История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I - Алексей Величко

В пользу этой версии говорит простое умозаключение о том, что если бы император действительно подозревал свою жену в измене, то на эшафот взошёл бы не один Павлин, но и св. Евдокия, так как прелюбодеяние царской особы было государственным преступлением. Поскольку же данная история получила публичную огласку, св. Феодосий никогда не решился бы скрыть измену жены. Как минимум, царица была бы немедленно отставлена от дворца и отправлена в ссылку. Но, как мы знаем, этого не произошло, и отношения между супругами постепенно охлаждались.

В любом случае, это был едва ли не первый прецедент в царствовании св. Феодосия Младшего: он сам, по своей воле, осудил человека на смерть. Потеря была тем горше, что осужденный являлся другом детства, с которым царь в течение многих лет делил самые заветные личные тайны.

Ревность ли и недоверие, тяжесть потери близкого человека или что иное, но отношения между супругами распались почти окончательно. Можно предположить, что в глубине души император очень жалел Павлина и, в известной степени оправдывая себя, думал, что если бы супруга ему не солгала, ничего бы не случилось. А Евдокия искренне не могла понять своей вины в этой трагедии, снося все беды на ревность мужа и его нетерпимость к своим любимцам. Ей было искренне неприятно оправдываться (пусть даже и заочно) об их отношениях с Павлином, в которых на самом деле не было ничего неприличного. Ссора продолжалась, и отчуждение супругов друг от друга становилось всё заметнее.

В течение нескольких лет, примерно до 442 г., св. Евдокия ещё находилась во дворце, хотя полностью утратила какое-либо влияние на царя и дела государства. Наконец, она упросила царя разрешить ей уехать для постоянного жительства в Иерусалим, и царь дал согласие. Примечательно, что формально семья не распалась, и св. Евдокия продолжала сохранять статус царицы. Её сопровождала уже не столь пышная свита, как несколько лет назад: при особе царицы было всего два близких ей клирика — пресвитер Север и диакон Иоанн. Неизвестно, в силу каких причин царь прогневался на Севера и Иоанна (утверждают, что их оговорили в организации очередного заговора против царя), но в 444 г. он послал в Иерусалим комита доместиков Сатурнина, который и казнил священников. Но и царица не замедлила с ответом — Сатурнин был немедленно казнён в Иерусалиме по её приказу. Царь тут же наказал её, лишив содержания, которое ей полагалось как императрице, но св. Евдокия была довольно обеспеченной женщиной и, проживая в Иерусалиме в качестве уже частного человека, продолжала активно заниматься благотворительностью. Например, её усердию историки приписывают постройку в городе «матери церквей» великолепного храма св. Стефана[612].

Как ни странно, но после отставки царицы их отношения со св. Пульхерией улучшились. Обе женщины обменивались письмами и подарками, св. Евдокия послала бывшей августе образ Божьей Матери, писанный св. евангелистом Лукой, который св. Пульхерия поместила в соименном образу храме в Константинополе[613].

Крах семейной идиллии тяжело сказался на св. Феодосии Младшем; оставленный сестрой и женой, он всё более подпадал под влияние евнуха Хрисафия, по наущению которого дал разрешение на казнь военачальника Иоанна Вандала, командовавшего войсками во Фракии. Внешнее положение Восточной империи в это время было особенно опасным: угроза войны с персами, нашествие арабов и цаннов, попытка военных действий против вандалов, неудавшаяся вследствие нашествия гуннов Алариха, — всё это тяжким бременем давило на императора. Он стал более строгим и недоверчивым в общении с двором и фаворитами, подвергая опале даже старых товарищей. Одним из них стал евнух Антиох, поставленный воспитателем юного царевича ещё императором Аркадием. Не отдавая отчёта в переменах, свершившихся с царём, Антиох, ранее возведённый в сан патриция, позволил себе прежние вольности в общении со св. Феодосием Младшим, после чего был лишён всех титулов и званий, пострижен в духовное звание, а его состояние конфисковано. Сразу же после этого император издал закон, которым запретил впредь возводить евнухов в члены сената[614].

Вторым пал префект претория Кир, пользовавшийся ранее особым расположением императрицы св. Евдокии. В период с 439 по 442 г. он занимал пост префекта Константинополя и очень многое сделал для его украшения. Кир был обвинён в эллинизме (то есть язычестве), его имущество конфисковали, а самого сановника посвятили в духовное звание и назначили епископом города Коттиеи, где тот вскоре снискал уважение и любовь прихожан[615].

Это, кстати сказать, показательный момент: во-первых, наказание могло быть гораздо суровее, зная нравы той эпохи, и его мягкость следует отнести только к характеру царя. А, во-вторых, само обвинение было очевидно ложным — никогда и никто не стал бы хиротонисать человека в архиереи, будь он язычником. Не исключено, что под влиянием «доброжелателей», а также в силу субъективных мотивов, царь поверил обвинителям, но потом, соотнеся обстоятельства дела, просто велел положить Кира в епископы — почётную и уважаемую должность, чем, по сути, отозвал обвинение и дезавуировал свою подпись на приговоре. Нельзя забывать о том, что в то время епископы осуществляли не только архипастырские полномочия, но и многие государственные, нередко являясь настоящими царскими наместниками в провинциях.

В этот период времени (в 440 г.) внезапно, хотя и закономерно — данное событие рано или поздно должно было произойти — обострились отношения с гуннами, вернее, с их ханом Роилом. До сих пор варвары ежегодно получали дань от Восточной империи в размере 350 фунтов золота, но со временем отдельные группы гуннов начали переходить на службу к римскому императору, видимо, неудовлетворённые перераспределением дани, а может быть, просто в силу слабости варварских представлений о том, насколько они обязаны быть верными своему вождю. Озабоченный укреплением власти над своими соотечественниками, гуннский хан обратился с требованием к св. Феодосию выдать ему всех перебежчиков. Начались переговоры, однако их ход был прерван смертью самого Роила.

Его преемниками стали племянники Блед и впоследствии знаменитый Аттила, с которыми римляне заключили мирный договор на условиях выплаты прежней ежегодной дани и выдачи всех гуннов, ранее покинувших родовые стойбища. Мир был восстановлен, но в 441 г. гунны внезапно расторгли соглашение, напав на пограничные территории. Римляне попытались восстановить договор, но условия, предлагаемые двором св. Феодосия, не удовлетворили Аттилу. Он сделал набег на римские земли, захватил укрепления и овладел городом Рацией, главенствовавшим в Побережной Дакии.

Когда вандалы Гейнзериха напали на Северную Африку, Валентиниан срочно запросил помощи у св. Феодосия, и тот отрядил 1200 кораблей и огромную армию под командованием полководцев Ареобинда, Апсила, Индобинда и Германа. Но римская армия смогла только пресечь попытку вандалов овладеть Сицилией, не более того, а затем началось страшное вторжение гуннов Алариха в придунайские области. Святой Феодосий Младший срочно отозвал свои войска обратно и заключил мирный договор с Гейнзерихом. Не исключено, что вандалы и гунны действовали сообща, чем и была обусловлена высокая эффективность их действий[616]. Гунны к тому времени уже захватили Фракию, а их отдельные отряды тревожили и другие прилегающие области. Достоверно неизвестно, как далеко простерлось гуннское нашествие, но угроза его была чрезвычайно опасна. До наших дней сохранился указ императора от 12 сентября 443 г., в котором он предписывает пограничным дуксам довести состав вверенных им войск до нормального состояния и обеспечить выполнение условий службы солдат, включая федератов[617].

По счастью для римлян, Аттила, устранивший своего брата от власти и ставший единоличным вождём гуннов, удовлетворился обещаниями восточного двора и в 443 г. заключил мир со св. Феодосием. Очевидно, это было сделано отнюдь не из-за филантропических настроений воинственного варвара — он прекрасно отдавал себе отчёт в мощи восточной римской армии и не желал рисковать понапрасну. Надо сказать, что новый государь гуннов явно опередил своё время и уж, во всяком случае, превосходил соплеменников политическим талантом. Его двор стал центром международного общения с далёкими народами, ему служили и гунны, и готы, и римляне. Он принял от западного двора титул магистра армии и получал на себя отдельное содержание.

Однако это была не единственная война, в которой Константинополю пришлось участвовать в указанное смутное время. После смерти Персидского царя Бахрама, последовавшей в 438 или 439 гг., в Персии воцарился Йездигерд II, жаждавший реванша с римлянами. Как и следовало ожидать, он вскоре нашёл повод для новой войны, которая протекала в очень трудных для Восточной империи условиях. Римские территории подвергались постоянному грабежу со стороны арабов, гунны прорвались через кавказские хребты в восточные провинции, а исавры продолжали свои обычные разбои; а тут ещё и персы выступили к границам Империи. В 440 г. римское войско под командованием Анатолия и Аспара выступило навстречу персам, но решительных сражений не произошло. Вскоре, в связи с нашествием гуннов, римское войско было отозвано на Запад, и в 441 г. стороны заключили долгосрочный мирный договор; как можно догадаться, военный успех не сопутствовал ни персам, ни их противникам. Главным предметом мирного договора явился раздел Армении, где к этому времени пресеклась царствующая династия Арсакидов. К Восточной империи отошла западная часть армянской территории, северная область которой носила название Великой Армении, управлявшаяся римским комитом. Южная часть римской Армении была разделена на пять провинций, состоявших под главенством местных родовитых вождей, власть которых носила пожизненный характер и имела своим источником волю императора[618].