнесла с такими странными интонациями, что брови едва не поползли вверх от удивления. Звучит величественно. Ух! Гены, что ли, взыграли?

«А мне нравится держать гадов в страхе», — вдруг осознала я. И без того прямая спина ещё сильнее выпрямилась. Затем вновь напомнила себе, что главное — не стать какой–нибудь тёмной властелиншей в самом плохом и даже комичном смысле этого слова. Большая власть — большая ответственность, об этом нельзя забывать.

Волк обернулся человеком. Это произошло так быстро, что я не успела ничего толком разглядеть, а потом… потом вспомнила наставление Цоды: «Нельзя смущаться, тем проявляя слабость».

Смерила обнажённого мужчину холодным взглядом, остановила взгляд на точке между бровей, как рекомендуют земные психологи. Наклонила голову, напоминая, что я жду объяснений.

— Ты не заставишь меня говор–рить, — отрывисто бросил оборотень. Его глаза были совершенно дикими, нечеловеческими, невероятно злыми и голодными. И поза неустойчивая, нервная. Будто вот–вот сорвётся на бег, схватит за шею, свернёт в один миг.

Страха нет. Я остро чувствую всё происходящее. Сила на моей стороне.

Демонстративно подняла руку, щёлкнула пальцами, испаряя висящие между нами мечи. Света стало немного меньше и тело оборотня превратилось в прекрасную статую с чётко очерченным рельефом. Кошки заинтриговано развернули морды, разглядывая, я же себе того позволить не могла. Да и на что там смотреть? У меня есть куда более шикарный образец для любования.

— Я не собираюсь тебя пытать, — сообщила с улыбкой. Весёлой–весёлой. Немножко демонической, возможно. Хотя я, правда, очень старалась быть милой. Ну, не вышло. С кем не бывает?

— Как ты нас почувствовала? — тут же задал вопрос мужчина, притом говорил с таким нажимом, что я чуть было не ответила. Давить он умеет — ничего не скажешь. Только я — не одна из его волчиц.

Взмахнула ресницами, небрежно пожала плечами, а затем добавила в голос стали и ответила тихо и неожиданно страшно:

— Здесь я задаю вопросы.

Воцарилась тишина. Я и сама, признаться, обалдела от своих магических умений, которыми прежде не пользовалась по незнанию. Не зря говорят, что человек проявляет себя в экстремальных ситуациях. Вот и я, попав в переделку, слой за слоем вскрывала дарованные Тьмой и предками таланты.

— Пока не услышал ни одного, — заметил он, складывая руки на груди.

Что там говорят земные психологи? Если не ошибаюсь, это защитная поза. Нервничает волк. Злится, но нервничает. Не желает потерять лицо перед стаей. Текущая ситуация — прямая угроза его статусу.

— Вы помешали моему отдыху, — произнесла, изогнув бровь. — Подкрались со спины, планировали напасть ни с того ни с сего. Недостойное поведение.

— Ночь — наше время, — рявкнул мужчина. Волки за его спиной согласно рыкнули.

Ни один мускул не дрогнул на моём лице. Я прекрасно знала правила академии и свои права — в Эрмиде девушкам их достаётся так мало, что приходится быть во всеоружии. Но Беарра кивнула, когда я на неё посмотрела, подтверждая, что волк говорит правду, я вторглась на их территорию в их законное время. Оборотням нужно давать волю инстинктам, вот их, по–видимому, не ограничивают дневными прогулками по лесу.

Но правила–то нет! Академия лишь рекомендует не гулять по ночам. Не запрещает. Хотя… это ведь Эрмид, здесь всё шиворот–навыворот. Не выжил — твои проблемы. Хочешь гулять по ночам — обеспечь себе безопасную прогулку. Или будь достаточно удачлив — не попадись на зубок зверю.

Мне, как любой тёмной, тоже дорога ночь, так что будем сражаться.

— Покажите пункт Устава, — проговорила я, точно зная, что такого не существует в природе, а значит юридически я права. То, что оборотни запугали всю академию и резвятся по ночам — дело десятое.

— Это негласное правило, — чуть менее агрессивно ответил волк и его глаза потухли — он окончательно перевоплощался в человека. Довольно симпатичного.

— Значит, в этом году в Академии появилось новое негласное правило — Алессаль Фогрейв гуляет там, где хочет, и когда хочет, — твёрдо сказала я. — А если кто–то не согласен, — я обвела взглядом всех присутствующих в огненном кольце, — что же, ваше право обмануться. Один раз.

Я не стала больше говорить ничего. Пусть сами домыслят, на что способна маленькая хрупкая девушка с ревущим за спиной огнём. Замерла, фиксируя реакцию окружающих на мои слова и тон, с которыми они были произнесены. Не прошло и минуты, как волки прижались к земле, их вожак в человеческом обличье нахмурился, а кошки… кошки — это кошки, даже ухом не повели, одна и вовсе начала вылизывать лапку. Огромную такую, когтистую и тяжёлую.

Оборотень вдруг заблестел уже человеческими глазами, приосанился, поиграл мышцами, словно настраивая организм на общение с девушкой, и сделал шаг в мою сторону.

— Позвольте принести вам самые искренние извинения, прекрасная Алессаль, — начал он традиционно длинную оду женской красоте. Минуты через три он закончил распинаться и перешёл к делу: — Вы покорили моё сердце! Такая гордая, красивая, смелая девушка…

Ан нет, не перешёл. Ещё через несколько минут я утомилась выслушивать эту лицемерную нудятину и кашлянула.

— Простите, я поняла, что вы изучили весь словарь синонимов, но давайте уже перейдём к сути. Меня ждут яблоко, тишина и спокойствие чудесной ночи, — закончила с намёком, что пора бы и честь знать, даже огненное кольцо немного расширила и притушила — перепрыгивайте, незваные гости.

Красивое лицо на мгновение искривилось от злости. Ах–ах, не привык он к такому обращению, посмотрите на него. Ну так и