Украина в водовороте внешнеполитических альтернатив. Исторический экскурс в 1917–1922 годы - Валерий Федорович Солдатенко

Здесь нет потребности детально анализировать упомянутые публикации начиная с несовершенства и неточностей названий, разнобоя в хронологии, алогичности структуры и вплоть до тенденциозных выводов, основанных преимущественно на селективном подборе фактов и документов под заранее избранную и облюбованную схему. Однако, идя за автором (но не во всем с ним соглашаясь), думается, стоит обратить внимание на некоторые моменты, на которых не останавливаются исследователи, хотя они были воплощением, отражением жизненных реалий.

Речь, в частности, о возникавших разногласиях между большевистским центром, который, по утверждению Г. Ефименко, проявлял «централизационную нетерпимость… старался создать такую модель государственного устройства, которая бы не видоизменялась под влиянием тактических потребностей» и «украинского субцентра советской власти», считавшегося с местными обстоятельствами и потому нередко действовавшего «вопреки воле центра»[745].

Применяемая автором «специфическая» терминология навеяна убежденностью в том, что национальная политика советской власти была как минимум неискренней, право наций на самоопределение – вынужденным лозунгом, который был рассчитан на централизацию страны. Это, в частности, привело к тому, что в первой половине 1919 г. в партийно-советских кругах популярной стала идея «слияния» УССР и РСФСР. Это понятие Г. Ефименко трактует как «органическое для коммунистически-централистического мировоззрения руководителей РКП(б) стремления присоединить Украину к РСФСР, то есть лишить ее признаков целого, ликвидировать всеукраинские управленческие центры во всех сферах государственного строительства и подчинить их непосредственно Кремлю»[746]. Последним «национальная форма советской государственности в Украине воспринималась лишь как внешняя ширма, за которой нет никакого содержания»[747].

Не стоит сбрасывать со счетов, приуменьшать или и вовсе не замечать имевшие место факты и документы, в которых в экстремальных условиях Гражданской войны, распространенной практики применения «революционной целесообразности» действительно допускались отклонения в сторону великорусского централизма, равно как и проходить мимо реакции на них местных лидеров, партийно-советских работников. Однако эти явления следует не оправдывать или безудержно клеймить, а попытаться понять природу происхождения и реальную общественную значимость, место в системе общих ценностей.

Рассуждая о взаимоотношениях между РСФСР и УССР в революционную эпоху, Г. Ефименко ретроспективно накладывает на них теоретические представления, закрепившиеся позднее в практике межгосударственных отношений, не учитывает реально проявлявшейся инерции, восходящей к многовековым привычкам о едином (Российском) государстве, традициям решения возникающих вопросов из одного центра и как бы в «общих интересах», когда изначально да и вообще не предполагалось, что в этом можно будет усмотреть и злой умысел, коварный расчет и еще массу других «прегрешений».

Можно, наверное, допустить, что и смысл употребляемых достаточно важных слов их автором не всегда измерялся в параметрах строго научных категорий. Поэтому, не нагнетая страстей, не уклоняясь от неудобных сюжетов, непростой и в отдельных моментах действительно противоречивый процесс рождения Военно-политического союза советских республик и роль в нем УССР и РСФСР в самых общих чертах представляются следующими.

Конкретизированная инициатива целенаправленного движения для достижения военного единства, безусловно, принадлежала В. И. Ленину, который, анализируя и обобщая комплекс актуальных проблем и тенденций, контролировал процесс из Москвы. 24 апреля 1919 г. председатель СНК РСФСР дал указание заместителю председателя РВСР Е. Склянскому срочно подготовить от имени ЦК РКП(б) директиву «…о единстве (слиянии) военном»[748].

Уже 4 мая 1919 г. Пленум ЦК РКП(б), обсудив вопрос «О едином командовании над армиями как России, так и дружественных социалистических республик», одобрил «проект тов. Троцкого о едином командовании над армиями как России, так и дружественных республик как директиву ЦК для всех ЦК Эстляндии, Латвии, Литвы и Белоруссии, и Украины и др.»[749]

Было принято и более категоричное решение: «…восстановить в области военного управления и командования строжайшее начало единства организации и строгого централизма»[750].

Кроме того, ЦК РКП(б) рекомендовал впредь формировать войска и использовать их только с ведома и согласия РВС РСФСР[751].

Как представляется, логика «движения идеи – замысла» вполне понятна и естественна: обращение в военное ведомство с поручением и в результате с подачи военного наркома решение пленума о введении единого командования армиями советских республик. Заметим, единение не республик, не их экономик. Об этом ни слова. Решалось главное – сплотить под единым командованием национальные вооруженные силы. Однако ставить точку на этом, считать проблему решенной было никак нельзя. Ведь армия – сложнейший институт, функционирование которого зависит от множества факторов, в том числе и совокупных экономических потенциалов, ориентированных на поддержание необходимых качеств, боевых кондиций армии, консолидации усилий политикумов, населения всех создавших советские вооруженные силы регионов. То есть, взявшись тянуть за одно звено, необходимо было вытянуть целую цепь.

История сохранила документ «Проект директивы о военном единстве» за подписью В. Ленина и И. Сталина, датированный маем 1919 г.

Г. Ефименко считает, что авторство этого документа принадлежит Л. Троцкому (или же он являлся одним из авторов) и именно этот проект был утвержден пленумом ЦК РКП(б) 4 мая[752]. Принимая во внимание сформулированные аргументы, все же представляется возможным высказать и иное соображение. Документ появился как раз после 4 мая 1919 г., вследствие принятого тогда решения, правильно датирован (маем 1919 г.) и, согласно содержанию, включает в себя элементы дальнейшего развития подходов к разрешению вставших проблем, а именно снабжения Красной армии, объединения железнодорожного транспорта и др.

Думается, вполне целесообразно привести в подтверждение высказанному предположению текст директивы:

«Принимая во внимание:

что РСФСР вынуждена в союзе с братскими советскими республиками Украины, Латвии, Эстонии, Литвы и Белоруссии вести оборонительную борьбу против общего врага – мирового империализма и поддерживаемой им черносотенной и белогвардейской контрреволюции;

что необходимым условием успеха этой войны является единое командование всеми отрядами Красной армии и строжайшая централизация в распоряжении всеми силами и ресурсами социалистических республик, в частности всем аппаратом военного снабжения, а также железнодорожным транспортом как важнейшим материальным фактором войны, имеющим первостепенное значение не только для выполнения военных операций, но и для снабжения Красной армии боевым и вещевым имуществом и продовольствием,

ЦК РКП постановил:

признать безусловно необходимым на все время социалистической оборонительной войны объединение всего дела снабжения Красной армии под единым руководством Совета обороны и других центральных учреждений РСФСР;

признать безусловно необходимым на все время социалистической оборонительной войны объединение железнодорожного транспорта и управления железнодорожной сетью на всем пространстве братских социалистических республик под руководством и управлением Народного комиссариата путей сообщения РСФСР;

признать несовместимым с интересами обороны существование в братских советских республиках отдельных органов снабжения Красной армии и отдельных комиссариатов путей сообщения и настаивать на преобразовании таковых на время войны в отделы органов снабжения Красной армии РСФСР и Народного комиссариата путей сообщения РСФСР, состоящие в непосредственном