Его строптивая любовь - Ирина (Иринья) Коняева

«Точно. Не будь тебя, я бы уже была замужем за его величеством Орином Первым, ела рахат–лукум в гареме и делала мозг окружающим», — пошутила немного грустно.

«А ведь верно!» — обрадовался Огонь и приосанился, оживился. — «Я уже не раз тебя спасал! Без меня ты бы пропала!»

«Иди ужинай, спаситель», — хмыкнув, запустила руки в чашу, чтобы живая стихия незаметно слилась с зажжённым мной огнём. И только когда осталась наедине со своими мыслями, хмыкнула, сравнив Огонёчка с котом. Те вечно, как нашкодят, уши прижимают и прячутся, но стоит только понять, что гроза миновала, всё, они снова гордо задирают морду, хвост — трубой, и пошли тиранить семейство, требуя еды, ласки и беспрекословного подчинения.

Хмыкнула.

— Хотела бы я завести котика, но в академии, наверное, нельзя, — произнесла, глядя на радостно хрустящий ветками Огонёк. — Он бы мне мурлыкал на ночь, успокаивая и усыпляя. Красота!

Села на скамейку, откинувшись на спинку и задрав голову к тёмному, мерцающему холодными звёздами небу. Немного полежала, ни о чём не думая, не заботясь. Затем вспомнила о фруктах и со вздохом потянулась к корзине, нащупывая яблоко, о котором не так давно мечтала. Однако, стоило сделать первый укус, как я увидела два сверкающих золотом глаза точно напротив, через дорожку, в кустах.

Первая реакция — испуг. Дикое количество впрыснутого в кровь адреналина, волосы дыбом, сердце бьётся так гулко, будто вот–вот проломит грудную клетку.

И тут же меня отпускает. Оборотень ничего мне не сделает — не посмеет. Мы на территории академии — это уже хороший ограничитель, строгие правила никто не осмелится нарушить, но есть и второй аргумент — рядом горит огонь, который я легко могу использовать против зверя. По идее, он это понимает.

С самым независимым видом сделала ещё один укус и посмотрела прямиком в глаза хищника, хотя знала, что в дикой природе подобное поведение является проявлением агрессии. Прислушалась к окружающему пространству, как буквально сегодня учил Рагнар, заодно тихонько подтягивая магию к кончикам пальцев. На всякий случай.

Интуиция не подвела. За моей спиной были ещё звери, притом довольно много. Гадать не приходилось — стая. И подбираются всё ближе, да так тихо, что и не заметишь их присутствие.

Яблоко звонко хрустнуло в третий раз.

— До чего вкусно, — протянула, словно вокруг меня не собирались злые и страшные оборотни не известно, с какой целью. Знала, чувствовала: справлюсь.

Я отложила остатки яблока в корзинку, не желая расставаться с ним из–за грядущей разборки «кто сильнее, тот и прав», в конце концов, яблоко мне положили всего одно, а разбрасываться добром я была не приучена.

В следующее мгновение затаившийся в кустах хищник пришёл в движение, передвигаясь в мою сторону огромными прыжками. Я услышала хруст веток и шорох листвы за спиной, но не позволила себе ни дрогнуть, ни отвлечься. Сделала то, к чему готовилась.

За моей спиной взревело пламя, взметнулось до небес, отрезая покорную вожаку стаю, дезориентируя её, пугая.

Поднялась. В крови медленно, словно замороженная до тягучего состояния огненная вода, разливалась ледяная тьма. Я не нервничала, не металась, не сомневалась. Не атаковала. Лишь стояла и смотрела, как огромный лохматый волк нерешительно замедляется, замирает передо мной.

— Представьтесь и объяснитесь, — приказала холодно и твёрдо. Взгляд от волка по–прежнему не отводила, показывая, что здесь я главная, и бояться стоит не мне.

Несколько минут мы стояли и играли в гляделки. Я не произносила ни слова. Не от того, что знала, как правильно вести себя в столь непростой ситуации или была великим специалистом в области переговоров, просто чувствовала: так надо. И ни капельки в том не сомневалась. Не раз уже уверилась, что стоит доверять своей тёмной сути и её звериному чутью.

Волки обошли стену огня и встали позади альфы. Представила, как занимательно выгляжу на фоне огненного полотна — ну красота же, а? Но улыбке не позволила тронуть уста или глаза. Мы не договорили. Конфликт не исчерпан. Расслабляться рано. А ещё важно — не позволить тёмной и жестокой части моей души вырваться на свободу, потому что я не то, что не боялась возможной схватки, я её предвкушала, жаждала! И в какой–то мере противостояние было не только внешним, но и внутренним. Я не желала превращаться в кровожадного, упивающегося вседозволенностью монстра, как этот волк сейчас.

Он не верит, что я справлюсь. Волки верят в стаю и её силу, считают себя главными на этой территории, не сомневаются в себе и недооценивают противника. Видимо, поговорка «один в поле — не воин» у них в ходу. Зря.

Развела руки в стороны, легонько поиграла пальцами, собирая края огненной стены, сворачивая её в более компактную, плотную, но не менее устрашающую, пышущую жаром защиту. Теперь моя спина была в безопасности даже от тысячи волков. Затем обратилась к огню мысленно, приказывая сковать сотню огненных мечей, направленных в сторону волчьей стаи.

На демонстрацию силы ушло не больше секунды.

Парящие в воздухе огненные мечи освещали пространство лучше любых фонарей, отражались голодным огнём в волчьих глазах, и теперь я легко могла их сосчитать, только в этом не было необходимости. Они или отступят или примут человеческий вид, до столкновения не дойдёт — мы в Академии.

Моя тёмная суть несчастно вздохнула. Она так надеялась на печальный исход… для волков.

Тяжёлую, жуткую тишину разрезал грозный рык и из тех же кустов, откуда явился вожак, степенно и мягко вышла прекрасная белая тигрица. Вслед за ней показались ещё несколько особей. На моё удивление, в арьергарде у Беарры ир Син, а я не сомневалась, что это именно она, были не только тигры, но и другие кошачьи, особенно мне понравилась одна маленькая рысь с очаровательными кисточками на ушах. Жаль, не рассмотришь внимательнее — приходится контролировать территорию.

Волки оскалились, ощетинились и… попятились. Все, кроме вожака.

— Стоять! — рявкнула я и, повинуясь моему желанию, пути к отступлению были отрезаны жадным и голодным до вкусного меха огнём. Приструнила Огонька, напомнив, что мы здесь